«Мы не были побеждены, – говорилось в этих прокламациях. – Два человека, вышедшие из наших рядов, изменили нашим лаврам, своей стране, своему повелителю, своему благодетелю».
«Солдаты, в моей ссылке я слышал ваши голоса и пришел к вам теперь наперекор всем препятствиям и всем опасностям. Сорвите те цвета, которые изгнала нация и которые в продолжение двадцати пяти лет служили опорой для всех врагов Франции. Наденьте на себя трехцветную кокарду – вы носили ее в наши величайшие дни.
Мы должны забыть, что были владыками всех наций, но мы не должны терпеть, чтобы какая-нибудь из них вмешивалась в наши дела.
Солдаты, идите, собирайтесь под знаменами своего вождя; его существование является вместе с тем и вашим. Его права являются не чем иным, как правами народа и вашими. Его интерес, его слава, его честь – точно такие же, как и ваши интересы, ваша честь и ваша слава.
Победа пойдет шагом атаки, а орел с национальными цветами будет перелетать с колокольни на колокольню до самых башен собора Богоматери».
После этой пылкой прокламации Наполеон выразил благодарность жителям Нижних Альп, сказав:
– Мое возвращение рассеивает вместе с тем и все ваши страхи, а также гарантирует неприкосновенность вашего имущества, равноправие между отдельными классами; права, которыми вы наслаждаетесь вот уже двадцать пять лет и по которым тщетно вздыхали наши предки, составляют теперь как бы часть вашего существования. Я всегда с живым интересом буду вспоминать то, что мне Пришлось видеть при переходе через нашу страну.
Шестого марта Наполеон выступил в направлении Гапа и послал Камброна вперед в Map, по дороге в Гренобль.
Городок Map в эту эпоху заслужил себе бессмертие. На этом пути Наполеон наконец мог перестать считать себя бродягой, которого могут застрелить из-за куста или расстрелять судебным порядком. Он пожинал успех за успехом.
Пятый линейный полк был послан преградить ему там путь. Капитан Ласар устанавливал солдат в боевой порядок, стараясь возбудить их против Наполеона. Копейщики и гренадеры Наполеона, вероятно, не замедлили бы броситься в атаку на полк, но Наполеон остановил их, выехал вперед один и, стоя на дороге и распахнув свой серый сюртук, крикнул:
– Я здесь, солдаты пятого линейного полка! Если среди вас есть кто-нибудь, кто хочет убить своего императора, пусть стреляет!
И, быстро расстегнув мундир, он обнажил грудь.
Опущенные ружья поднялись, и крики «Да здравствует император!» огласили воздух, и солдаты пятого полка пошли брататься с солдатами Наполеона.
Так шли навстречу Наполеону как войска, так и народ. После этого путь к Греноблю был открыт.
Наполеон не без смущения подошел к этому городу, ворота которого были закрыты. Неужели он будет вынужден напасть на город и заставить его силой отворить ворота? Это был первый из больших городов Франции, который встретился ему на пути. В то же время он знал, что против него уже выступили Массена и герцог д'Ангулем. В ту минуту, когда он стоял в раздумье, раздались крики «Да здравствует император!», ворота раскрылись, и навстречу императору вышел полк, украшенный трехцветными кокардами. Это был седьмой пехотный полк под командованием полковника Лабэдуайера. Вслед за ними высыпали гре-нобльцы, и гренадеры вступили в город со своим великолепным тамбурмажором ла Виолеттом, который как сумасшедший вертел и играл своим жезлом.
Первым следствием появления императора в Гренобле было, конечно, освобождение Анрио, который немедленно бросился к Наполеону, а тот в свою очередь обрадовался этой встрече и произвел его в генералы, так же как и Лабэдуайера.
Затем Наполеон, произведя смотр войскам и приняв городские власти, обратился к Камброну:
– В Париж, друзья мои! Мы не можем успокоиться прежде чем наши орлы не будут отдыхать на башнях собора Богоматери. – И он прибавил улыбаясь: – Камброн, скажите своим солдатам, что они могут побросать свои заряды; они не потребуются им больше…
Когда Наполеон, сидя в карете, следовал за торжественным шествием армии, казалось, что он никогда не был побежден, не был оскорблен; проезжая же мимо толп народа, он принимал дань восхищения, как будто в течение этого времени не произошло ничего особенного.
Алиса последовала за армией в Париж вместе с маршалом и, глядя иногда издали на Анрио, который находился среди блестящей свиты императора, думала: «Простил ли он меня?»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51