На худой конец, уж лучше он, чем его безмозглый племянник!
28 июня
Утром опять навязался на мою голову Оскар. На прогулке мама, его дядя и барон нарочно отстали, желая оставить нас наедине. Манера изъясняться у него до того оригинальная, что, расскажи мне кто-нибудь, я бы не поверила,— но как ни прискорбно, это факт, и никуда от пего не денешься.
Сначала он уставился на меня и, по своему обыкновению, стал облизываться, точно собирался съесть меня на завтрак. Потом придвинулся почти вплотную, и мне пришлось идти, прижимаясь к скалистому склону. Наконец, хотел взять меня за руку, но я отдернула ее.
— Панна Серафина, отчего вы так неласковы со мной? — со вздохом сказал он, взъерошив волосы и устремив очи горе.
— Что за упреки, пан Оскар?
— Ведь я... ей-богу, обожаю вас... а вы руку отдергиваете.
— Это неприлично...
— Ей-богу, повеситься можно... Я засмеялась, он вторил мне.
— Ну простите... простите, пожалуйста,— посмеявшись, сказал он. И безо всякого перехода вдруг спрашивает: — А о Гербуртове вы слышали?
— Нет,— говорю.
— Это мое имение, графство... У меня там великолепный дворец... и зала большущая... Крикнешь или засмеешься, и эхо, как в лесу, отзывается. Ей-богу! И потолки расписные, с позолотой..
— Очень рада за вас.
— Мне одному скучно. Вот я и решил жениться. Давно уже приспело время.
— Отчего же вы не женитесь?
— Выходите за меня, панна Серафина,— сказал он, понизив голос, и засмеялся.— Ей-богу, будет у вас все, что только душе угодно,— продолжал он, прижимая руку к груди.— Э, да что говорить!..
Я потупилась, будто не расслышала его слов.
— В Гербуртове все, все есть...— продолжал он.— Сад, оранжерея... денег пропасть... А повар... до чего вкусно готовит! Разве сравнишь со здешними трактирами,— тут не людям, а, прошу прощения, свиньям впору есть!
Я укоризненно посмотрела на него.
— Извините за грубое выражение... Но при вас, панна Серафина, я обо всем забываю...
С этими словами он не без труда снял узкую перчатку и, выставив палец с красивым бриллиантовым перстнем, поворачивал его во все стороны, точно ребенок, любуясь, как он сверкает и переливается на солнце.
— Красивый, а? Клянусь дядюшкиным здоровьем, тысячу гульденов стоит...
Я отвернулась.
— А на вашем пальчике, он, ей-богу, выглядел бы еще красивей... Я бы с моим большим удовольствием, ей-богу...
Сказал и громко захохотал. Я нахмурилась. Тогда он опомнился и натянул перчатку. Некоторое время мы шли молча.
— Может, потом? — шепнул он.
— Что «потом»?
Он показал глазами на палец.
— Четверка серых лошадей, сбруя наборная, с серебряными бляшками, коляска венская!..— сказал он ни с того ни с сего и посмотрел на меня.
Меня разбирал смех.
— А обита коляска чем?
— Малиновым бархатом, по пять гульденов за локоть ',— совершенно серьезно отвечал он.— И фонари двойные...
— А слуг сколько? — спросила я с насмешкой.
— Ну, этих бездельников тьма-тьмущая! В черных ливреях с галунами, в малиновых жилетах, в гамашах, с аксельбантами...
Он заглянул мне в глаза; я, изображая изумление, всплеснула руками и покачала головой, потом, не выдержав, рассмеялась. Он тоже засмеялся и так зашелся от смеха, что повалился на ближайшую скамейку. С трудом сдерживая раздражение, я решила испытать его преданность.
На обрывистом склоне довольно высоко росли колокольчики, и я сделала вид, будто любуюсь ими. Он проследил за моим взглядом.
— Сорвать? Вам хочется, а?
— Да, хочется...
Он кинулся было исполнять мое желание, но склон был отвесный, и он опасливо отступил.
— Очень хочется?
— Очень,— ироническим тоном произнесла я.
В это время мимо пробегал босоногий мальчуган, и мой кавалер, не долго думая, схватил его за плечо и, достав из кармана гульден, показал пальцем на цветок. Мальчуган в один миг вскарабкался на скалу, сорвал колокольчик и бросил вниз. Оскар поднял его и с улыбкой протянул мне.
Я поблагодарила его и извлекла для себя полезный урок: жизнью ради меня он рисковать не станет, даже руку не оцарапает, зато денег не пожалеет.
Впрочем, смешно ожидать от него героических подвигов...
Старинная мера длины, равная примерно 0,5 м.
30 июня
Пани Целестина познакомила меня с очень милой особой — кузиной экс-банкира, того, который носит за ней зонтик. Флора (так зовут ее) приехала сюда с матерью, но та, кажется, не presenteble *, и банкир, пользуясь своими связями, хочет ввести кузину в высшее общество.
Флора — прелестное создание... Лицо белое, точно из алебастра, вьющиеся волосы, черные, как у цыганки, глаза, а взгляд огненный, маняще-загадочный и вместе пугливый. Поначалу она очень робела. При том, что она хорошо воспитана, обладает многими достоинствами, превосходно играет на фортепиано, ей не хватает смелости и уверенности в себе. Я взяла ее под свое покровительство, и не прошло и двух часов, как мы с ней уже подружились. Она нравится мне больше, чем Адель.
Она ластится ко мне в благодарность за мою доброту и участие. Мы решили дружить. Правда, мама посматривает на нее косо, но ничего...
Богатая, благовоспитанная, веселая, Флора выгодно отличается от этой ходячей добродетели — Адели. Посмотрим, чего она стоит...
2 июля
Мы с Флорой, точно две сестры... понимаем друг друга с полуслова. Она призналась мне, что ее руки добивается некий банкир из Вены— богатый плешивый старик. «Но меня это не пугает,— тут же оговорилась она.— За молодого выйти не штука, зато я стану обладательницей редкостных драгоценностей... От его первой я^ены осталось прелестное колье... не меньше шестидесяти тысяч гульденов стоит... И особняк у него на Ринге!..
Еще по секрету сообщила она, в нее безумно влюблен молодой музыкант (она сама играет не хуже Клары Вик). «Но не таскаться же мне с ним по Европе с концертами,— говорит она.— Погрустим, повздыхаем и забудем друг друга... Впрочем, может, когда-нибудь и доведется встретиться».
Я тоже не осталась перед ней в долгу и открылась, кого прочат мне в мужья. И как только представился удобный случай, познакомила ее с Оскаром. Но в другой раз поостерегусь сводить их,— бесстыдник так уставился на нееь что меня зло взяло. Напрасно он воображает, что я позволю ему волочиться за каждой юбкой!
1 нашего круга (фр-).
Но Флора очень быстро раскусила, с кем имеет дело, и стала подтрунивать над ним, чем и охладила его пыл.
— Ну, что ты скажешь? — спросила я, когда он ушел.
— Непривлекательный,— отвечала она серьезно,— но для мужа как раз il est siiffisamment laid 4.. умом тоже не блещет, но это даже к лучшему. Важно узнать, действительно ли он богат? И не деспот ли?
— Он слушается меня.
— G'est tout се qui il faut...2
— Ну, что ты посоветуешь?
— Одно могу только сказать: если нет другого выбора, я бы согласилась.
— Даже не любя?
Она пожала плечами и улыбнулась, показав два ряда красивых белых зубов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30