Здесь ютились фокусники, факиры с шахского двора, нищие. Но всегда здесь было тихо, только дымный смрад изредка поднимался над земляной крышей. А сейчас он слышал голоса.
Нет, не голоса, а голос!.. Каким-то особенным напевом один человек на разные тона повторял слова, всё одни и те же:
– Чунда-Наг! – твердил голос с каким-то странным напряжением, настойчиво, грозно, точно призывая кого-то. – Чунда-Варуна-Наг!..
Слова были шотландцу знакомы. С внезапно забившимся сердцем он стал спускаться по земляным ступенькам.
Смрадом и сыростью пахнуло ему в лицо. Макферней вошел внутрь. Слабый лунный свет косой полосой падал из прореза в крыше. Худой, обросший грязным волосом старик сидел спиной к входу, на земляном полу.
– Великий Брама родил орла! – бормотал старик. – Великий орел родил обезьяну…
В глубине землянки Макферней услышал стон и затрудненное человеческое дыхание. Сам взвизгнул и бросился туда.
– Что такое? Кто там? – спросил Макферней. Он шагнул вперед.
– Сакра-Ануман! – грозно сказал старик, вставая навстречу. – Змей сильнее обезьяны!
Старик загораживал ему путь.
– Чунда-Варуна-Наг!.. Орел сильнее змея!.. – ответил Макферней.
Старик замолчал, оторопев. Чужеземец знает тайну его заклинаний?
– Сакра-Варуна-Дар! – неумолимо продолжал Макферней. – Человек сильнее орла!
«Великий Брама! – старик затрясся. – Хаким знает больше, чем он сам?.. Значит, хаким сильнее?..» – Он отполз к стене.
– Батта-Бхаратта-Лелл! – наступал на него Макферней.
Старик не шевелился. Да, хаким знает больше. Он с трепетом глядел на шотландца.
Макферней прошел в глубину землянки и увидел Лелу.
Она лежала на полу. Чья-то грязная чалма, натянутая на глаза, прикрывала ей половину лица.
– Отпусти меня, проклятый старик! – сказала Лела, не видя, кто стоит над нею.
Макферней развязал чалму, освободил руки Лелы, прикрученные к бамбуковому стояку. Она приподнялась и, сдерживая стон, начала растирать затекшие кисти рук.
– Это ты, Макферней-саиб!.. – сказала Лела. – Какое счастье, что ты пришел!..
Она показала Макфернею тонкий джутовый шнур, валявшийся на полу.
– Он хотел меня задушить, – сказала Лела. – Он прикрутил мне руки и завязал глаза. Он стал читать надо мной свои заклинания и читал до тех пор, пока у меня не закружилась голова. Еще немного, и он бы осилил меня… Какое счастье, что ты пришел, Макферней-саиб!
Сам вдруг заволновался и бросился к порогу. Макферней оглянулся. Никого не было в землянке, – старик ушел.
Сам заметался у выхода и выскочил было за порог, но тотчас вернулся и тихо заскулил, глядя в глаза хозяину, точно приглашая его идти за собой.
– Ищи! – сказал ему Макферней.
Он и Лела пошли вслед за собакой.
Сам вел их к пролому в ограде, на двор шаха, мимо дворцовых пристроек, к задней стене дворца, выходящей на реку.
Здесь, у самой стены, пес остановился и жалобно взвизгнул.
– Потерял след! – сказал Макферней.
Нет! Тихонько рыча, пес скреб лапами у самой стены.
Большая квадратная плита слабо белела в ночной темноте.
Лела с шотландцем подошли ближе. Они увидели укрепленную слегка наискось к поверхности земли каменную дверцу, подбитую по краям мелкими камешками и дерном. Прошедший накануне дождь размыл дерн и обнажил края плиты. Это походило на вход в потайной склеп. Сам упорно скреб камень лапами, точно пытался приподнять тяжелую дверцу.
– Старик ушел вниз! – сказала Лела.
– Да, – сказал Макферней. – Ход к Селимгуру и второй ход на север, к бастионам. Я немного знаю устройство этого дворца.
– Что же теперь делать? – сказала Лела.
– Сам знаменитый шах Джежан чертил план Селимгурского форта, северных укреплений и подземных ходов. В те времена и под индусским храмом был подземный ход, но его давно завалило…
Лела не слушала шотландца.
– Надо догнать! – сказала Лела.
Она наклонилась и взялась за железное кольцо.
– Нет, нет, – сказал Макферней, – это невозможно! Надо знать направление, подземные переходы, провалы, повороты внизу, в кромешной тьме… Ты не пройдешь и двухсот шагов, а старик уже будет далеко.
– Старика нельзя отпустить! – чуть не плача сказала Лела. – Бог знает, что он уносит с собой.
– Беги поверху! Подземный ход ведет к бастиону. Ты прибежишь к отцу раньше, чем старик пройдет тот же путь под землей.
– О, как ты хорошо придумал, Макферней-саиб! – Лела уже бежала к воротам.
Санитар вышел на террасу искать хакима.
– Я здесь! – сказал Макферней.
Он вернулся к своим раненым.
Весь город можно пробежать поверху, по крышам. Пока старик ползет, как крот, под землей, она уже будет у бастиона. Узкий переулок позади дворцовой стены, потом площадь Большой Мечети, а там – по крышам, короткой дорогой, наперерез к северной стене. Лела летела, как птица, перепрыгивая через невысокие каменные ограды крыш, переступая через тела спящих. Луна уже зашла, но Лела угадывала дорогу и в полутьме. Огромный купол и минареты Большой Мечети остались позади, она бежала уже по домам Индусского квартала. Перепрыгивая с крыши на крышу, она спустилась на узкую немощеную улицу. Христианская церковь, казармы, переулок Трубачей, – вот она уже возле городской стены. В темноте перекликаются ночные дозоры.
– Кто идет? – сторожевой патруль шагает ей навстречу. Лела останавливается. Ее не пропустят дальше: она не знает пароля этой ночи. Она не дойдет. Лела прижимает руку к сильно бьющемуся сердцу. Патруль подходит ближе, начальник патруля поднимает свой маленький фонарь и освещает лицо Лелы. Но свет фонаря ложится и на лицо начальника, и Лела узнает серые блестящие глаза и слегка тронутые оспой знакомые худые щеки Чандра-Синга.
– Чандра-Синг!.. Веди меня на бастион к отцу! Важные вести, Чандра-Синг!..
Чандра-Синг не спрашивает ни о чем, патруль молча раздается в стороны, Чандра берет Лелу за руку и ведет. У подножия бастиона, на земляном подъеме, выстланном камнями, стоит охрана. Чандра-Синг говорит пароль, и их пропускают.
Отец спокойно слушает Лелу.
– Что ж, я хорошо выбрал своего лазутчика, дочка, – усмехается отец. – Садись на камешек, посиди, времени у нас много.
– Что ты, отец!.. Старик уже давно спустился, он уйдет на ту сторону. Ты не знаешь, как хитер старик.
– Я знаю, как хитры подземные переходы. Старик небыстро идет под землей и куда бы ни повернул, всё равно придет к бастиону.
– Клали мины при Виндхам-саибе, знаем, – хрипит Шайтан-Ага, подмигивая Инсуру.
Оба спускаются вдоль внутренней стороны бастиона, обращенной к городу, и исчезают в провале между камнями.
Проходит много времени, уже бледнеет небо на востоке, когда Инсур с товарищем возвращаются наверх.
Инсур несет кого-то на одной руке, перехватив у пояса, и бросает на землю, как куль тряпок.
– Обыщите его! – говорит Инсур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Нет, не голоса, а голос!.. Каким-то особенным напевом один человек на разные тона повторял слова, всё одни и те же:
– Чунда-Наг! – твердил голос с каким-то странным напряжением, настойчиво, грозно, точно призывая кого-то. – Чунда-Варуна-Наг!..
Слова были шотландцу знакомы. С внезапно забившимся сердцем он стал спускаться по земляным ступенькам.
Смрадом и сыростью пахнуло ему в лицо. Макферней вошел внутрь. Слабый лунный свет косой полосой падал из прореза в крыше. Худой, обросший грязным волосом старик сидел спиной к входу, на земляном полу.
– Великий Брама родил орла! – бормотал старик. – Великий орел родил обезьяну…
В глубине землянки Макферней услышал стон и затрудненное человеческое дыхание. Сам взвизгнул и бросился туда.
– Что такое? Кто там? – спросил Макферней. Он шагнул вперед.
– Сакра-Ануман! – грозно сказал старик, вставая навстречу. – Змей сильнее обезьяны!
Старик загораживал ему путь.
– Чунда-Варуна-Наг!.. Орел сильнее змея!.. – ответил Макферней.
Старик замолчал, оторопев. Чужеземец знает тайну его заклинаний?
– Сакра-Варуна-Дар! – неумолимо продолжал Макферней. – Человек сильнее орла!
«Великий Брама! – старик затрясся. – Хаким знает больше, чем он сам?.. Значит, хаким сильнее?..» – Он отполз к стене.
– Батта-Бхаратта-Лелл! – наступал на него Макферней.
Старик не шевелился. Да, хаким знает больше. Он с трепетом глядел на шотландца.
Макферней прошел в глубину землянки и увидел Лелу.
Она лежала на полу. Чья-то грязная чалма, натянутая на глаза, прикрывала ей половину лица.
– Отпусти меня, проклятый старик! – сказала Лела, не видя, кто стоит над нею.
Макферней развязал чалму, освободил руки Лелы, прикрученные к бамбуковому стояку. Она приподнялась и, сдерживая стон, начала растирать затекшие кисти рук.
– Это ты, Макферней-саиб!.. – сказала Лела. – Какое счастье, что ты пришел!..
Она показала Макфернею тонкий джутовый шнур, валявшийся на полу.
– Он хотел меня задушить, – сказала Лела. – Он прикрутил мне руки и завязал глаза. Он стал читать надо мной свои заклинания и читал до тех пор, пока у меня не закружилась голова. Еще немного, и он бы осилил меня… Какое счастье, что ты пришел, Макферней-саиб!
Сам вдруг заволновался и бросился к порогу. Макферней оглянулся. Никого не было в землянке, – старик ушел.
Сам заметался у выхода и выскочил было за порог, но тотчас вернулся и тихо заскулил, глядя в глаза хозяину, точно приглашая его идти за собой.
– Ищи! – сказал ему Макферней.
Он и Лела пошли вслед за собакой.
Сам вел их к пролому в ограде, на двор шаха, мимо дворцовых пристроек, к задней стене дворца, выходящей на реку.
Здесь, у самой стены, пес остановился и жалобно взвизгнул.
– Потерял след! – сказал Макферней.
Нет! Тихонько рыча, пес скреб лапами у самой стены.
Большая квадратная плита слабо белела в ночной темноте.
Лела с шотландцем подошли ближе. Они увидели укрепленную слегка наискось к поверхности земли каменную дверцу, подбитую по краям мелкими камешками и дерном. Прошедший накануне дождь размыл дерн и обнажил края плиты. Это походило на вход в потайной склеп. Сам упорно скреб камень лапами, точно пытался приподнять тяжелую дверцу.
– Старик ушел вниз! – сказала Лела.
– Да, – сказал Макферней. – Ход к Селимгуру и второй ход на север, к бастионам. Я немного знаю устройство этого дворца.
– Что же теперь делать? – сказала Лела.
– Сам знаменитый шах Джежан чертил план Селимгурского форта, северных укреплений и подземных ходов. В те времена и под индусским храмом был подземный ход, но его давно завалило…
Лела не слушала шотландца.
– Надо догнать! – сказала Лела.
Она наклонилась и взялась за железное кольцо.
– Нет, нет, – сказал Макферней, – это невозможно! Надо знать направление, подземные переходы, провалы, повороты внизу, в кромешной тьме… Ты не пройдешь и двухсот шагов, а старик уже будет далеко.
– Старика нельзя отпустить! – чуть не плача сказала Лела. – Бог знает, что он уносит с собой.
– Беги поверху! Подземный ход ведет к бастиону. Ты прибежишь к отцу раньше, чем старик пройдет тот же путь под землей.
– О, как ты хорошо придумал, Макферней-саиб! – Лела уже бежала к воротам.
Санитар вышел на террасу искать хакима.
– Я здесь! – сказал Макферней.
Он вернулся к своим раненым.
Весь город можно пробежать поверху, по крышам. Пока старик ползет, как крот, под землей, она уже будет у бастиона. Узкий переулок позади дворцовой стены, потом площадь Большой Мечети, а там – по крышам, короткой дорогой, наперерез к северной стене. Лела летела, как птица, перепрыгивая через невысокие каменные ограды крыш, переступая через тела спящих. Луна уже зашла, но Лела угадывала дорогу и в полутьме. Огромный купол и минареты Большой Мечети остались позади, она бежала уже по домам Индусского квартала. Перепрыгивая с крыши на крышу, она спустилась на узкую немощеную улицу. Христианская церковь, казармы, переулок Трубачей, – вот она уже возле городской стены. В темноте перекликаются ночные дозоры.
– Кто идет? – сторожевой патруль шагает ей навстречу. Лела останавливается. Ее не пропустят дальше: она не знает пароля этой ночи. Она не дойдет. Лела прижимает руку к сильно бьющемуся сердцу. Патруль подходит ближе, начальник патруля поднимает свой маленький фонарь и освещает лицо Лелы. Но свет фонаря ложится и на лицо начальника, и Лела узнает серые блестящие глаза и слегка тронутые оспой знакомые худые щеки Чандра-Синга.
– Чандра-Синг!.. Веди меня на бастион к отцу! Важные вести, Чандра-Синг!..
Чандра-Синг не спрашивает ни о чем, патруль молча раздается в стороны, Чандра берет Лелу за руку и ведет. У подножия бастиона, на земляном подъеме, выстланном камнями, стоит охрана. Чандра-Синг говорит пароль, и их пропускают.
Отец спокойно слушает Лелу.
– Что ж, я хорошо выбрал своего лазутчика, дочка, – усмехается отец. – Садись на камешек, посиди, времени у нас много.
– Что ты, отец!.. Старик уже давно спустился, он уйдет на ту сторону. Ты не знаешь, как хитер старик.
– Я знаю, как хитры подземные переходы. Старик небыстро идет под землей и куда бы ни повернул, всё равно придет к бастиону.
– Клали мины при Виндхам-саибе, знаем, – хрипит Шайтан-Ага, подмигивая Инсуру.
Оба спускаются вдоль внутренней стороны бастиона, обращенной к городу, и исчезают в провале между камнями.
Проходит много времени, уже бледнеет небо на востоке, когда Инсур с товарищем возвращаются наверх.
Инсур несет кого-то на одной руке, перехватив у пояса, и бросает на землю, как куль тряпок.
– Обыщите его! – говорит Инсур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61