Я содрогнулся.
Очкарик отыскал глазами тело Риддела. Спокойно обыскал его. Сорвал с шеи цепочку с каким-то кулоном, бегло просмотрел бумажник и переложил себе в карман. Потом раскинул руки и сказал нараспев, словно читал стихи Пушкина:
— Спасибо вам, что посетили этот мир! В его минуты роковые!
Вот теперь мне точно кранты! Чертов профессор, будь ты неладен со своей книгой.
Очкарик подошел ко мне и мягко вынул пистолет из моих рук. Да я, собственно, и не сопротивлялся.
Он повертел оружие, понюхал ствол, достал из кармана носовой платок, тщательно вытер им спусковой крючок, затворную раму, рукоять и отбросил пистолет в сторону.
— Всегда нужно целиться, прежде чем стрелять, — наставительно сказал он.
Я перевел взгляд на его пистолет. Здоровенный кольт. Старинный. Где-то я его уже видел. Где-где!..
Я ждал, когда ствол поднимется на уровень моих глаз. Но пистолет исчез у очкарика в футляре.
— Жизнь так коротка! Потерпи чуть-чуть, — сказал он и скорым шагом вышел из туалетной комнаты.
Я бросился следом.
* * *
В зале гремела музыка. Танцовщицы в перьях отплясывали свое, эротическое. Публика наслаждалась зрелищем.
Ты хоть гранату взорви в туалете — они ухом не поведут!
Я быстро зашагал к выходу.
Из-за столика резко вскочила дама.
Вот блин! Совсем про нее забыл! Что теперь будет? Я сделал вид, что не вижу ее.
Дама ринулась мне наперерез, схватив со столика букет роз. Тотчас вырос огромных размеров огненный шар и сожрал ее без остатка. Ударила по залу взрывная волна, сбила на пол и опрокинула на меня чей-то столик. Я откинул его в сторону, вскочил и побежал к выходу.
Зал заверещал от ужаса. Стонали раненые. Танцовщицы бросились врассыпную. Валились на сцену декорации.
У меня под ногами хрустели осколки стекла. Нос забился от пыли. Не помня себя, я толкнул двери с надписью «SORTIE» и вывалился наружу.
На улице меня поймал за рукав профессор:
— Что случилось?!
— Там всех перебили! — крикнул я в ужасе и попытался снова развить скорость.
Но Вяземский вцепился намертво:
— Нам не туда!
Он развернул меня в обратную сторону. И мы припустили по улице. Профессор достал на ходу шарики на цепочке. Неожиданно забежал со стороны водителя к припаркованному автомобилю. Оттуда высунулся некто в штатском. Маленькой молнией сверкнула быстрая сталь, водитель с окровавленным лицом повалился на мостовую. Профессор кинул в машину какую-то баночку, похожую на крем для обуви.
— Кто это?! Что вы делаете?! — вскричал я.
— Бежим, бежим! — деловито погонял меня Вяземский.
Навстречу пронеслись полицейские машины с душераздирающими сиренами.
Мы кинулись в темные дворы. Профессор сел в машину.
— Это наша, я ее приготовил. Советую пристегнуться.
Он подал машину задом, выскочил на перекресток, на ходу развернулся и рванул по улице.
— Что удалось узнать? — спросил спокойно, словно мы прогуливались.
— Ничего, — сказал я зло и закурил.
В сторону «Мулен Ружа» пронеслась колонна из карет «скорой помощи» и полицейских машин.
Профессор сбавил скорость, и мы влились в общий поток автомобилей на просторной магистрали.
— Что вы за цветы мне подсунули, — спросил я.
— Ну, если бы я ТЕБЕ их подсунул, ты бы сейчас выглядел как набор из клеток ДНК, хромосом и молекул.
— Короче! Давайте без словесных вывертов!
— О'кей! Там была взрывчатка. Будто ты сам это не понял, когда рвануло!
— Значит, тот пузырек с жидкостью…
— Ну да, взрыватель! Работает как измеритель уровня горизонта. Когда ты его положил, жидкость приняла линию горизонта, взрыватель включился. Когда эта дамочка схватила цветы, уровень жидкости изменился, и заряд сдетонировал. Очень просто!
— О-очень просто! — разъярился я. — Между прочим, вы человека убили.
— Между прочим, не я, — хмыкнул Вяземский. — Это же ты ей букет подарил!
Я задохнулся от возмущения.
— Ну-ну, — утихомирил тоном профессор. Мол, пошутил… — Все к лучшему. Иначе эта стерва прикончила бы тебя еще до того, как ты подошел к дверям. Теперь давай рассказывай, сколько там трупов в сортире.
Я снова задохнулся от возмущения:
— Вы знали, что так кончится?!
— Ну, предполагал. В общих чертах. Давай подробности!
Я «дал» подробности.
— Кстати, Григорий Алексеевич! У киллера в очках был кольт. Точно такой же, какой и у вас… Ну, в квартире.
— Вот как? — Лицо профессора стало серьезным.
И тут… Да-да. И тут по нашей машине защелкали пули. Вяземский крутанул баранку, автомобиль вильнул влево. Мы обошли помойный грузовик, свернули вправо. Но там нас уже поджидала машина нападавших. Из ее бокового окна в нас целил человек с автоматом «Узи».
— Пригнись! — заорал профессор.
Я пригнулся. Профессор лихо протаранил автомобиль нападавших. Автоматная очередь царапнула крышу и ушла в небо.
Профессор чудом вывернул руль, избегая столкновения с помойным грузовиком, ушел в сторону, пересек две сплошных линии, затем ловко встроился во встречный поток автомобилей. Машины за нами надсадно взвыли. Кто-то в кого-то врезался.
Я оглянулся. Автомобиль преследователей крепко держался сзади. Если они нас догонят, полиция замается считать количество дырок в наших задницах.
Профессор, в отличие от меня, выглядел совершенно спокойным. Щурил глаза, рассчитывая что-то в уме, уверенно правил автомобилем, изредка поглядывая в зеркало заднего вида.
Погоня стремительно приближалась. Из глубины переулка сначала проступила морда автомобиля, потом он показался весь, и расстояние с каждой секундой стало сокращаться. Не уйти! Нам не уйти!
— Держи! — Профессор протянул мне брелок-сигнализацию. — Осторожнее, очень опасная штука!
— Думаете, этими уродами можно управлять дистанционно?! — завопил я в отчаянии.
Автомобиль погони вырастал на глазах.
— Еще как можно!.. И успокойся! Зеленую кнопку видишь?
— Вижу.
— По моей команде жми пальцем!
Ну же! Команду, профессор, команду! Эти уроды снова стали в нас целиться. Вот наши машины почти поравнялись.
Профессор вывернул руль, и мы влетели в какую-то нишу из кустов. Погоня проскочила дальше.
— Жми!
Я ткнул в зеленую кнопку — и раздался взрыв.
За ним второй.
— Это уже бензобак, — прокомментировал Вяземский и снова выехал на дорогу.
Автомобиль наших преследователей занялся пламенем как-то всеохватно и мощно. Огонь гулял с таким треском, точно клацал зубами, пожирая металл и человеческое мясо.
А мы тронулись в обратный путь. Окончательно стемнело. Фары на поворотах выхватывали из темноты стенки гаражей, кусты, железные балки.
— Где это мы, Григорий Алексеевич?
— В пригороде. Париж, Леша, по размерам полностью умещается в Садовое кольцо Москвы. Чего ж тут удивительного, что после таких гонок мы оказались за городом?
Я уставился на свое мутное отражение в окне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60