– Я знаю, где она, и сегодня вечером я ее привезу. – И я повесила трубку, прежде чем она успела задать хоть один вопрос.
После ленча мы с Лулой отправились в мясной отдел супермаркета.
– Нам нужно сердце, – сказала Лула мяснику. – Обязательно в хорошем состоянии.
– Извините, – смутился он, – мы не торгуем сердцами. Может быть, вам подойдут другие внутренние органы? Например, печень?
– Нет, – заявила Лула. – Только сердце. Не знаете, где бы мы могли его купить?
– Насколько я знаю, все субпродукты отсылаются на фабрику, производящую консервы для собак, в Арканзас.
– У нас нет времени ездить в Арканзас, – заметила Лула. – Но все равно спасибо.
По дороге к выходу из магазина мы остановились у отдела, где продавалось все необходимое для пикника, и купили маленький холодильник – красный в белую полоску.
– Замечательно, – заявила Лула. – Теперь только сердца не хватает.
– Как ты думаешь, нам больше повезет на Старк-стрит?
– Я знаю, что некоторые мясники продают такое, о чем ты и не догадываешься, – сказала Лула. – Если у них нет сердца в наличии, они достанут, не сомневайся.
В сравнении с некоторыми участками Старк-стрит Босния после бомбежки выглядит привлекательнее. В свою бытность проституткой Лула работала на этой улице. Это была длинная шеренга унылых домов, запылившихся офисов и угрюмых людей.
Мы добирались туда добрых полчаса через центр города.
Стоял солнечный апрельский день, но Старк-стрит выглядела мрачной. Обрывки газет метались по асфальту, цепляясь за ступеньки безрадостных домов и обочины тротуаров. Все стены были разрисованы хулиганскими надписями и бандитскими лозунгами. Попадались сожженные и растасканные на части дома с почерневшими стенами и забитыми фанерой окнами. Между домами приютились маленькие кафе, ресторанчики, гараж, магазин металлоизделий и мясной павильон.
– Вот то, что нам надо, – сказала Лула. – Мясной павильон «У Омара». Если это используют для приготовления собачьей пищи, то Омар наверняка продает это на суп. Нам только нужно убедиться, что сердце уже не пульсирует, когда мы его получим.
– А здесь оставлять мотоцикл безопасно?
– Черт, нет, конечно. Поставь его у окна, чтобы нам было видно.
За мясным прилавком стоял большой темнокожий мужчина. Поседевшие волосы коротко подстрижены. Белый фартук забрызган кровью. На шее – золотая цепь, на пальце – кольцо с крупным бриллиантом. При виде нас он широко улыбнулся.
– Лула! Прекрасно выглядишь. Не видел тебя с тех пор, как ты ушла с улицы. Кожа тебе идет, мне нравится.
– Это Омар, – сказала мне Лула. – Богат примерно так же, как Билл Гейтс. Он стоит в этой лавке только из-за того, что ему нравится засовывать руку в куриные задницы.
Омар откинул голову и расхохотался. Этот хохот мог бы посоревноваться с ревом «Харлея».
– Чем могу тебе помочь? – обратился он к Луле.
– Мне нужно сердце.
Омар и глазом не моргнул. Наверное, такие требования здесь можно услышать ежедневно.
– Разумеется, – сказал он. – Что ты с ним собираешься делать? Тушить? Жарить?
– Полагаю, человеческого сердца у тебя нет?
– Не сегодня. Только по особому заказу.
– А что больше похоже на человеческое сердце?
– Свиное. Трудно различить.
– Ладно, – сказала Лула, – дай мне одно.
Омар пошел в угол и принялся руками шарить в корзине с субпродуктами. Нашел одно сердце и бросил его на весы поверх куска промасленной бумаги.
– Подойдет?
Мы с Лулой пригляделись получше.
– Мало в этом разбираюсь, – сказала Лула Омару. – Может, ты нам поможешь. Мы ищем сердце, которое подошло бы свинье весом в двести тридцать фунтов, недавно подохшей от инфаркта.
– Сколько лет было свинье?
– Где-то около семидесяти.
– Довольно старая свинья, – заметил Омар. Он снова пошел к корзине и взял другое сердце. – Это тут довольно давно лежит. Не знаю, был ли у свиньи инфаркт, но ее сердце выглядит неважно. – Он ткнул в него пальцем. – Не то чтобы здесь чего-то не хватало, но выглядит оно хорошо пожившим, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Сколько? – спросила Лула.
– Тебе повезло. Это пойдет со скидкой. Могу отдать за полцены.
Мы с Лулой переглянулись.
– Ладно, мы берем, – сказала я.
Омар через прилавок взглянул на холодильник в руке Лулы.
– Вам завернуть или положить на лед?
Через полчаса мы были в конторе и демонстрировали сердце Конни.
– Надо же, совсем как настоящее, – восхитилась Конни.
Мы с Лулой довольно переглянулись.
– Хотя я в этом ничего не понимаю, – поспешила добавить Конни.
– Должно сработать, – уверенно сказала Лула. – Теперь остается только поменять это на бабку.
От страха у меня в животе что-то затрепетало, и стало трудно дышать. Я не хотела, чтобы с бабулей случилась какая-нибудь беда.
Когда мы с Валери были маленькими, мы все время дрались. Мне в голову вечно приходила то одна, то другая бредовая идея, а Валери ябедничала на меня матери. «Стефани на крыше гаража и собирается лететь», – визжала Валери, врываясь в кухню. Или «Стефани во дворе пытается пописать, как мальчик, стоя». Мать накричит на меня, но позже, когда никто не видел, я отвешивала Валери хороших тумаков. И мы дрались. Мать снова кричала на меня. А я убегала из дома.
Убегала я всегда к бабушке Мазур. Бабушка никогда никого не судила. Теперь-то я знаю почему. Глубоко в душе бабуля была еще более сумасшедшей, чем я.
Она впускала меня в дом без малейших попреков. Притаскивала четыре кухонных стула в гостиную, ставила их квадратом и накрывала сверху простыней. Она давала мне подушку и книжку и отправляла в сооруженную ею палатку. Через пару минут под простыню подсовывалась тарелка с печеньем.
Где-нибудь во второй половине дня, еще до возвращения дедушки с работы, приходила мама и забирала меня. И все снова налаживалось.
Теперь моя бабуля находилась в плену у психованного Эдди Дечуча. И в семь часов я попытаюсь обменять ее на свиное средце.
– Уф! – вздохнула я.
Лула и Конни посмотрели на меня.
– Думы вслух, – объяснила я. – Может, стоит позвонить Джо или Рейнджеру и попросить прикрыть меня?
– Джо – полицейский, – заметила Лула, – а Эдди сказал – никакой полиции.
– Дечуч и не узнает, что Джо там был.
– Ты думаешь, он наш план поддержит?
Да, тут проблема. Мне придется сказать Джо, что я обмениваю бабушку на свиное сердце. Другое дело – рассказывать обо всем, когда обмен будет благополучно завершен. В настоящий же момент это звучало по меньшей мере странно.
– Может, он придумает что-нибудь получше, – предположила я.
– Дечучу нужно только одно, – заявила Лула. – И это у тебя в холодильнике.
– У меня в холодильнике свиное сердце!
– Ну, с технической точки зрения, это так, – согласилась Лула.
Лучше, пожалуй, позвонить Рейнджеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
После ленча мы с Лулой отправились в мясной отдел супермаркета.
– Нам нужно сердце, – сказала Лула мяснику. – Обязательно в хорошем состоянии.
– Извините, – смутился он, – мы не торгуем сердцами. Может быть, вам подойдут другие внутренние органы? Например, печень?
– Нет, – заявила Лула. – Только сердце. Не знаете, где бы мы могли его купить?
– Насколько я знаю, все субпродукты отсылаются на фабрику, производящую консервы для собак, в Арканзас.
– У нас нет времени ездить в Арканзас, – заметила Лула. – Но все равно спасибо.
По дороге к выходу из магазина мы остановились у отдела, где продавалось все необходимое для пикника, и купили маленький холодильник – красный в белую полоску.
– Замечательно, – заявила Лула. – Теперь только сердца не хватает.
– Как ты думаешь, нам больше повезет на Старк-стрит?
– Я знаю, что некоторые мясники продают такое, о чем ты и не догадываешься, – сказала Лула. – Если у них нет сердца в наличии, они достанут, не сомневайся.
В сравнении с некоторыми участками Старк-стрит Босния после бомбежки выглядит привлекательнее. В свою бытность проституткой Лула работала на этой улице. Это была длинная шеренга унылых домов, запылившихся офисов и угрюмых людей.
Мы добирались туда добрых полчаса через центр города.
Стоял солнечный апрельский день, но Старк-стрит выглядела мрачной. Обрывки газет метались по асфальту, цепляясь за ступеньки безрадостных домов и обочины тротуаров. Все стены были разрисованы хулиганскими надписями и бандитскими лозунгами. Попадались сожженные и растасканные на части дома с почерневшими стенами и забитыми фанерой окнами. Между домами приютились маленькие кафе, ресторанчики, гараж, магазин металлоизделий и мясной павильон.
– Вот то, что нам надо, – сказала Лула. – Мясной павильон «У Омара». Если это используют для приготовления собачьей пищи, то Омар наверняка продает это на суп. Нам только нужно убедиться, что сердце уже не пульсирует, когда мы его получим.
– А здесь оставлять мотоцикл безопасно?
– Черт, нет, конечно. Поставь его у окна, чтобы нам было видно.
За мясным прилавком стоял большой темнокожий мужчина. Поседевшие волосы коротко подстрижены. Белый фартук забрызган кровью. На шее – золотая цепь, на пальце – кольцо с крупным бриллиантом. При виде нас он широко улыбнулся.
– Лула! Прекрасно выглядишь. Не видел тебя с тех пор, как ты ушла с улицы. Кожа тебе идет, мне нравится.
– Это Омар, – сказала мне Лула. – Богат примерно так же, как Билл Гейтс. Он стоит в этой лавке только из-за того, что ему нравится засовывать руку в куриные задницы.
Омар откинул голову и расхохотался. Этот хохот мог бы посоревноваться с ревом «Харлея».
– Чем могу тебе помочь? – обратился он к Луле.
– Мне нужно сердце.
Омар и глазом не моргнул. Наверное, такие требования здесь можно услышать ежедневно.
– Разумеется, – сказал он. – Что ты с ним собираешься делать? Тушить? Жарить?
– Полагаю, человеческого сердца у тебя нет?
– Не сегодня. Только по особому заказу.
– А что больше похоже на человеческое сердце?
– Свиное. Трудно различить.
– Ладно, – сказала Лула, – дай мне одно.
Омар пошел в угол и принялся руками шарить в корзине с субпродуктами. Нашел одно сердце и бросил его на весы поверх куска промасленной бумаги.
– Подойдет?
Мы с Лулой пригляделись получше.
– Мало в этом разбираюсь, – сказала Лула Омару. – Может, ты нам поможешь. Мы ищем сердце, которое подошло бы свинье весом в двести тридцать фунтов, недавно подохшей от инфаркта.
– Сколько лет было свинье?
– Где-то около семидесяти.
– Довольно старая свинья, – заметил Омар. Он снова пошел к корзине и взял другое сердце. – Это тут довольно давно лежит. Не знаю, был ли у свиньи инфаркт, но ее сердце выглядит неважно. – Он ткнул в него пальцем. – Не то чтобы здесь чего-то не хватало, но выглядит оно хорошо пожившим, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Сколько? – спросила Лула.
– Тебе повезло. Это пойдет со скидкой. Могу отдать за полцены.
Мы с Лулой переглянулись.
– Ладно, мы берем, – сказала я.
Омар через прилавок взглянул на холодильник в руке Лулы.
– Вам завернуть или положить на лед?
Через полчаса мы были в конторе и демонстрировали сердце Конни.
– Надо же, совсем как настоящее, – восхитилась Конни.
Мы с Лулой довольно переглянулись.
– Хотя я в этом ничего не понимаю, – поспешила добавить Конни.
– Должно сработать, – уверенно сказала Лула. – Теперь остается только поменять это на бабку.
От страха у меня в животе что-то затрепетало, и стало трудно дышать. Я не хотела, чтобы с бабулей случилась какая-нибудь беда.
Когда мы с Валери были маленькими, мы все время дрались. Мне в голову вечно приходила то одна, то другая бредовая идея, а Валери ябедничала на меня матери. «Стефани на крыше гаража и собирается лететь», – визжала Валери, врываясь в кухню. Или «Стефани во дворе пытается пописать, как мальчик, стоя». Мать накричит на меня, но позже, когда никто не видел, я отвешивала Валери хороших тумаков. И мы дрались. Мать снова кричала на меня. А я убегала из дома.
Убегала я всегда к бабушке Мазур. Бабушка никогда никого не судила. Теперь-то я знаю почему. Глубоко в душе бабуля была еще более сумасшедшей, чем я.
Она впускала меня в дом без малейших попреков. Притаскивала четыре кухонных стула в гостиную, ставила их квадратом и накрывала сверху простыней. Она давала мне подушку и книжку и отправляла в сооруженную ею палатку. Через пару минут под простыню подсовывалась тарелка с печеньем.
Где-нибудь во второй половине дня, еще до возвращения дедушки с работы, приходила мама и забирала меня. И все снова налаживалось.
Теперь моя бабуля находилась в плену у психованного Эдди Дечуча. И в семь часов я попытаюсь обменять ее на свиное средце.
– Уф! – вздохнула я.
Лула и Конни посмотрели на меня.
– Думы вслух, – объяснила я. – Может, стоит позвонить Джо или Рейнджеру и попросить прикрыть меня?
– Джо – полицейский, – заметила Лула, – а Эдди сказал – никакой полиции.
– Дечуч и не узнает, что Джо там был.
– Ты думаешь, он наш план поддержит?
Да, тут проблема. Мне придется сказать Джо, что я обмениваю бабушку на свиное сердце. Другое дело – рассказывать обо всем, когда обмен будет благополучно завершен. В настоящий же момент это звучало по меньшей мере странно.
– Может, он придумает что-нибудь получше, – предположила я.
– Дечучу нужно только одно, – заявила Лула. – И это у тебя в холодильнике.
– У меня в холодильнике свиное сердце!
– Ну, с технической точки зрения, это так, – согласилась Лула.
Лучше, пожалуй, позвонить Рейнджеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63