Но он не хватался за снасти и за руки проходящих матросов, как это делали другие. Он, как заправский моряк, широко расставляя ноги, придавал устойчивость своему телу, и только на лице его появлялось упрямое и злое выражение, как будто не океан, а его злейший враг находился сейчас перед ним.
В субботу, 2 ноября, адмирал приказал командирам всех кораблей сравнить свои вычисления пройденного пути.
Синьор Марио обратил мое внимание на то, какими различными способами пользовались для этого капитаны. Пересу Ниньо, например, было достаточно плюнуть за борт, и его опытный глаз тотчас же подсказывал ему нужные сведения. Господин же, бросив за борт щепочку, основывает свои вычисления на прохождении ее мимо корабля, причем пользуется песочными часами. На «Кардере» имеются водяные часы, а на «Нинье» жгут светильник и по убывающему маслу определяют время. Самые быстроходные корабли при благоприятном боковом ветре редко проходят свыше четырех итальянских миль в час, что составляет одну лигу.
Но в наших вычислениях всегда возможны небольшие расхождения. Поэтому после сличения сведений оказалось, что, по данным «Кардеры», мы прошли восемьсот лиг, согласно сведениям «Гальехи» – семьсот девяносто, вычисления же «Маргиланты» показали восемьсот десять лиг. Я не думаю, что сейчас адмирал или кто-нибудь из капитанов сознательно преуменьшает или преувеличивает пройденные расстояния.
Но, как бы то ни было, господин оповестил, что в самое ближайшее время мы достигнем земли.
На следующий день опытный глаз адмирала по изменению цвета воды определил, что мы приближаемся к суше, и было отдано распоряжение убрать паруса.
Я не могу не подивиться умению господина делать богатые обобщения на основании самых ничтожных данных.
Отец Антонио де Морачена и синьор Хуан де ла Коса гораздо более сведущие космографы, чем адмирал, а капитаны «Гальехи», «Кардеры» и «Ниньи» гораздо более опытные моряки, но тогда как их знания лежат иной раз под спудом, адмирал свои знания и – еще более – свои предвидения умеет обращать себе на пользу. Синьор Марио де Кампанилла говорит, что, когда религиозные размышления не увлекают господина в высшие сферы, логика его ума поражает своей ясностью и непреложностью. Утром мы действительно увидели перед собой прекрасный остров, какие уже сотнями встречались нам в наше первое плавание. Вокруг него чернело, краснело и зеленело множество других островов, и люди нашей команды выказывали такое же восхищение, как и мы, достигнув в свое время берегов благодатного Сан-Сальвадора.
ГЛАВА XII
Об индейцах, которым не следует попадаться в плен
Первый открытый нами остров адмирал назвал Доминика, так как это случилось в воскресенье. Следующий за ним был окрещен в честь адмиральского корабля Мария-Галанте, а затем мы открыли еще Дезидераду. Все три острова, покрытые густым непроходимым лесом, были необитаемы. Последний из этой группы размерами превышал остальные. Господин давно уже дал обещание монахам святой Марии Гвадалупской посвятить какой-нибудь остров их обители, а прекрасная растительность острова, его горы и реки так напоминали эту провинцию Эстремадуры, что он назвал его «Гвадалупа».
Наши люди горели желанием сойти на берег. Поэтому, разглядев невдалеке от залива крытые пальмовыми листьями хижины туземцев, господин разрешил небольшому отряду отправиться в глубь острова на разведку. Синьор Марио взялся сопровождать вооруженный отряд. Я стоял у борта и грустно следил за тем, как солдаты садились в лодки. Проходя мимо меня, дон Алонсо де Охеда хлопнул меня по плечу.
– Прыгай за мной, мальчик, – сказал он.
– Вы угадали мое самое горячее желание, синьор, – ответил я, – но господин мой, адмирал, поручил мне помогать его преподобию синьору Антонио де Морачене при нанесении на карту этого острова.
– Ты знаешь много индейских слов, – сказал рыцарь, – и будешь более полезен нам на острове, чем здесь, на корабле. – И, так как синьор де Морачена с улыбкой прислушивался к его словам, он добавил: – А его преподобие отца Антонио мы попросим быть нашим заступником перед адмиралом.
Я очень боялся гнева адмирала, но соблазн был велик, и я спрыгнул в лодку. Мы взялись за весла, затянув песню, и через несколько минут наш ялик, опередив остальные, врезался в прибрежный ил.
Мы съехали на берег 4-го, а вернулись 7 ноября. И вот что случилось с нами за эти дни.
Первая деревня, до которой мы добрались, оказалась покинутой обитателями. Индейцы убежали так поспешно, что оставили здесь трех – четырех ребятишек. Мы одарили малышей яркими лоскутками и бубенчиками, и они охотно провожали нас из дома в дом. Хижины, числом около тридцати, были расположены правильными рядами. В середине деревни находилась площадка для игр и гуляний, обнесенная забором и окруженная длинными строениями. Почти в каждом доме у входа высилась искусно выточенная из дерева фигура змея. Синьор Марио предположил, что это священные изображения.
Кроме того, что мы обычно и раньше встречали в индейских хижинах – циновок, гамаков и глиняной и тыквенной посуды, – дон Охеда заинтересовался луком и стрелами. Это было первое индейское оружие, которое я увидел вблизи, так как ни на Гуанахани, ни на Эспаньоле индейцы не употребляли такового. Только покидая Гаити, наши люди имели столкновение с владевшими оружием карибами, населявшими один из небольших островов.
Дон Охеда очень. интересовался подробностями этого столкновения, но я, к сожалению, не мог удовлетворить его любознательности, так как, расстроенный разлукой с Орниччо, на обратном пути я ни разу не съезжал на берег. Единственное, что я знал, – это то, что никто из наших людей не был ранен.
Дон Охеда, взяв лук, прицелился в одного из своих людей и с силой спустил тетиву. Стрела, зазвенев, впилась в кольчугу солдата.
– Это пустая игрушка, – сказал рыцарь пренебрежительно.
– Осторожнее, синьоры! – вдруг закричал секретарь. – Боюсь, что эти стрелы отравленные.
Он показал на тонкие бороздки, проходившие по костяному наконечнику: они были заполнены клейкой массой, напоминающей смолу. Дон Охеда тотчас же заставил солдата скинуть кольчугу и осмотрел его грудь. К счастью, стрела застряла в кольцах, не задев даже кожи.
– Я боюсь другого, – сказал дон Охеда, повернувшись к нам и держа в руке что-то круглое. Мы вскрикнули от ужаса и отвращения, разглядев внимательно этот предмет. Это была человеческая голова, которую хозяева только что принялись коптить в дыму очага и бросили, услышав о нашем приближении.
– Берегитесь, – сказал дон Охеда, – здешние жители нисколько не похожи на райских обитателей, о которых адмирал рассказывал монархам. Они знают употребление оружия, и не следует им попадаться в плен, ибо они закоптят нас, как окорока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
В субботу, 2 ноября, адмирал приказал командирам всех кораблей сравнить свои вычисления пройденного пути.
Синьор Марио обратил мое внимание на то, какими различными способами пользовались для этого капитаны. Пересу Ниньо, например, было достаточно плюнуть за борт, и его опытный глаз тотчас же подсказывал ему нужные сведения. Господин же, бросив за борт щепочку, основывает свои вычисления на прохождении ее мимо корабля, причем пользуется песочными часами. На «Кардере» имеются водяные часы, а на «Нинье» жгут светильник и по убывающему маслу определяют время. Самые быстроходные корабли при благоприятном боковом ветре редко проходят свыше четырех итальянских миль в час, что составляет одну лигу.
Но в наших вычислениях всегда возможны небольшие расхождения. Поэтому после сличения сведений оказалось, что, по данным «Кардеры», мы прошли восемьсот лиг, согласно сведениям «Гальехи» – семьсот девяносто, вычисления же «Маргиланты» показали восемьсот десять лиг. Я не думаю, что сейчас адмирал или кто-нибудь из капитанов сознательно преуменьшает или преувеличивает пройденные расстояния.
Но, как бы то ни было, господин оповестил, что в самое ближайшее время мы достигнем земли.
На следующий день опытный глаз адмирала по изменению цвета воды определил, что мы приближаемся к суше, и было отдано распоряжение убрать паруса.
Я не могу не подивиться умению господина делать богатые обобщения на основании самых ничтожных данных.
Отец Антонио де Морачена и синьор Хуан де ла Коса гораздо более сведущие космографы, чем адмирал, а капитаны «Гальехи», «Кардеры» и «Ниньи» гораздо более опытные моряки, но тогда как их знания лежат иной раз под спудом, адмирал свои знания и – еще более – свои предвидения умеет обращать себе на пользу. Синьор Марио де Кампанилла говорит, что, когда религиозные размышления не увлекают господина в высшие сферы, логика его ума поражает своей ясностью и непреложностью. Утром мы действительно увидели перед собой прекрасный остров, какие уже сотнями встречались нам в наше первое плавание. Вокруг него чернело, краснело и зеленело множество других островов, и люди нашей команды выказывали такое же восхищение, как и мы, достигнув в свое время берегов благодатного Сан-Сальвадора.
ГЛАВА XII
Об индейцах, которым не следует попадаться в плен
Первый открытый нами остров адмирал назвал Доминика, так как это случилось в воскресенье. Следующий за ним был окрещен в честь адмиральского корабля Мария-Галанте, а затем мы открыли еще Дезидераду. Все три острова, покрытые густым непроходимым лесом, были необитаемы. Последний из этой группы размерами превышал остальные. Господин давно уже дал обещание монахам святой Марии Гвадалупской посвятить какой-нибудь остров их обители, а прекрасная растительность острова, его горы и реки так напоминали эту провинцию Эстремадуры, что он назвал его «Гвадалупа».
Наши люди горели желанием сойти на берег. Поэтому, разглядев невдалеке от залива крытые пальмовыми листьями хижины туземцев, господин разрешил небольшому отряду отправиться в глубь острова на разведку. Синьор Марио взялся сопровождать вооруженный отряд. Я стоял у борта и грустно следил за тем, как солдаты садились в лодки. Проходя мимо меня, дон Алонсо де Охеда хлопнул меня по плечу.
– Прыгай за мной, мальчик, – сказал он.
– Вы угадали мое самое горячее желание, синьор, – ответил я, – но господин мой, адмирал, поручил мне помогать его преподобию синьору Антонио де Морачене при нанесении на карту этого острова.
– Ты знаешь много индейских слов, – сказал рыцарь, – и будешь более полезен нам на острове, чем здесь, на корабле. – И, так как синьор де Морачена с улыбкой прислушивался к его словам, он добавил: – А его преподобие отца Антонио мы попросим быть нашим заступником перед адмиралом.
Я очень боялся гнева адмирала, но соблазн был велик, и я спрыгнул в лодку. Мы взялись за весла, затянув песню, и через несколько минут наш ялик, опередив остальные, врезался в прибрежный ил.
Мы съехали на берег 4-го, а вернулись 7 ноября. И вот что случилось с нами за эти дни.
Первая деревня, до которой мы добрались, оказалась покинутой обитателями. Индейцы убежали так поспешно, что оставили здесь трех – четырех ребятишек. Мы одарили малышей яркими лоскутками и бубенчиками, и они охотно провожали нас из дома в дом. Хижины, числом около тридцати, были расположены правильными рядами. В середине деревни находилась площадка для игр и гуляний, обнесенная забором и окруженная длинными строениями. Почти в каждом доме у входа высилась искусно выточенная из дерева фигура змея. Синьор Марио предположил, что это священные изображения.
Кроме того, что мы обычно и раньше встречали в индейских хижинах – циновок, гамаков и глиняной и тыквенной посуды, – дон Охеда заинтересовался луком и стрелами. Это было первое индейское оружие, которое я увидел вблизи, так как ни на Гуанахани, ни на Эспаньоле индейцы не употребляли такового. Только покидая Гаити, наши люди имели столкновение с владевшими оружием карибами, населявшими один из небольших островов.
Дон Охеда очень. интересовался подробностями этого столкновения, но я, к сожалению, не мог удовлетворить его любознательности, так как, расстроенный разлукой с Орниччо, на обратном пути я ни разу не съезжал на берег. Единственное, что я знал, – это то, что никто из наших людей не был ранен.
Дон Охеда, взяв лук, прицелился в одного из своих людей и с силой спустил тетиву. Стрела, зазвенев, впилась в кольчугу солдата.
– Это пустая игрушка, – сказал рыцарь пренебрежительно.
– Осторожнее, синьоры! – вдруг закричал секретарь. – Боюсь, что эти стрелы отравленные.
Он показал на тонкие бороздки, проходившие по костяному наконечнику: они были заполнены клейкой массой, напоминающей смолу. Дон Охеда тотчас же заставил солдата скинуть кольчугу и осмотрел его грудь. К счастью, стрела застряла в кольцах, не задев даже кожи.
– Я боюсь другого, – сказал дон Охеда, повернувшись к нам и держа в руке что-то круглое. Мы вскрикнули от ужаса и отвращения, разглядев внимательно этот предмет. Это была человеческая голова, которую хозяева только что принялись коптить в дыму очага и бросили, услышав о нашем приближении.
– Берегитесь, – сказал дон Охеда, – здешние жители нисколько не похожи на райских обитателей, о которых адмирал рассказывал монархам. Они знают употребление оружия, и не следует им попадаться в плен, ибо они закоптят нас, как окорока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88