Вместо
этого она ущипнула его за мошонку... изо всех сил. Кларк
дернулся и так резко повернулся к ней, что она чуть не
свалилась со стула.
- Я забыла бумажник в машине, - сказала она. Голос
казался ей самой слишком тонким и слишком громким. - Сходи
за ним, пожалуйста, Кларк.
Она пристально смотрела ему в глаза, растянув губы в
улыбке. Где-то она читала - в каком-то паршивом женском
журнальчике в парикмахерской, - что, если живешь с одним и
тем же мужчиной десять или двадцать лет, между вами
устанавливается какое-то подобие телепатической связи. Такая
связь, утверждалось в статье, может оказаться очень кстати,
когда ваш дражайший вздумает привести босса домой,
предварительно не позвонив, и вы захотите послать его в
винный магазин за бутылочкой "Амаретто" или в универсам за
сливками. Теперь она пыталась - всю себя вкладывая в это -
передать ему нечто гораздо более важное.
"Иди, Кларк. Пожалуйста, иди. Даю тебе десять секунд,
потом беги. И если ты не окажешься за рулем со вставленным
ключом зажигания, я чувствую, нам тут придется очень
хреново".
И в то же время другая, глубоко скрытая Мэри с робкой
надеждой вопрошала: "Это все ведь сон, да? По-моему..."
Кларк внимательно вглядывался в нее глазами,
увлажнившимися от боли, которую она ему причинила... но хотя
бы не жаловался на это. Он мельком посмотрел на рыжеволосую
и повара, увидел, что они поглощены разговором (теперь,
похоже, она рассказывает анекдот), затем повернулся к ней.
- Наверно, упал под сиденье, - говорили она этим слишком
тонким, слишком громким голосом, не давая ему вставить
слово. - Знаешь, красный.
После недолгого молчания - ей оно показалось бесконечным
- Кларк слегка кивнул.
- Ладно, - сказал он, и она мысленно благословила его за
почти небрежный тон, - но посмотри, не трогая мой пирог,
пока меня нет.
- Возвращайся, пока я не успела справиться со своим, и
все будет в порядке, - сказала она и положила в рот кусочек
пирога. Он оказался абсолютно безвкусным, но она улыбалась.
Улыбалась, как "мисс Нью-Йорк - королева яблок", каковой она
когда-то была.
Кларк начал отодвигать стул, и тут откуда-то донеслись
усиленные аппаратурой гитарные переборы - не аккорды, а
просто треньканье. Кларк рванулся, и Мэри схватила его за
руку, чтобы удержать. Сердце у нее, уже было успокоившееся,
понеслось тем же отвратительным галопом.
Рыжеволосая, и повар, и даже молоденькая официантка - к
счастью, ни на какую знаменитость не похожая, - лениво
выглянули в витринное окно ресторана "Рок-энд-Буги".
- Не увлекайся, дорогой, - сказала рыжая. - Они просто
настраиваются к вечернему концерту.
- Верно, - подтвердил повар. Он обратил на Мэри взгляд
своих васильковых глаз. - У нас тут в городе почти каждый
вечер концерт.
"Да, - подумала Мэри. - Конечно. Разумеется".
Со стороны мэрии докатился голос, одновременно
бесцветный и божественный, и такой громкий, что зазвенели
стекла. Мэри, которая в свое время перебывала на многих
рок-концертах, сразу определила, что происходит: усталые
долгогривые подсобники носятся по сцене перед тем, как
погаснет свет, с ловким изяществом пробираясь сквозь
джунгли усилителей и микрофонов, то и дело становясь на
колени, чтобы соединить силовые кабели.
- Проверка! - заорал тот же голос. - Проверка - раз,
проверка - раз, проверка - раз!
Опять перебор гитар, еще не совсем аккорд, но ближе к
нему. Потом барабанная дробь. Быстрый рифф на трубе -
отрывок из темы "Мгновенная карма" - в сопровождении легкого
громыхания бонг. "СЕГОДНЯ КОНЦЕРТ" - было написано на
лозунге, протянутом вдоль здания мэрии в духе Нормана
Рокуэлла, а Мэри, выросшая в Элмайре, штат Нью-Йорк, с
детства навидалась концертов на открытых площадках. Те
концерты действительно были в стиле Нормана Рокуэлла:
оркестр, одетый в форму добровольной пожарной охраны, потому
что настоящая музыкантская форма была им не по карману),
исполнял на ходу марши Соуза, слегка фальшивя, а местный
"парикмахерский квартет" импровизировал на темы "Шенандоа":
и "У меня девушка из Каламазу".
Она предположила, что концерты в Рок-н-Ролл-Рае мало
похожи на эти детские представления, когда она с друзьями,
зажигая бенгальские огни, бегала по улицам в сгущающихся
сумерках.
- Пойду за твоим бумажником, - сказал он. - Ешь пирог.
- Спасибо, Кларк. - Она откусила еще кусочек безвкусного
пирога и посмотрела, как он направляется к двери. Он
шевствовал нарочито медленно, что при ее лихорадочном
состоянии казалось глупым и даже отталкивающим. "Я понятия
не имею, что нахожусь в одном помещении с парочкой
знаменитых трупов, - казалось, говорила легкая, небрежная
походка Кларка. - С чего бы мне волноваться?"
Ей подумалось, что здешние концерты на открытом воздухе
больше напоминают Гойю, чем Рокуэлла.
"Поторопись! - захотелось крикнуть ей. - Забудь, что ты
идешь по канату и мотай быстрее!"
В тот момент, когда Кларк взялся за ручку, зазвонил
звонок, и дверь открылась, впуская еще двоих мертвых
техасцев. Тот, что в темных очках, был Рой Орбисон. Тот, что
в пенсне, - Бадди Холли.
"Свинопасы из Техаса", - перепугано подумала Мэри,
ожидая, что они сейчас схватят ее мужа и уволокут куда-то.
- Извиняюсь, эр, - вежливо произнес тот, что в темных
очках, и вместо того, чтобы хватать Кларка, отступил в
сторону.
Кларк молча кивнул - говорить он, естественно, не мог,
как поняла Мэри, - и вышел на улицу, "оставив ее здесь одну
с мертвяками". Из этой мысли естественно вытекала следующая,
еще более ужасная: "Кларк уедет сам, без нее. Вдруг она
поверила, что так и будет. Не потому, что он так хочет, и не
потому, что трус, - в такой ситуации нельзя говорить о
смелости или трусости, и она полагала, что единственная
причина, почему они не свалились в обмороке на пол,
бессвязно лепеча и пуская слюну, не в том, что все
происходило так быстро, а в том, что он просто не смог бы
сделать ничего другого. То пресмыкающееся, притаившееся на
самом донышке мозга, что отвечает за самосохранение, просто
выползло бы из темноты своей норки и приняло бы командование
на себя.
"Тебе пора уматывать отсюда, Мэри," - сказал внутренний
голос, принадлежавший ее собственному пресмыкающемуся, и тон
этого голоса напугал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14