Оба они налегали на рулевое колесо, стараясь направить нос корабля по ветру. На мгновение до нее донеслись отчаянные вопли людей, скованных цепями внизу, но они потонули в треске расщепляемого дерева, когда лодка сорвалась с места и, просвистев мимо нее, оказалась за бортом.
Анна попыталась добраться до квортербака, где мог находиться Джон, но упала и покатилась по палубе назад к люку, как листок под осенним ветром. Руки ее были ободраны до крови.
Джона она не нашла. Только сейчас Анна поняла, какую совершила глупость, пытаясь помочь Джону. Сейчас она сама нуждалась в помощи, цепляясь за крышку люка над бушующим морем. Неистово звонил корабельный колокол, как звонили колокола в Лондоне во время чумы, и на этот раз она поняла, вспомнив пророческие слова поэта Донна, что колокол звонит по ней. Она умрет одна и одна встретится с вечностью.
– Джон!
Она вновь и вновь выкрикивала его имя, но каждый раз ветер подхватывал и относил в сторону ее голос, трепал мокрые волосы и хлестал по лицу. Ветер насмехался над ней, с завываниями повторяя его имя. Анна громко проклинала ветер, но ее проклятия не были слышны.
Неожиданно Анна увидела Джона. По лицу его струилась вода. Джон подхватил ее на руки, понес к мачте и привязал к ней и ее, и себя толстой веревкой.
Они простояли так много часов, слушая завывания ветра, корабль несся на бешеной скорости сначала на восток, потом на запад, ветер срывал с вант каждый клочок паруса, ломал реи.
Разговаривать было невозможно, они даже не могли повернуться лицом друг к другу.
Наконец оба опустились на палубу, сжимая друг друга в объятиях. Анна спрятала лицо на его широкой груди, и они разговаривали руками, цепляясь друг за друга.
Его руки говорили Анне:
– Прости меня за все, что я навлек на тебя.
А ее отвечали:
– Я счастлива умереть вместе с тобой.
В какой-то момент корабль так сильно накренился, что беснующиеся воды канала прорвались сквозь выпускное отверстие для сброса воды. Анна сжала Джона в объятиях с такой силой, что ее руки, казалось, могла разомкнуть только смерть. Джон отвел с ее лица мокрые волосы и рассмеялся, сверкнув в темноте белыми зубами.
Порой Анне казалось, что их суденышко вот-вот сгинет в бурлящем водовороте или развалится на части под ветром, гнавшим его то на восток, то на запад. Мачта непрестанно скрипела и во многих местах проконопаченных смолой швов образовалась течь, но Господь услышал молитвы Кейт, и шторм наконец обессилел. Они увидели меловые утесы Дувра, а голландский военный корабль исчез из их поля зрения.
На палубу выползли английские моряки и люди Джона. Анна с облегчением помахала Бет и Кейт. Они вышли из каюты, едва держась на ногах. Доктор в своем промокшем парике, тоже шатаясь, появился из кухни.
Кейт читала молитвы за упокоение моряка, смытого за борт в первые минуты шторма, но никто не напомнил выжившим о том, что надо возблагодарить Всевышнего за чудесное спасение.
Анна и Джон стояли рука об руку на коленях на палубе, такой белой и чистой, будто ее отдраила и отскоблила какая-то гигантская рука. Небо над их головами было безоблачно-синим, теплые солнечные лучи грели их промокшие спины, а прирученное море нежно плескалось под их килем. Джон и Анна молились за осуществление своих надежд.
Джозеф нашел немного корабельных сухарей, пришло время отпраздновать возвращение к жизни.
Все бросились помогать устанавливать паруса. Женщины пожертвовали нижние сорочки, которые берегли от самого Уиттлвудского леса, английские моряки смастерили из них забавный парус, который всех насмешил, когда его водрузили на мачту.
«Эре» двинулся в Дуврский пролив, к утру обогнул Маргейт и вместе с приливом вошел в Темзу, – голландский корабль под английским флагом с парусом, сшитым из женских нижних юбок.
Подняв голову, Джон улыбнулся и привлек к себе Анну.
– Когда люди увидят это странное зрелище, молва опередит наше появление в Лондоне, – произнес Джон.
– Мы должны предъявить королю доказательства, – сказала Анна.
Джон сидел напротив нее в капитанской каюте, просматривая вещи из сундука Эдварда, и нашел там кое-какие интересные бумаги.
– Едва ли мы сможем взять Уайтхолл штурмом. – Джон лукаво улыбнулся. – Хотя, черт меня возьми, думаю, ты могла бы.
Он наклонился к ней, завладел ее губами, а когда обнял за талию, заметил, что на ней нет нижней сорочки. Она развевалась над их головами.
Анна подняла голову и ответила ему с загадочной улыбкой:
– Какой сегодня день, Джон?
– Пятница, – подумав, ответил он. – Мы отплыли из Саутгемптона в прошлое воскресенье. А в чем дело, дорогая?
Анна улыбнулась:
– Тогда мы можем взять Уайтхолл штурмом, Джон.
– Ты особенно мила, когда замышляешь заговор, – сказал он.
– Сегодня пятница, и после полуденной трапезы его величество милостью Божьей исцеляет кожные болезни, золотуху и прочее наложением перстов.
– Значит, я смогу войти во дворец, – сказал Джон.
– Мы сможем войти во дворец, – произнесла Анна тоном, не терпящим возражений.
Капитан постучал в дверь каюты, когда послышался звон якорной цепи за их спиной.
– Мы встаем на якорь в Дептфорде, к нам уже приближается гичка коменданта порта.
Джон потянулся за мечом, но Анна положила руку ему на плечо.
– Позволь графине Уэверби приветствовать коменданта порта.
Поспешив пригладить волосы и оправить зеленое бархатное платье, отделанное золотыми кружевами, сохраненное ею в узелке, захваченном из Уиттлвуда, Анна последовала за Джоном на палубу в тот момент, когда гичка портового начальника, полная вооруженных людей, приблизилась к их кораблю. Двумя минутами позже они оказались на трапе, а в следующую минуту на палубе и вытащили пистолеты.
Анна не дала коменданту сказать ни слова.
– Благодарю вас, сэр, за эту встречу.
Комендант порта, разодетый в черный бархат с золотым позументом, тотчас же распознав птицу высокого полета, расшаркался.
– Миледи?
– Анна, графиня Уэверби, фрейлина королевы, – произнесла она, – чуть было не угодившая в плен к голландцам, но спасенная этими отважными английскими моряками.
– Я потрясен, миледи, – сказал комендант порта, глаза его едва не вылезли из орбит, а брови взлетели почти до самого парика, – но…
Анна топнула ножкой.
– У меня важные бумаги для его величества, я требую немедленно предоставить транспорт для меня и моих людей, мы спешим в Уайтхолл.
Комендант порта заколебался.
– Немедленно, сэр, иначе королю станет известно, что вы меня задержали, еще до захода солнца.
Комендант отвесил еще более низкий поклон.
– Как пожелаете, миледи.
Он сделал знак лейтенанту.
– Подать баржу для ее милости.
– Благодарю за помощь, сэр. У нас есть пленные голландцы, которых мы готовы передать вам для содержания под стражей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Анна попыталась добраться до квортербака, где мог находиться Джон, но упала и покатилась по палубе назад к люку, как листок под осенним ветром. Руки ее были ободраны до крови.
Джона она не нашла. Только сейчас Анна поняла, какую совершила глупость, пытаясь помочь Джону. Сейчас она сама нуждалась в помощи, цепляясь за крышку люка над бушующим морем. Неистово звонил корабельный колокол, как звонили колокола в Лондоне во время чумы, и на этот раз она поняла, вспомнив пророческие слова поэта Донна, что колокол звонит по ней. Она умрет одна и одна встретится с вечностью.
– Джон!
Она вновь и вновь выкрикивала его имя, но каждый раз ветер подхватывал и относил в сторону ее голос, трепал мокрые волосы и хлестал по лицу. Ветер насмехался над ней, с завываниями повторяя его имя. Анна громко проклинала ветер, но ее проклятия не были слышны.
Неожиданно Анна увидела Джона. По лицу его струилась вода. Джон подхватил ее на руки, понес к мачте и привязал к ней и ее, и себя толстой веревкой.
Они простояли так много часов, слушая завывания ветра, корабль несся на бешеной скорости сначала на восток, потом на запад, ветер срывал с вант каждый клочок паруса, ломал реи.
Разговаривать было невозможно, они даже не могли повернуться лицом друг к другу.
Наконец оба опустились на палубу, сжимая друг друга в объятиях. Анна спрятала лицо на его широкой груди, и они разговаривали руками, цепляясь друг за друга.
Его руки говорили Анне:
– Прости меня за все, что я навлек на тебя.
А ее отвечали:
– Я счастлива умереть вместе с тобой.
В какой-то момент корабль так сильно накренился, что беснующиеся воды канала прорвались сквозь выпускное отверстие для сброса воды. Анна сжала Джона в объятиях с такой силой, что ее руки, казалось, могла разомкнуть только смерть. Джон отвел с ее лица мокрые волосы и рассмеялся, сверкнув в темноте белыми зубами.
Порой Анне казалось, что их суденышко вот-вот сгинет в бурлящем водовороте или развалится на части под ветром, гнавшим его то на восток, то на запад. Мачта непрестанно скрипела и во многих местах проконопаченных смолой швов образовалась течь, но Господь услышал молитвы Кейт, и шторм наконец обессилел. Они увидели меловые утесы Дувра, а голландский военный корабль исчез из их поля зрения.
На палубу выползли английские моряки и люди Джона. Анна с облегчением помахала Бет и Кейт. Они вышли из каюты, едва держась на ногах. Доктор в своем промокшем парике, тоже шатаясь, появился из кухни.
Кейт читала молитвы за упокоение моряка, смытого за борт в первые минуты шторма, но никто не напомнил выжившим о том, что надо возблагодарить Всевышнего за чудесное спасение.
Анна и Джон стояли рука об руку на коленях на палубе, такой белой и чистой, будто ее отдраила и отскоблила какая-то гигантская рука. Небо над их головами было безоблачно-синим, теплые солнечные лучи грели их промокшие спины, а прирученное море нежно плескалось под их килем. Джон и Анна молились за осуществление своих надежд.
Джозеф нашел немного корабельных сухарей, пришло время отпраздновать возвращение к жизни.
Все бросились помогать устанавливать паруса. Женщины пожертвовали нижние сорочки, которые берегли от самого Уиттлвудского леса, английские моряки смастерили из них забавный парус, который всех насмешил, когда его водрузили на мачту.
«Эре» двинулся в Дуврский пролив, к утру обогнул Маргейт и вместе с приливом вошел в Темзу, – голландский корабль под английским флагом с парусом, сшитым из женских нижних юбок.
Подняв голову, Джон улыбнулся и привлек к себе Анну.
– Когда люди увидят это странное зрелище, молва опередит наше появление в Лондоне, – произнес Джон.
– Мы должны предъявить королю доказательства, – сказала Анна.
Джон сидел напротив нее в капитанской каюте, просматривая вещи из сундука Эдварда, и нашел там кое-какие интересные бумаги.
– Едва ли мы сможем взять Уайтхолл штурмом. – Джон лукаво улыбнулся. – Хотя, черт меня возьми, думаю, ты могла бы.
Он наклонился к ней, завладел ее губами, а когда обнял за талию, заметил, что на ней нет нижней сорочки. Она развевалась над их головами.
Анна подняла голову и ответила ему с загадочной улыбкой:
– Какой сегодня день, Джон?
– Пятница, – подумав, ответил он. – Мы отплыли из Саутгемптона в прошлое воскресенье. А в чем дело, дорогая?
Анна улыбнулась:
– Тогда мы можем взять Уайтхолл штурмом, Джон.
– Ты особенно мила, когда замышляешь заговор, – сказал он.
– Сегодня пятница, и после полуденной трапезы его величество милостью Божьей исцеляет кожные болезни, золотуху и прочее наложением перстов.
– Значит, я смогу войти во дворец, – сказал Джон.
– Мы сможем войти во дворец, – произнесла Анна тоном, не терпящим возражений.
Капитан постучал в дверь каюты, когда послышался звон якорной цепи за их спиной.
– Мы встаем на якорь в Дептфорде, к нам уже приближается гичка коменданта порта.
Джон потянулся за мечом, но Анна положила руку ему на плечо.
– Позволь графине Уэверби приветствовать коменданта порта.
Поспешив пригладить волосы и оправить зеленое бархатное платье, отделанное золотыми кружевами, сохраненное ею в узелке, захваченном из Уиттлвуда, Анна последовала за Джоном на палубу в тот момент, когда гичка портового начальника, полная вооруженных людей, приблизилась к их кораблю. Двумя минутами позже они оказались на трапе, а в следующую минуту на палубе и вытащили пистолеты.
Анна не дала коменданту сказать ни слова.
– Благодарю вас, сэр, за эту встречу.
Комендант порта, разодетый в черный бархат с золотым позументом, тотчас же распознав птицу высокого полета, расшаркался.
– Миледи?
– Анна, графиня Уэверби, фрейлина королевы, – произнесла она, – чуть было не угодившая в плен к голландцам, но спасенная этими отважными английскими моряками.
– Я потрясен, миледи, – сказал комендант порта, глаза его едва не вылезли из орбит, а брови взлетели почти до самого парика, – но…
Анна топнула ножкой.
– У меня важные бумаги для его величества, я требую немедленно предоставить транспорт для меня и моих людей, мы спешим в Уайтхолл.
Комендант порта заколебался.
– Немедленно, сэр, иначе королю станет известно, что вы меня задержали, еще до захода солнца.
Комендант отвесил еще более низкий поклон.
– Как пожелаете, миледи.
Он сделал знак лейтенанту.
– Подать баржу для ее милости.
– Благодарю за помощь, сэр. У нас есть пленные голландцы, которых мы готовы передать вам для содержания под стражей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81