Арианн испуганно вскрикнула – зелье хлынуло через края сосуда, – схватила тряпку, но плюющаяся фляга заставила ее отступить.
Она попятилась от стола, вовремя вскинув руку: сосуд разлетелся на куски, разбрасывая по комнате клочья красной пены и глиняные черепки. Комнату заволокло едким туманом, от страшного зловония у Арианн перехватило дыхание, и потекли слезы. Она замахала тряпкой, чтобы разогнать вонь, потом протерла глаза и оценивающе осмотрела причиненный ущерб.
Сама она не пострадала, но снадобье оставило черное пятно на столе и по всему переднику выжгло крошечные дырочки. Арианн потерпела неудачу.
«Если бы только мама была здесь, она бы помогла», – подумала девушка. Сердце терзало ставшее привычным чувство утраты. Это желание приходило в голову десятки раз на день.
Евангелина Шене была истинной наследницей Дочерей Земли. Она лучше всех других когда-либо живших женщин владела старинными средствами и была известна как Хозяйка острова Фэр, первая среди знахарок. Звание это перешло к Арианн.
С тех пор как на глазах Арианн угасала жизнь когда-то неутомимой Евангелины, прошло более двух лет. И все же не проходило дня, чтобы дочь не вспоминала о доброй силе матери, ее мудрых советах.
«О, мама, – думала Арианн, – если бы только снова услышать твой голос». Действительно ли так уж ужасно, спрашивала она себя, вызвать дух матери хотя бы единожды? Она хорошо знала, как ответила бы мать. Евангелина Шене научила дочерей многим удивительным вещам, но заклинала их не иметь никаких дел с черной магией.
Девушка заставила себя вернуться к наведению порядка в комнате. Она собрала почти все черепки, когда услышала, что кто-то дергает за ручку потайной двери.
– Арианн?
Сверху доносился голос Габриэль. Арианн едва успела высыпать черепки в мусорное ведро. По винтовой каменной лесенке с видом герцогини, явившейся с визитом к королевскому двору, спускалась ее сестрица.
Стараясь выглядеть помоднее, девушка перекраивала и переделывала старые платья. Прелестное простенькое платьице перекрашивалось в красный цвет с переливами и щедро украшалось золотой вышивкой. Цельнокроенные юбки расклешивались и снабжались фижмами, распахивались спереди, открывая отделанную пеной кружев розовую нижнюю юбку. Но больше всего опасений у Арианн вызывал лиф, вырезанный слишком глубоко и куда больше, чем надо, обнажавший пышную грудь Габриэль.
Спускаясь по ступеням, сестра элегантным движением подхватила юбки, чтобы не зацепить какую-нибудь случайную пылинку. Роскошные золотистые волосы, идеально белого цвета лицо, полные яркие губы и голубые, словно самоцветы, глаза привлекали внимание.
Она была до того очаровательна, что при виде ее у Арианн часто становилось тяжело на сердце. Возможно, потому, что она с грустью вспоминала о днях, когда Габриэль не была так занята своей внешностью, когда ее сестренка босоногой, с развевающимися спутанными волосами и вымазанными красками щеками носилась по острову, когда требовала еще холста для своих картин. Руки вечно были в мозолях, ногти трескались от нового увлечения – попыток заняться ваянием.
Теперь же у Габриэль руки мягкие, ногти идеально ухоженные. А вот глаза, кажется, начинают обретать тяжелый, недружелюбный взгляд.
– А-а, вот ты где. А я тебя обыскалась, – недовольно заметила Габриэль.
Она редко посещала эту тайную мастерскую, и Арианн забеспокоилась, увидев, что сестра не потрудилась закрыть за собой потайную дверцу.
– Габриэль, я полагаю, ты не забыла, что эта комната считается секретной.
– Будто вся наша прислуга не знает об этой комнате и о том, что мы ведьмы.
Арианн неодобрительно взглянула на сестру. Та, вращая глазами, добавила:
– Извини, забыла. «Ведьмы» – плохое слово. Надо было сказать «колдуньи».
– А если кто-нибудь случайно зайдет? – настаивала Арианн.
– Никого здесь нет. Если не считать знатного претендента на твою руку.
– Что! Ренар здесь?
С тех пор как, проснувшись утром, она обнаружила, что туман над островом рассеялся, она опасалась возвращения графа.
– Шучу, – ухмыльнулась Габриэль. Арианн облегченно вздохнула.
– Черт возьми, Габриэль, что за шутки? Ты же знаешь, что я помираю со страху от одной мысли, что он вернется.
– Ну, если тебе нравится спасать подобных сбившихся с пути мужчин…
– Он заблудился в лесу. Я всего лишь показала ему дорогу, – в сердцах возразила Арианн. Она впервые увидела Ренара на материке, и тогда он не показался ей ни страшным, ни опасным – просто заблудившийся в лесу мужчина. Лес Довиллей раскинулся на много акров, там было полно диких кабанов, встречались и волки. Арианн просто вывела его в безопасное место.
Она была вполне убеждена, что этим дело и закончится, и никак не думала, что, когда в следующий раз увидит Ренара, тот невозмутимо уведомит ее, что он избрал ее своей графиней и устраивает свадьбу. Арианн была страшно озадачена поступком Ренара.
Габриэль заметила, что на лбу сестры собирается знакомая складка.
– Да перестань ты так волноваться, Арианн. После свадебного подарка, что мы послали месье графу…
– Подарка, что ты послала, – поправила ее Арианн. – Тебе не следовало этого делать, Габриэль. Не думаю, что было разумно наносить оскорбление графу.
– Ха! Оскорбление – единственное средство избавиться от такой высокомерной особы, как Ренар. Сомневаюсь, чтобы он снова тебя побеспокоил.
Проделка Габриэль с соломенной невестой, возможно, на время озадачила графа, но Арианн опасалась, что Ренар, как до него все другие Довилли, был не из тех, кто терпит неповиновение.
Арианн принялась убирать разбрызганные по столу остатки снадобья. Остывая, оно темнело, становилось похожим на кровь.
Габриэль, разглядывая следы неудавшегося опыта и морща нос, неторопливо прохаживалась вокруг сестры.
– Боже, что ты здесь натворила?
– Ничего путного. Пыталась приготовить снадобье для почвы, надеясь в этом году удвоить урожай зерновых.
– Кажется, мама говорила, чтобы мы никогда не пытались заниматься черной магией.
– Это наука. – Арианн подняла намокший половик и встряхнула его над мусорным ведром. Габриэль уставилась на жженое пятно на столе.
– Сдается мне, что это такая наука, которая не прибавляет урожай, а уничтожает его.
– Кажется, я не разобралась в рецептуре, но надо что-то делать, чтобы добыть больше денег.
Денег, которые страшно нужны, чтобы расплатиться с долгами, оставленными отцом, и обеспечить сестрам приданое, если папа не вернется. Но это совсем не интересовало Габриэль, которая спокойно пожала плечами.
– А почему бы тебе не попытаться превратить свинец в золото, вместо того чтобы пробовать поджечь дом?
Арианн ответила яростным взглядом. Пожалев о вылетевшей из уст нелепой шутке, Габриэль подошла к сестре и нежно обняла ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Она попятилась от стола, вовремя вскинув руку: сосуд разлетелся на куски, разбрасывая по комнате клочья красной пены и глиняные черепки. Комнату заволокло едким туманом, от страшного зловония у Арианн перехватило дыхание, и потекли слезы. Она замахала тряпкой, чтобы разогнать вонь, потом протерла глаза и оценивающе осмотрела причиненный ущерб.
Сама она не пострадала, но снадобье оставило черное пятно на столе и по всему переднику выжгло крошечные дырочки. Арианн потерпела неудачу.
«Если бы только мама была здесь, она бы помогла», – подумала девушка. Сердце терзало ставшее привычным чувство утраты. Это желание приходило в голову десятки раз на день.
Евангелина Шене была истинной наследницей Дочерей Земли. Она лучше всех других когда-либо живших женщин владела старинными средствами и была известна как Хозяйка острова Фэр, первая среди знахарок. Звание это перешло к Арианн.
С тех пор как на глазах Арианн угасала жизнь когда-то неутомимой Евангелины, прошло более двух лет. И все же не проходило дня, чтобы дочь не вспоминала о доброй силе матери, ее мудрых советах.
«О, мама, – думала Арианн, – если бы только снова услышать твой голос». Действительно ли так уж ужасно, спрашивала она себя, вызвать дух матери хотя бы единожды? Она хорошо знала, как ответила бы мать. Евангелина Шене научила дочерей многим удивительным вещам, но заклинала их не иметь никаких дел с черной магией.
Девушка заставила себя вернуться к наведению порядка в комнате. Она собрала почти все черепки, когда услышала, что кто-то дергает за ручку потайной двери.
– Арианн?
Сверху доносился голос Габриэль. Арианн едва успела высыпать черепки в мусорное ведро. По винтовой каменной лесенке с видом герцогини, явившейся с визитом к королевскому двору, спускалась ее сестрица.
Стараясь выглядеть помоднее, девушка перекраивала и переделывала старые платья. Прелестное простенькое платьице перекрашивалось в красный цвет с переливами и щедро украшалось золотой вышивкой. Цельнокроенные юбки расклешивались и снабжались фижмами, распахивались спереди, открывая отделанную пеной кружев розовую нижнюю юбку. Но больше всего опасений у Арианн вызывал лиф, вырезанный слишком глубоко и куда больше, чем надо, обнажавший пышную грудь Габриэль.
Спускаясь по ступеням, сестра элегантным движением подхватила юбки, чтобы не зацепить какую-нибудь случайную пылинку. Роскошные золотистые волосы, идеально белого цвета лицо, полные яркие губы и голубые, словно самоцветы, глаза привлекали внимание.
Она была до того очаровательна, что при виде ее у Арианн часто становилось тяжело на сердце. Возможно, потому, что она с грустью вспоминала о днях, когда Габриэль не была так занята своей внешностью, когда ее сестренка босоногой, с развевающимися спутанными волосами и вымазанными красками щеками носилась по острову, когда требовала еще холста для своих картин. Руки вечно были в мозолях, ногти трескались от нового увлечения – попыток заняться ваянием.
Теперь же у Габриэль руки мягкие, ногти идеально ухоженные. А вот глаза, кажется, начинают обретать тяжелый, недружелюбный взгляд.
– А-а, вот ты где. А я тебя обыскалась, – недовольно заметила Габриэль.
Она редко посещала эту тайную мастерскую, и Арианн забеспокоилась, увидев, что сестра не потрудилась закрыть за собой потайную дверцу.
– Габриэль, я полагаю, ты не забыла, что эта комната считается секретной.
– Будто вся наша прислуга не знает об этой комнате и о том, что мы ведьмы.
Арианн неодобрительно взглянула на сестру. Та, вращая глазами, добавила:
– Извини, забыла. «Ведьмы» – плохое слово. Надо было сказать «колдуньи».
– А если кто-нибудь случайно зайдет? – настаивала Арианн.
– Никого здесь нет. Если не считать знатного претендента на твою руку.
– Что! Ренар здесь?
С тех пор как, проснувшись утром, она обнаружила, что туман над островом рассеялся, она опасалась возвращения графа.
– Шучу, – ухмыльнулась Габриэль. Арианн облегченно вздохнула.
– Черт возьми, Габриэль, что за шутки? Ты же знаешь, что я помираю со страху от одной мысли, что он вернется.
– Ну, если тебе нравится спасать подобных сбившихся с пути мужчин…
– Он заблудился в лесу. Я всего лишь показала ему дорогу, – в сердцах возразила Арианн. Она впервые увидела Ренара на материке, и тогда он не показался ей ни страшным, ни опасным – просто заблудившийся в лесу мужчина. Лес Довиллей раскинулся на много акров, там было полно диких кабанов, встречались и волки. Арианн просто вывела его в безопасное место.
Она была вполне убеждена, что этим дело и закончится, и никак не думала, что, когда в следующий раз увидит Ренара, тот невозмутимо уведомит ее, что он избрал ее своей графиней и устраивает свадьбу. Арианн была страшно озадачена поступком Ренара.
Габриэль заметила, что на лбу сестры собирается знакомая складка.
– Да перестань ты так волноваться, Арианн. После свадебного подарка, что мы послали месье графу…
– Подарка, что ты послала, – поправила ее Арианн. – Тебе не следовало этого делать, Габриэль. Не думаю, что было разумно наносить оскорбление графу.
– Ха! Оскорбление – единственное средство избавиться от такой высокомерной особы, как Ренар. Сомневаюсь, чтобы он снова тебя побеспокоил.
Проделка Габриэль с соломенной невестой, возможно, на время озадачила графа, но Арианн опасалась, что Ренар, как до него все другие Довилли, был не из тех, кто терпит неповиновение.
Арианн принялась убирать разбрызганные по столу остатки снадобья. Остывая, оно темнело, становилось похожим на кровь.
Габриэль, разглядывая следы неудавшегося опыта и морща нос, неторопливо прохаживалась вокруг сестры.
– Боже, что ты здесь натворила?
– Ничего путного. Пыталась приготовить снадобье для почвы, надеясь в этом году удвоить урожай зерновых.
– Кажется, мама говорила, чтобы мы никогда не пытались заниматься черной магией.
– Это наука. – Арианн подняла намокший половик и встряхнула его над мусорным ведром. Габриэль уставилась на жженое пятно на столе.
– Сдается мне, что это такая наука, которая не прибавляет урожай, а уничтожает его.
– Кажется, я не разобралась в рецептуре, но надо что-то делать, чтобы добыть больше денег.
Денег, которые страшно нужны, чтобы расплатиться с долгами, оставленными отцом, и обеспечить сестрам приданое, если папа не вернется. Но это совсем не интересовало Габриэль, которая спокойно пожала плечами.
– А почему бы тебе не попытаться превратить свинец в золото, вместо того чтобы пробовать поджечь дом?
Арианн ответила яростным взглядом. Пожалев о вылетевшей из уст нелепой шутке, Габриэль подошла к сестре и нежно обняла ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124