Они расположились поужинать в домике, сложенном из камней и земли, одном из многих, выстроенных хестингарцами на равнинах. В домике разожгли костерок из сухой травы, дававший тепла ровно столько, чтобы не лязгать зубами от холода. Волшебник Мелибоэ протиснулся на лучшее место и тихо сказал Эйрару, сидевшему рядом:
— Вот видишь теперь, молодой человек, как славно сочетаются моя философия и твои прекрасные свойства? Я-то ведь с первого взгляда понял — ты парень что надо, да к тому же из счастливчиков. А сегодня, благодаря маленькому испытанию, которое я тебе устроил, все поняли, какой вождь со временем из тебя выйдет… если только ты и дальше будешь разыгрывать из себя того же простодушного мальчика, что и теперь.
— Что?.. — изумился Эйрар. — Испытание? Ты мне устроил?..
— А кто же, если не я? Кто, по-твоему, сделал так, чтобы тебя сбросила лошадь и, соответственно, ты остался вне ссоры, а значит, смог по праву судить? А сама ссора?.. Эти карренцы не способны удержаться и не стащить, если что плохо лежит, — кидаются, точно орлы на кролика. Стоило лишь подгадать, чтобы им на глаза попались бесхозные кони…
Эйрар не ответил. Он думал о том, насколько счастливее была бы его жизнь, окажись Гитона хоть вполовину так добра, как грубиянка Эвадне, девушка-воин из Каррены…
17. ГРАФСКАЯ ПОДУШКА. ВТОРОЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ
На другой день дождь еще моросил, но тучи приподнялись, и кое-где в небе проглядывала синева. Отряд пересек речку, быстро бежавшую между крутых берегов, и начал подниматься в предгорья. Слева и справа обозначились далекие кряжи, появились сосновые рощицы, заросли акаций.
К Эйрару, ехавшему во главе войска, присоединился Эвименес и с ним Эвадне, которую он называл «Эвандером» и «братишкой». Карренцы весело болтали, припоминая то одну историю, то другую, и Эйрару невольно подумалось — а ну как четверо Воевод посоветовались накануне вечером и решили, что он заслуживает их дружбы?.. Впрочем, все разговоры Эвименеса и Эвадне вертелись вокруг бессмысленных междоусобных войн Двенадцати Городов
— они называли их еще Додекаполисом, — и в основном сводились к тому, что в Народной партии, отстаивавшей интересы Империи, были сплошь изменники и мерзавцы.
— Мы зовем их смердюками, — сказал Эвименес. — Они теперь заправляют повсюду, кроме Филедии, но от Филедии нам проку немного: там на дух не выносят Каррены и знай радуются, что в нашем прекрасном городе к власти пришли смердюки…
— Есть еще Пермандос, — напомнила Эвадне. Эвименес кивнул:
— Да, Пермандос… одна надежда на лучшие денечки. Пермандосцы не станут вечно терпеть!
— Терпеть что? — не понял Эйрар.
— Выходки мерзавца Стенофона, которого они посадили себе на шею, разогнав законное правительство. Он, конечно, спадарион, но мозгов у него оказалось немного: быстренько заделался сущим тираном и велит убивать людей без суда и закона… Смотри-ка, а ведь погода разгуливается! — Эвименес глянул вверх из-под руки. — Да, Стенофон этот точно с цепи сорвался. Он же начал с того, что конфисковал все имущество членов гильдий
— а ведь именно им Пермандос обязан своим величием и расцветом. Это они покончили с пиратством и следили за честностью торговли!.. Ну, совать нос в чужой кошелек — тут уж все смердюки одинаковы. Но Стенофону мало добра, ему подавай и жизни! Он велел страшно пытать и казнить уже многих своих прежних сторонников — только за то, что их воззрения каким-то боком смыкались со взглядами сторонников партии Гильдий… Одно неосторожное словечко за обедом, и тебя волокут на дыбу!
— В Додекаполисе о таком прежде не слыхивали, — сказала Эвадне.
— И даже у валькингов, как они ни дики, — добавил Эвименес. — Они, по крайней мере, позволяют человеку следовать любым убеждениям, лишь бы он не нарушал их порядков.
— Но откуда знать Стенофону, что там у кого на уме?..
— Да он и не знает. Не в том дело! Пермандос — деловой город, и там еще не забыли, как славно жилось при умеренном правительстве Гильдий. Они восстанут, и скоро! И тогда, Эвандер, мальчик мой, у нас появится сильный союзник. И мы еще увидим, как колышутся ветви олив над нашей Карреной…
— Оливы, точно зеленый дым по холмам над городом у берега моря, — мечтательно проговорила Эвадне. — О, наши холмы совсем не таковы, как здешние скалистые и безлюдные горы! Мягкие, круглые вершины… А какое там множество прохладных лощин, зеленых уголков и родничков, где можно переждать дневную жару, слушая музыку и потягивая вино… Слышишь, сударь Эйрар? Может статься — придет день, и мы все это тебе покажем!
Эйрар быстро глянул на нее при этих словах, казалось, стронувших в закоулках памяти что-то очень больное. Он попытался вспомнить, что именно, но не смог и сказал только:
— Сделай одолжение, господин Эвименес, растолкуй мне — с какой все же стати Империя поддерживает Народную партию в Двенадцати Городах? Ведь здесь, в Дейларне, имперские прихвостни за Валька горой, убить готовы, кто против…
— Занятный вопрос! — вмешался Рогей. — Рыцарь Ладомир Ладомирсон — единственный из всего нашего племени, кто вхож ко двору. Кстати, Эйрар, Железное Кольцо передало мне весточку от него. Он где-то в Скогаланге — держит связь с Железным Кольцом Наароса и тоже ждет лучших времен. Валькинги назначили награду за его голову!
— Что до твоего вопроса — не знаю, — сказал Эвименес. — Никогда не думал об этом. Эти колодезные евнухи знай только твердят: «мир, мир, порядок, порядок», и никому не дают ничего менять… кроме налогов, которые знай растут и растут!
— Дозволь сказать слово, братец, — проговорила Эвадне. — Ты, по-моему, попал в цель, но не совсем в яблочко. Вот смотри. Если бы эти сопливые ублюдки-империалы и вправду хотели только порядка и мира, как они повсюду трубят, — спрашивается, чего им не хватало в Каррене при партии Гильдий или хоть здесь в Дейларне, пока дейлкарлы жили свободными? Нет, им подавай не просто мир, они хотят, чтобы все было строго по-ихнему — никаких столкновений и никаких перемен. И никакой гордости ни у кого, разве что имперская. Послушай меня, братец: в Стассии хорошо знают, что люди, уверенные в ежедневном куске хлеба, нипочем не захотят перемен — даже если эти люди прикованы к жерновам, мелющим муку. Так что, в сущности, где разница между валькингами и смердюками? Ну да, действуют они малость по-разному, но суть-то одна: те и другие рады сжить со свету все, что мешает людям смирно сидеть по местам… и оставаться безмозглыми, словно солнечные часы!
— Ну, братишка! — от души расхохотался Эвименес. — Что-то ты нынче заговорил прямо как тот унылый философ с бородой, поеденной молью!..
Эвадне залилась краской и принялась обзывать его старым козлом и еще словечками похлеще, так что Эйрар с радостью отъехал бы прочь, будь это возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113