Он врал: лучше объяснением будет выдуманный ангел, чем, не дай бог, решат, будто он знал что-то там, где никто ничего не знал.
Лев был удовлетворен сном и ангелом: «Значит, господь за меня. Значит, славянская напасть – не искупление за арест и отречение Николая…»
Галакринская обитель
Николай Мистик в это время тоже смотрел на русские лодьи с другого берега Босфора, из башни Галакринского монастыря:
«Жестока кара небесная! Но справедлив господь. Я всегда говорил: что во дворце – то и в империи. Если император не видит истины, подданные совсем слепнут. Какой флот прошел, словно перелетел море!..
Уж не придется ли мне в скором времени войти в опустошенный Город и поднимать его к жизни?»
Николай представил себя идущим по руинам Константинополя и как из-под обломков тянутся к нему руки – голодных, раненых, потерявших себя. «Трудно будет. Но с божьей помощью можно и это».
Он ошибался – не будет ему славы ни на чьих костях…
Вуколеон
(продолжение)
– Как в городе с рыбой? – спросил василевс.
– Золотой Рог был щедр, но это и все, что мы получили сегодня, – ответил эпарх.
– Рыбацкие кинонии на Босфоре уже разорены?
– Я послал человека за точными сведениями, он еще не вернулся. Но на рыбачьих причалах говорят… или государь подождет точных сведений?
– Что говорят? – не выдержал логофет. На приемах послов ему приходилось говорить от имени василевса в его присутствии, так было принято. Но здесь он просто забылся.
Эпарх по глазам Льва понял, что ему тоже хочется услышать непроверенные вести.
– Если государь желает знать… На причалах говорят… Славяне забрали большую часть рыбы у тех, кого застали в Босфоре. Лодки и ромеев не тронули. Записали… – эпарх сделал паузу. – Записали имена рыбаков и у кого сколько взяли.
– Варвары не могут писать! – рявкнул Александр.
Эпарх продолжал свое:
– Если государь желает знать. На причалах говорят: славяне сказали рыбакам, что они дадут деньги за рыбу.
– Деньги? – логофет повернулся ухом к говорящему. Остальные оцепенели: платить их рыбакам?! Топить – это понятно. Но покупать – привилегия ромейская…
Эпарх продолжал:
– Если завтра утром рыбацкие кинонии доставят улов следующей ночи к ставке русского князя, то им заплатят и за сегодняшнюю рыбу, и за завтрашнюю, – так будто бы сказали славяне. Они объяснили, почему не платят сразу: еще не установлена цена. Но сегодняшний улов невелик – ведь русские лодьи помешали рыбакам, – и поэтому цены за эту рыбу обещаны выше обычных. Славяне сказали, что вообще будут платить больше, чем в Городе.
– И им поверили? – спросил Лев.
– Славяне сказали еще, что платить будут из своих денег, но потом удержат эту сумму с Города – потому и не скупятся.
– Варвары не могут так делать и говорить! Это слухи! Заговор черни! – Александр чуть волосы на себе не рвал. Он, как и положено младшему брату царя, сам был самый крупный интриган и заговорщик в империи.
– Государь, – заметил эпарх, – я ошибся, сказав, что так говорят на причалах. Так говорили на причалах. Я принял соответствующие меры.
– Довольно, – махнул рукой Лев. – Как только твой разведчик вернется с той стороны пролива, дашь знать.
– Государь, я только хочу сообщить еще, что в последнюю неделю лов был очень удачный, и я разрешил солить рыбу.
Итак, эпарх отличился дважды. Тем, что вчера запер залив, и тем, что всю неделю, вопреки обычному правилу, в Городе продавали не всю пойманную рыбу – часть готовили впрок. Без особого разрешения солить рыбу запрещалось – чтобы запасы не всплыли в каком-нибудь полуголодном месяце по бешеным ценам. За цены в Городе отвечал эпарх. Сегодня оказалось, что он предусмотрел сохранность Константинополя и готовность к осаде.
Логофет посмотрел на него с подозрением, Самона – с удивлением, Александр – с недоумением, но Лев – просто с одобрением. Хорошие вести – это не плохие вести, василевс любил быть довольным.
…Внизу, при выходе из дворца, эпарха остановил этериарх.
– Чего ждать сегодня в Городе?
– Пока ничего, – сказал эпарх. – Сегодня нужно смотреть туда, – он показал рукой в сторону стен.
– Ты знаешь, что в городе ходят слухи об этой… ну… о Мраморной… Крысе? – этериарх говорил нехотя, брезгливо. Им – высоким должностным лицам – было грех верить хоть немного в плебейскую легенду, будто есть в городе страшная крыса, предвестница бедствий. К тому же – Мраморная! Мрамор хоть и не так благороден, как порфир, камень василевса, но все же и он символ Ромеи, Константинополя с его колоннадами с Мраморной Рукой, Мраморной Черепахой. А тут – крыса.
– И что о ней говорят? – спросил эпарх. – Старая выдумка – такая живучая. Я думаю, не сделать ли и вправду хвостатую тварь из мрамора и не расколоть ли ее у всех на глазах…
– Говорят, что утром Крыса сбежала из Мраморной башни и понеслась куда-то. – Этериарх совершенно определенно махнул рукой на север, показывая, куда именно.
– Утром? Это новость. Раньше она выходила только по ночам. – Эпарх посмеялся немного, показывая чернеющие зубы. – Скажи своим варягам: если увидят ее, пусть… – он показал рукой, как должен стражник расколоть мечом крысу. – Скажи, что эпарх не дорожит этой принадлежностью Города. Не так уж много мрамора и не такой он ценный, – эпарх неожиданно показал руками, сколько точно мрамора – длину крысы. – Серый мрамор, – сделал небрежный жест.
– Говорят, она и похудела сильно, – этериарх нелепо хмыкнул.
– Похудела… – эпарх, призадумавшись, прижал нижней большой губой верхнюю. – М-м-м-а-м… – он все понял и сменил тему. – Вот Елену унесли с ипподрома ночью – это мрамор! И по Городу она не бегает…
Но этериарх про статую ничего интересного сообщить, разумеется, не мог. Да и эпарху сейчас было не до Прекрасной Елены.
– Как там дела с рыбой? – спросил этериарх.
Эпарх показал большим пальцем через свое плечо в сторону Пропонтиды:
– Ходит большими косяками!
Угрюмо помолчал. Успокаивающе добавил:
– Есть у меня кое-что, есть…
Этериарх с уважением посмотрел на него:
– А скажи, почему ты запер гавань? – Он и не ждал, что эпарх ответит истинно, но не мог не спросить.
Начальник Города тяжело вздохнул полными легкими:
– Может, я всю жизнь жил для того, чтобы вовремя повесить цепи, – и полез на коня. – …Говорят, ночью ты арестовал какой-то халат?
– Далекие у тебя уши! Да странный один перс… Хочешь допросить его? Не знаю, может, и стоит теперь еще раз…
– Нет уж! Теперь это дело логофета дрома. Мне и Города хватит. Лазутчики не лазутчики – пусть он разбирается, он, который… ворона серая!.. – крикнул вдруг эпарх, белый от злости. Его лошадь прижала уши. – Славян недосмотрел, баран стриженый!..
И ускакал.
Этериарх поправил на бедре меч франкской работы, упругий, с клинком волнистой формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25