Надо бы узнать, откуда здесь эта двухголовая скотина взялась? Может, он тоже причастен к похищению Василисы?»
Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.
Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такою же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.
Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.
Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычат:
— Ты, плебей, прочь с дороги!
Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:
— С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?
От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.
Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.
Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.
— Несчастный трус! — кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.
— Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, — огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», — ответил шлем, и оглушенный рыцарь рас тянулся на траве.
Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.
Рыцарь глубоко вздохнул и открыл глаза. Это был бледный темноволосый юноша. Под левым глазом расплывался большой синяк — результат последнего удара. Увидев своего обидчика, он дернулся и попытался нащупать свое оружие.
— Привет, — улыбнулся богатырь.
— Привет, — отозвался рыцарь.
— Ты что, сдурел, на незнакомых людей кидаешься? — полюбопытствовал Санька.
Яркий румянец обиды залил лицо юноши. Он неуклюже поднялся, скрестил руки на груди и, глядя прямо в глаза своему обидчику, произнес:
— Я рыцарь.
— Вижу, — согласился с этим заявлением Санька.
— Ты, наверно, не понял. Я странствующий рыцарь.
— Хрен редьки не слаще.
— Ты что, никогда о таких, как я, не слышал? — удивился юноша.
Саньке стало неудобно. Вообще-то он что-то читал о каких-то средневековых чудаках, но что конкретно, почти не помнил.
— Они девушкам серенады поют, — уклончиво ответил он.
— Сам ты серенада, — возмутился незнакомец. — Да, в душе я поэт, но дело всей нашей жизни — борьба со Злом. Я даже клятву такую дал и до тех пор, пока моя рука может держать меч, ее не нарушу. И доспехи свои я тебе не отдам.
— Чего? А на кой они мне?
— Как это? По правилам, если ты победил меня в честном поединке, все мое оружие и латы переходят тебе. Но честного боя не было.
— Угу, не спорю. Можешь оставить железки себе. Не хватало мне еще эту тяжесть таскать. И хватит об этом. Ты вот говоришь, со Злом борешься. Тогда объясни, с какой цепи сорвался; лично я тебя в первый раз вижу и ничего плохого тебе не делал.
Белый рыцарь опустил глаза и принялся ковырять землю носком сапога:
— Получилось маленькое недоразумение. Конечно, согласно рыцарскому этикету, соблюдая приличия и традиции, я обязан странствовать и, обнаружив несправедливость, обман или притеснение, вызывать Зло на поединок. Это в теории. В жизни, черт-те знает почему, все получается наперекосяк. Поначалу я честно старался выполнять свою клятву, приобрел кой-какую известность, и сразу начались сложности. Обиженные частенько начинали обижаться уже на меня, так как каждый за пазухой обязательно держал еще целую кучу других жалоб и требовал, чтобы я всенепременно помог. Доходило до абсурда: однажды ко мне подбежали два человека, и каждый из них громко кричал, что пострадал от другого, требуя отрубить обидчику руку, желательно по самую шею.
— И ты уважил обоих добрых людей, — закончил за него Санька.
— Тебе смешно, — вздохнул юный борец за правду. — А эти «добрые» дяди объединились и вместе напали на меня, как на шарлатана. Ты бы видел, как я от них отбивался. Теперь стараюсь в эти склоки не влезать. Вообще приходится быть очень осторожным. По лесам бродят разбойники, и любой одинокий путник для них лакомая добыча, Мало того, откуда-то свалилась новая напасть: то и дело стали встречаться совершенно ненормальные рыцари, кабан их задери, страстно желающие сразиться именно со мной. Оказывается, кто-то пустил слушок, что такой поединок — славное дело. Хотя я догадываюсь, откуда уши растут, — это моих родственничков работа, очень уж братьям хочется, чтобы я себе шею свернул. Вот и получается, что последнее время мне приходится не Зло на поединки вызывать, а со всеми подряд драться. Тебя увидел, подумал, что тоже нападешь.
— Да, весело, — посочувствовал Санька.
— И не говори, — вздохнул рыцарь и вздрогнул. Вдалеке послышался звон копыт.
На дороге появились два всадника. Они мчались во весь опор, поднимая такую пыль, что позади них совершенно ничего не было видно; однако, заметив, что впереди кто-то есть, резко осадили коней. Один из них. преклонных лет старик в темно-коричневом дорогом камзоле, с реденькой бородкой и маленькими, торчащими вверх усиками, по всей видимости, господин, что-то приказал второму — одетому попроще здоровенному увальню. Это, похоже, был его оруженосец или охранник, так как он остановился немного поодаль от хозяина и держат в руках длинное копье, щит и большой меч.
— Во, и эти тебя испугались, — рассмеялся Санька, показывая на всадников. Не успел он договорить, как из пыли, словно чертики из коробки, чихая и отфыркиваясь, начали выскакивать пешие, вооруженные толстыми дубинками.
— Интересно, а это что за клоуны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.
Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такою же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.
Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.
Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычат:
— Ты, плебей, прочь с дороги!
Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:
— С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?
От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.
Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.
Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.
— Несчастный трус! — кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.
— Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, — огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», — ответил шлем, и оглушенный рыцарь рас тянулся на траве.
Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.
Рыцарь глубоко вздохнул и открыл глаза. Это был бледный темноволосый юноша. Под левым глазом расплывался большой синяк — результат последнего удара. Увидев своего обидчика, он дернулся и попытался нащупать свое оружие.
— Привет, — улыбнулся богатырь.
— Привет, — отозвался рыцарь.
— Ты что, сдурел, на незнакомых людей кидаешься? — полюбопытствовал Санька.
Яркий румянец обиды залил лицо юноши. Он неуклюже поднялся, скрестил руки на груди и, глядя прямо в глаза своему обидчику, произнес:
— Я рыцарь.
— Вижу, — согласился с этим заявлением Санька.
— Ты, наверно, не понял. Я странствующий рыцарь.
— Хрен редьки не слаще.
— Ты что, никогда о таких, как я, не слышал? — удивился юноша.
Саньке стало неудобно. Вообще-то он что-то читал о каких-то средневековых чудаках, но что конкретно, почти не помнил.
— Они девушкам серенады поют, — уклончиво ответил он.
— Сам ты серенада, — возмутился незнакомец. — Да, в душе я поэт, но дело всей нашей жизни — борьба со Злом. Я даже клятву такую дал и до тех пор, пока моя рука может держать меч, ее не нарушу. И доспехи свои я тебе не отдам.
— Чего? А на кой они мне?
— Как это? По правилам, если ты победил меня в честном поединке, все мое оружие и латы переходят тебе. Но честного боя не было.
— Угу, не спорю. Можешь оставить железки себе. Не хватало мне еще эту тяжесть таскать. И хватит об этом. Ты вот говоришь, со Злом борешься. Тогда объясни, с какой цепи сорвался; лично я тебя в первый раз вижу и ничего плохого тебе не делал.
Белый рыцарь опустил глаза и принялся ковырять землю носком сапога:
— Получилось маленькое недоразумение. Конечно, согласно рыцарскому этикету, соблюдая приличия и традиции, я обязан странствовать и, обнаружив несправедливость, обман или притеснение, вызывать Зло на поединок. Это в теории. В жизни, черт-те знает почему, все получается наперекосяк. Поначалу я честно старался выполнять свою клятву, приобрел кой-какую известность, и сразу начались сложности. Обиженные частенько начинали обижаться уже на меня, так как каждый за пазухой обязательно держал еще целую кучу других жалоб и требовал, чтобы я всенепременно помог. Доходило до абсурда: однажды ко мне подбежали два человека, и каждый из них громко кричал, что пострадал от другого, требуя отрубить обидчику руку, желательно по самую шею.
— И ты уважил обоих добрых людей, — закончил за него Санька.
— Тебе смешно, — вздохнул юный борец за правду. — А эти «добрые» дяди объединились и вместе напали на меня, как на шарлатана. Ты бы видел, как я от них отбивался. Теперь стараюсь в эти склоки не влезать. Вообще приходится быть очень осторожным. По лесам бродят разбойники, и любой одинокий путник для них лакомая добыча, Мало того, откуда-то свалилась новая напасть: то и дело стали встречаться совершенно ненормальные рыцари, кабан их задери, страстно желающие сразиться именно со мной. Оказывается, кто-то пустил слушок, что такой поединок — славное дело. Хотя я догадываюсь, откуда уши растут, — это моих родственничков работа, очень уж братьям хочется, чтобы я себе шею свернул. Вот и получается, что последнее время мне приходится не Зло на поединки вызывать, а со всеми подряд драться. Тебя увидел, подумал, что тоже нападешь.
— Да, весело, — посочувствовал Санька.
— И не говори, — вздохнул рыцарь и вздрогнул. Вдалеке послышался звон копыт.
На дороге появились два всадника. Они мчались во весь опор, поднимая такую пыль, что позади них совершенно ничего не было видно; однако, заметив, что впереди кто-то есть, резко осадили коней. Один из них. преклонных лет старик в темно-коричневом дорогом камзоле, с реденькой бородкой и маленькими, торчащими вверх усиками, по всей видимости, господин, что-то приказал второму — одетому попроще здоровенному увальню. Это, похоже, был его оруженосец или охранник, так как он остановился немного поодаль от хозяина и держат в руках длинное копье, щит и большой меч.
— Во, и эти тебя испугались, — рассмеялся Санька, показывая на всадников. Не успел он договорить, как из пыли, словно чертики из коробки, чихая и отфыркиваясь, начали выскакивать пешие, вооруженные толстыми дубинками.
— Интересно, а это что за клоуны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90