Наверное, это был самый мучительный период его жизни. Он длился чуть меньше года. В конце концов мы уговорили его откупиться от Эстер, то есть дать ей некую сумму, чтобы она согласилась жить отдельно. Для нее это тоже стало своего рода потрясением. Ведь она испытывала к моему племяннику нежные чувства. И еще Эстер очень оскорбилась, когда поняла, что ее хотят «выгнать». Но тем не менее согласилась. И она продолжала приезжать в замок почти каждый день, чтобы навестить Фиби.
– Но я ни разу ее не видела, – заметила Джанин. – Неужели потом Малколм запретил ей видеть собственную дочь?
– Нет, что вы. Ведь он прекрасно понимал, что она отчасти не виновата в том, что делает. Нимфомания – это своего рода болезнь. Все кончилось само собой… Эстер умерла.
– О Господи…
– Да, она ехала из поместья, которое ей купил Малколм, к нам в замок, чтобы в очередной раз навестить Фиби, и… Ее машину нашли в реке под мостом. И она, и ее водитель погибли, причем… – Графиня замялась. – Причем состояние их одежды и то, что оба оказались на переднем сиденье, говорило о том, что скорее всего они решили заняться любовью на полном ходу. – Леди Элизабет тяжело вздохнула. – Теперь вы понимаете, почему Малколм опасается, что Фиби станет похожей на свою мать. По этой же причине он так негативно относится к влиянию Мэрианн на дочь. Его сестра своенравна и порой не думает ни о чем, кроме своего удовольствия. А он считает, что именно это качество явилось основополагающим фактором болезни Эстер.
Какой же это был для него кошмар! – подумала Джанин. Ведь Малколм такой самолюбивый и гордый, и ему приходилось терпеть этакое. Есть от чего возненавидеть брак!
Леди Элизабет встала с дивана и пошла к двери. Джанин последовала за ней.
– Теперь я все понимаю, но ведь Фиби этого не объяснишь, – сказала она. – Малколм до сих пор переживает из-за того, что произошло, поэтому не всегда правильно оценивает поведение дочери. Нельзя, чтобы ни в чем не повинная девочка расплачивалась за дурные поступки матери. Иначе между ней и отцом разверзнется пропасть, как между Мэрианн и лордом Макензи.
– Наверное, вы правы. – Графиня улыбнулась. – Именно поэтому я так рада, что вы здесь. Вы поможете ему понять, что он делает не так.
– Но я не имею права предъявлять ему какие-либо претензии.
– Тем не менее вы не можете молчать, когда видите, что с Фиби поступают несправедливо.
– Вы обо мне слишком высокого мнения. Я каждый раз боюсь, что потеряю работу, когда делаю что-то, что делать по идее не должна…
Например, когда целуюсь с Малколмом. Да, поцелуй, которым они обменялись в лесном доме, был просто замечательный. Но больше она никогда не потеряет контроля над собой настолько, чтобы не только не противиться столь интимным ласкам, но и самой их выпрашивать.
Леди Элизабет взялась рукой в длинной перчатке за ручку двери и ласково посмотрела на Джанин.
– Вы замечательная няня. Фиби вас просто обожает. Спасибо за то, что вы делаете.
Графиня ушла, а Джанин прислонилась спиной к двери. То, что она узнала сегодня о матери Фиби, потрясло ее. Ей стало невыносимо неловко за то, что она пыталась заговорить с Малколмом о его прошлом. Человек, который всегда прав, оказался неправым в одной из главных в жизни вещей – в выборе жены. Сколько же стыда и унижения принес ему этот брак, и все же он продолжал относиться к жене с пониманием и заботой…
– Няня…
Голос Фиби вывел Джанин из задумчивости.
– Ты выбрала книжки? – спросила она. Девочка помотала головой и посмотрела на няню настолько ясными и бесхитростными глазами, что Джанин тут же догадалась: малышка что-то задумала. Так и оказалось.
– Я хочу пойти на праздник, – сказала Фиби с самым невинным видом.
– Да, но твой наряд едва ли соответствует случаю, – возразила Джанин, многозначительно глядя на ночную рубашку девочки. Этот аргумент должен был подействовать безотказно. Ну кто же ходит в таком виде на праздник, где все прекрасно одеты? – Тем более мы договорились, что будем сегодня читать две книжки.
– Я знаю одно секретное место, – прошептала Фиби с видом заговорщицы. – Там нас никто не увидит, зато мы сможем видеть все, что делается в зале.
Джанин неожиданно понравилась эта безумная идея. Почему бы и нет?
– Хорошо, – сказала она, – мы пойдем в твое секретное место, немного понаблюдаем за тем, что делается на празднике, а потом ты ляжешь спать. Книжки на сегодня отменяются. Обсуждению это не подлежит, – прибавила она, видя, что девочка уже готова вступить в пререкания. – Иди надень халат.
Фиби побежала в свою комнату, и Джанин поймала себя на том, что с нетерпением ждет ее возвращения.
Через несколько минут они уже шли по коридорам и переходам замка. Джанин, которая до этого успела ознакомиться только с малой частью здания, не уставала поражаться обилию массивных дверей, которым была, наверное, не одна сотня лет, и множеству винтовых лестниц. Очень скоро она поняла, что сама уже не найдет дороги назад.
Фиби же чувствовала себя в замке как рыба в воде. Она не только уверенно шла вперед, но и рассказывала о том, мимо чего они проходили.
– Вот эта комната раньше была темницей… Эта тоже… А вот эта – камерой пыток. Теперь здесь стоит помпа и нагреватель воды для бассейна. А вот в этой стене по легенде мой прапрапрадедушка заживо замуровал свою жену за то, что она родила ему пять дочерей подряд… Ты не бойся, няня, просто мы сейчас в подвальной части замка. Другого пути нет. Я тут все укромные уголки знаю… Вот сейчас поднимемся по этой лестнице – говорят, в полнолуние здесь бродит призрак замурованной жены – и окажемся на первом этаже. Теперь войдем в эту дверь и снова поднимемся… Осталось совсем немного…
Вскоре они действительно оказались у цели. Это была небольшая галерея над тем самым залом, где проходило торжественное открытие благотворительного мероприятия. Ее закрывали огромные свисающие с потолка драпировки. Но если сесть на корточки и чуть-чуть раздвинуть ткань, то можно было увидеть все, что творится в зале, и при этом остаться незамеченным.
– Молодчина, – улыбнулась Джанин. – Давай посмотрим.
Они сели на край драпировки, лежащий на полу, и стали наблюдать. Внизу, в большом зале, под приглушенные звуки музыки, исполняемой струнным квартетом, не спеша передвигались мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях. Из своего укрытия Джанин могла видеть блеск дорогих украшений на их шеях и запястьях. Между этими мужчинами и женщинами деловито сновали слуги с подносами, уставленными бокалами с напитками. Слуги были одеты во все белое и напоминали Джанин муравьев: с серьезным видом двигались по одним им известным маршрутам и никогда не сталкивались.
– Смотри, няня, вон дедушка Коннор, – прошептала Фиби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Но я ни разу ее не видела, – заметила Джанин. – Неужели потом Малколм запретил ей видеть собственную дочь?
– Нет, что вы. Ведь он прекрасно понимал, что она отчасти не виновата в том, что делает. Нимфомания – это своего рода болезнь. Все кончилось само собой… Эстер умерла.
– О Господи…
– Да, она ехала из поместья, которое ей купил Малколм, к нам в замок, чтобы в очередной раз навестить Фиби, и… Ее машину нашли в реке под мостом. И она, и ее водитель погибли, причем… – Графиня замялась. – Причем состояние их одежды и то, что оба оказались на переднем сиденье, говорило о том, что скорее всего они решили заняться любовью на полном ходу. – Леди Элизабет тяжело вздохнула. – Теперь вы понимаете, почему Малколм опасается, что Фиби станет похожей на свою мать. По этой же причине он так негативно относится к влиянию Мэрианн на дочь. Его сестра своенравна и порой не думает ни о чем, кроме своего удовольствия. А он считает, что именно это качество явилось основополагающим фактором болезни Эстер.
Какой же это был для него кошмар! – подумала Джанин. Ведь Малколм такой самолюбивый и гордый, и ему приходилось терпеть этакое. Есть от чего возненавидеть брак!
Леди Элизабет встала с дивана и пошла к двери. Джанин последовала за ней.
– Теперь я все понимаю, но ведь Фиби этого не объяснишь, – сказала она. – Малколм до сих пор переживает из-за того, что произошло, поэтому не всегда правильно оценивает поведение дочери. Нельзя, чтобы ни в чем не повинная девочка расплачивалась за дурные поступки матери. Иначе между ней и отцом разверзнется пропасть, как между Мэрианн и лордом Макензи.
– Наверное, вы правы. – Графиня улыбнулась. – Именно поэтому я так рада, что вы здесь. Вы поможете ему понять, что он делает не так.
– Но я не имею права предъявлять ему какие-либо претензии.
– Тем не менее вы не можете молчать, когда видите, что с Фиби поступают несправедливо.
– Вы обо мне слишком высокого мнения. Я каждый раз боюсь, что потеряю работу, когда делаю что-то, что делать по идее не должна…
Например, когда целуюсь с Малколмом. Да, поцелуй, которым они обменялись в лесном доме, был просто замечательный. Но больше она никогда не потеряет контроля над собой настолько, чтобы не только не противиться столь интимным ласкам, но и самой их выпрашивать.
Леди Элизабет взялась рукой в длинной перчатке за ручку двери и ласково посмотрела на Джанин.
– Вы замечательная няня. Фиби вас просто обожает. Спасибо за то, что вы делаете.
Графиня ушла, а Джанин прислонилась спиной к двери. То, что она узнала сегодня о матери Фиби, потрясло ее. Ей стало невыносимо неловко за то, что она пыталась заговорить с Малколмом о его прошлом. Человек, который всегда прав, оказался неправым в одной из главных в жизни вещей – в выборе жены. Сколько же стыда и унижения принес ему этот брак, и все же он продолжал относиться к жене с пониманием и заботой…
– Няня…
Голос Фиби вывел Джанин из задумчивости.
– Ты выбрала книжки? – спросила она. Девочка помотала головой и посмотрела на няню настолько ясными и бесхитростными глазами, что Джанин тут же догадалась: малышка что-то задумала. Так и оказалось.
– Я хочу пойти на праздник, – сказала Фиби с самым невинным видом.
– Да, но твой наряд едва ли соответствует случаю, – возразила Джанин, многозначительно глядя на ночную рубашку девочки. Этот аргумент должен был подействовать безотказно. Ну кто же ходит в таком виде на праздник, где все прекрасно одеты? – Тем более мы договорились, что будем сегодня читать две книжки.
– Я знаю одно секретное место, – прошептала Фиби с видом заговорщицы. – Там нас никто не увидит, зато мы сможем видеть все, что делается в зале.
Джанин неожиданно понравилась эта безумная идея. Почему бы и нет?
– Хорошо, – сказала она, – мы пойдем в твое секретное место, немного понаблюдаем за тем, что делается на празднике, а потом ты ляжешь спать. Книжки на сегодня отменяются. Обсуждению это не подлежит, – прибавила она, видя, что девочка уже готова вступить в пререкания. – Иди надень халат.
Фиби побежала в свою комнату, и Джанин поймала себя на том, что с нетерпением ждет ее возвращения.
Через несколько минут они уже шли по коридорам и переходам замка. Джанин, которая до этого успела ознакомиться только с малой частью здания, не уставала поражаться обилию массивных дверей, которым была, наверное, не одна сотня лет, и множеству винтовых лестниц. Очень скоро она поняла, что сама уже не найдет дороги назад.
Фиби же чувствовала себя в замке как рыба в воде. Она не только уверенно шла вперед, но и рассказывала о том, мимо чего они проходили.
– Вот эта комната раньше была темницей… Эта тоже… А вот эта – камерой пыток. Теперь здесь стоит помпа и нагреватель воды для бассейна. А вот в этой стене по легенде мой прапрапрадедушка заживо замуровал свою жену за то, что она родила ему пять дочерей подряд… Ты не бойся, няня, просто мы сейчас в подвальной части замка. Другого пути нет. Я тут все укромные уголки знаю… Вот сейчас поднимемся по этой лестнице – говорят, в полнолуние здесь бродит призрак замурованной жены – и окажемся на первом этаже. Теперь войдем в эту дверь и снова поднимемся… Осталось совсем немного…
Вскоре они действительно оказались у цели. Это была небольшая галерея над тем самым залом, где проходило торжественное открытие благотворительного мероприятия. Ее закрывали огромные свисающие с потолка драпировки. Но если сесть на корточки и чуть-чуть раздвинуть ткань, то можно было увидеть все, что творится в зале, и при этом остаться незамеченным.
– Молодчина, – улыбнулась Джанин. – Давай посмотрим.
Они сели на край драпировки, лежащий на полу, и стали наблюдать. Внизу, в большом зале, под приглушенные звуки музыки, исполняемой струнным квартетом, не спеша передвигались мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях. Из своего укрытия Джанин могла видеть блеск дорогих украшений на их шеях и запястьях. Между этими мужчинами и женщинами деловито сновали слуги с подносами, уставленными бокалами с напитками. Слуги были одеты во все белое и напоминали Джанин муравьев: с серьезным видом двигались по одним им известным маршрутам и никогда не сталкивались.
– Смотри, няня, вон дедушка Коннор, – прошептала Фиби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36