Наемники резали мечами руки, животы, головы врагов, превратив себя в подобие смертоносной мясорубки, которая перемалывала воинов адского легиона.
Крепко доставалось змеиным всадникам и от ирландского рыцаря. Закованный в латы с ног до головы, Виторд нанизывал своих противников на копье, как бабочек на булавку, а когда копье сломалось, обрушился на врагов с мечом. Лезвия ятаганов не могли пробить крепкие доспехи и щит рыцаря, зато его клинок бил без промаха и насмерть.
Замыкающим на правом фланге бился Соомаpea. Лапландец проткнул копьем сразу четверых и не стал терять время на освобождение копья от трупов. Он рубился мечом, азарт боя настолько захватил Соомареа, что он шаг за шагом продвигался вперед, расчищая мечом путь и оставляя позади себя завалы из тел убитых врагов. Лапландец все кромсал и кромсал всадников, постепенно продвигаясь все дальше и дальше. Ему бы еще отряд в несколько сотен мечей, и они прошли бы адский легион вдоль и поперек, разорвали бы его на куски и истребили вражеское войско по частям.
Но у Соомареа не было такого отряда, против армии фараона сражались всего четырнадцать воинов!
Они истребили уже больше четверти легиона, земля вокруг воинов пропиталась зеленой кровью и покрылась мертвыми телами чудовищ, но враги не отступали, они ползли, как саранча, лезли со всех сторон…
Илья заметил, как всадники теснили Матвея, и он вынужден был, отчаянно сопротивляясь, отступать. Еще богатырь заметил кровь на рубашке капитана. Зеленую, но и, главное, — красную кровь. Матвей был ранен. Илья не мог прийти на помощь другу, богатырь сам бился в окружении мерзких тварей. Сражаться становилось все тяжелее, богатыря со всех сторон атаковали всадники, на месте убитого тут же появлялось двое, на месте двух убитых — четверо новых всадников. В двух местах кольчуга на Муромце была пробита, а сколько сабельных ударов она выдержала, спасая богатырю жизнь! В щите появились трещины. Даже самый прочный щит не выдержит, если по нему бесконечно будут долбить стальные клинки. Илья очень хотел достать огниво и посмотреть — не готово ли оно к выстрелу.
Но сейчас он мог только прикрываться щитом, отражая удары, и рубить, рубить, рубить…
* * *
Казалось, Виторд неуязвим. Лезвия ятаганов будут отскакивать от надежных доспехов, и будет рыцарь рубить и колоть, пока не истребит всех врагов.
Но сильный удар по шлему оглушил рыцаря, голова закружилась. Другой удар отсек кисть правой руки, и она вместе с мечом упала на землю. Превозмогая ужасную боль и головокружение, рыцарь наклонился к земле, чтобы поднять меч левой рукой. Шлем упал с головы, и тут же на нее обрушился удар ятагана. За этим ударом последовали другие. Истекая кровью, Виторд упал с коня…
Как синхронно наносили смертельные удары Генрих и Дидрих, так же одновременно под ними были убиты их верные кони.
Братья моментально вскочили на ноги и сражались, стоя спиной к спине. И погибли они почти одновременно. Генрих всадил меч в противника, но не успел вытащить. Ятаган другого всадника отсек воину руку, и на Генриха обрушился град ударов. Сердце Дидриха обожгло невыносимой болью: это один из всадников нанес удар в спину — мертвый Генрих уже не мог прикрыть брата с тыла. Они так и лежали на каменной земле, голова к голове — Генрих и Дидрих. Даже смерть не разлучила братьев…
После множества ударов щит Набу рассыпался на куски. Теперь эфиоп сражался сразу двумя мечами. Он мог бы еще долго сражаться, если бы не споткнулся о скользкое тело только что убитого им всадника. Набу упал, и ему тут же отрубили ногу, а затем — голову…
Апортанос без устали крушил все вокруг своей ужасной палицей. Он получил несколько ран, но держался молодцом. Один из ударов ятагана пришелся по плечу. Получив такое ранение, Апортанос больше не мог удержать палицу и швырнул ее в зеленого всадника, выхватил рапиру. Французский силач пронзал тонким клинком одного врага за другим, пока не умудрился проткнуть сразу троих. Он только успел вывернуть шпагу из тел, но не успел парировать смертельный удар в грудь. Врагов было слишком много…
Воины фараона никак не могли одолеть Брандербургера, и тогда они убили его лошадь. Но рыцарь, и стоя на земле, продолжал крушить врагов секирой, нанося противнику огромный урон. И все же рыцарь стал уставать и допускать ошибки — слишком долгим, утомительным и невероятно напряженным был бой.
Бранденбургер пропустил несколько ударов и, истекая кровью, рубил из последних сил. Он не успел увернуться от очередного удара, который оказался для него смертельным. Лезвие ятагана пробило рыцарю голову…
Соомареа схлестнулся с главарем адского легиона. Несмотря на то, что предводителя адского легиона со всех сторон защищали всадники, лапландский рыцарь пробился к рогоносцу и после короткого боя убил его. Но на победителя обрушился такой ливень ударов, что, получив больше десятка тяжелых ран, Соомареа замертво рухнул у ног своего коня.
Потеряв вожака, змеиное войско не прекратило сражения. Любая другая армия, продолжающая атаковать даже после гибели командира, вызвала бы уважение. Но только не змеиная армия. Это было наступление тупых безжалостных тварей, которые с вожаком или без него жаждали только одного — идти вперед и убивать все живое…
Сотол был тяжело ранен, конь под ним убит, воин еле держался на ногах и с огромным трудом отбивал удары всадников.
Гардер поспешил ему на помощь, потомки пиктов, как и их предки, не бросали друзей в беде.
Гардер не смог пробиться к другу, его накрыла огромная волна зеленых воинов. Он не дошел до Coтола всего несколько шагов. Сотол умер от мучительных ран, Гардер погиб почти мгновенно — ему отсекли руки и голову…
Огромная дубина Калима продолжала опустошать ряды армии фараона. Половецкий богатырь крушил с такой яростью, что даже безмозглые зеленые воины боялись слишком близко подходить к нему. Тогда они стали швырять в богатыря ятаганы.
Со всех сторон на Калима хлынул железный ураган. Один ятаган воткнулся в плечо, другой попал в голову, третий угодил под лопатку. Даже пронзенный клинками Калим продолжал убивать врагов. Но когда ятаган сразил его коня, и тот, падая, придавил Калима, воины-змеи набросились на беспомощного богатыря и изрубили его саблями…
«Сто двадцать один, сто двадцать два…» — считал Клавдий поверженных врагов. Этот счет давался все труднее. Клавдий был весь в своей и чужой крови. Раны нестерпимо ныли, кровавый туман застилал глаза.
«Сто двадцать пять… Я перекрыл собственный рекорд уже в три раза!»
Это была его последняя мысль. Римский легионер рухнул с коня замертво. Клавдий сражался до последней капли крови и упал, когда истек кровью…
Торн изрубил в куски сотни врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Крепко доставалось змеиным всадникам и от ирландского рыцаря. Закованный в латы с ног до головы, Виторд нанизывал своих противников на копье, как бабочек на булавку, а когда копье сломалось, обрушился на врагов с мечом. Лезвия ятаганов не могли пробить крепкие доспехи и щит рыцаря, зато его клинок бил без промаха и насмерть.
Замыкающим на правом фланге бился Соомаpea. Лапландец проткнул копьем сразу четверых и не стал терять время на освобождение копья от трупов. Он рубился мечом, азарт боя настолько захватил Соомареа, что он шаг за шагом продвигался вперед, расчищая мечом путь и оставляя позади себя завалы из тел убитых врагов. Лапландец все кромсал и кромсал всадников, постепенно продвигаясь все дальше и дальше. Ему бы еще отряд в несколько сотен мечей, и они прошли бы адский легион вдоль и поперек, разорвали бы его на куски и истребили вражеское войско по частям.
Но у Соомареа не было такого отряда, против армии фараона сражались всего четырнадцать воинов!
Они истребили уже больше четверти легиона, земля вокруг воинов пропиталась зеленой кровью и покрылась мертвыми телами чудовищ, но враги не отступали, они ползли, как саранча, лезли со всех сторон…
Илья заметил, как всадники теснили Матвея, и он вынужден был, отчаянно сопротивляясь, отступать. Еще богатырь заметил кровь на рубашке капитана. Зеленую, но и, главное, — красную кровь. Матвей был ранен. Илья не мог прийти на помощь другу, богатырь сам бился в окружении мерзких тварей. Сражаться становилось все тяжелее, богатыря со всех сторон атаковали всадники, на месте убитого тут же появлялось двое, на месте двух убитых — четверо новых всадников. В двух местах кольчуга на Муромце была пробита, а сколько сабельных ударов она выдержала, спасая богатырю жизнь! В щите появились трещины. Даже самый прочный щит не выдержит, если по нему бесконечно будут долбить стальные клинки. Илья очень хотел достать огниво и посмотреть — не готово ли оно к выстрелу.
Но сейчас он мог только прикрываться щитом, отражая удары, и рубить, рубить, рубить…
* * *
Казалось, Виторд неуязвим. Лезвия ятаганов будут отскакивать от надежных доспехов, и будет рыцарь рубить и колоть, пока не истребит всех врагов.
Но сильный удар по шлему оглушил рыцаря, голова закружилась. Другой удар отсек кисть правой руки, и она вместе с мечом упала на землю. Превозмогая ужасную боль и головокружение, рыцарь наклонился к земле, чтобы поднять меч левой рукой. Шлем упал с головы, и тут же на нее обрушился удар ятагана. За этим ударом последовали другие. Истекая кровью, Виторд упал с коня…
Как синхронно наносили смертельные удары Генрих и Дидрих, так же одновременно под ними были убиты их верные кони.
Братья моментально вскочили на ноги и сражались, стоя спиной к спине. И погибли они почти одновременно. Генрих всадил меч в противника, но не успел вытащить. Ятаган другого всадника отсек воину руку, и на Генриха обрушился град ударов. Сердце Дидриха обожгло невыносимой болью: это один из всадников нанес удар в спину — мертвый Генрих уже не мог прикрыть брата с тыла. Они так и лежали на каменной земле, голова к голове — Генрих и Дидрих. Даже смерть не разлучила братьев…
После множества ударов щит Набу рассыпался на куски. Теперь эфиоп сражался сразу двумя мечами. Он мог бы еще долго сражаться, если бы не споткнулся о скользкое тело только что убитого им всадника. Набу упал, и ему тут же отрубили ногу, а затем — голову…
Апортанос без устали крушил все вокруг своей ужасной палицей. Он получил несколько ран, но держался молодцом. Один из ударов ятагана пришелся по плечу. Получив такое ранение, Апортанос больше не мог удержать палицу и швырнул ее в зеленого всадника, выхватил рапиру. Французский силач пронзал тонким клинком одного врага за другим, пока не умудрился проткнуть сразу троих. Он только успел вывернуть шпагу из тел, но не успел парировать смертельный удар в грудь. Врагов было слишком много…
Воины фараона никак не могли одолеть Брандербургера, и тогда они убили его лошадь. Но рыцарь, и стоя на земле, продолжал крушить врагов секирой, нанося противнику огромный урон. И все же рыцарь стал уставать и допускать ошибки — слишком долгим, утомительным и невероятно напряженным был бой.
Бранденбургер пропустил несколько ударов и, истекая кровью, рубил из последних сил. Он не успел увернуться от очередного удара, который оказался для него смертельным. Лезвие ятагана пробило рыцарю голову…
Соомареа схлестнулся с главарем адского легиона. Несмотря на то, что предводителя адского легиона со всех сторон защищали всадники, лапландский рыцарь пробился к рогоносцу и после короткого боя убил его. Но на победителя обрушился такой ливень ударов, что, получив больше десятка тяжелых ран, Соомареа замертво рухнул у ног своего коня.
Потеряв вожака, змеиное войско не прекратило сражения. Любая другая армия, продолжающая атаковать даже после гибели командира, вызвала бы уважение. Но только не змеиная армия. Это было наступление тупых безжалостных тварей, которые с вожаком или без него жаждали только одного — идти вперед и убивать все живое…
Сотол был тяжело ранен, конь под ним убит, воин еле держался на ногах и с огромным трудом отбивал удары всадников.
Гардер поспешил ему на помощь, потомки пиктов, как и их предки, не бросали друзей в беде.
Гардер не смог пробиться к другу, его накрыла огромная волна зеленых воинов. Он не дошел до Coтола всего несколько шагов. Сотол умер от мучительных ран, Гардер погиб почти мгновенно — ему отсекли руки и голову…
Огромная дубина Калима продолжала опустошать ряды армии фараона. Половецкий богатырь крушил с такой яростью, что даже безмозглые зеленые воины боялись слишком близко подходить к нему. Тогда они стали швырять в богатыря ятаганы.
Со всех сторон на Калима хлынул железный ураган. Один ятаган воткнулся в плечо, другой попал в голову, третий угодил под лопатку. Даже пронзенный клинками Калим продолжал убивать врагов. Но когда ятаган сразил его коня, и тот, падая, придавил Калима, воины-змеи набросились на беспомощного богатыря и изрубили его саблями…
«Сто двадцать один, сто двадцать два…» — считал Клавдий поверженных врагов. Этот счет давался все труднее. Клавдий был весь в своей и чужой крови. Раны нестерпимо ныли, кровавый туман застилал глаза.
«Сто двадцать пять… Я перекрыл собственный рекорд уже в три раза!»
Это была его последняя мысль. Римский легионер рухнул с коня замертво. Клавдий сражался до последней капли крови и упал, когда истек кровью…
Торн изрубил в куски сотни врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58