В гостиничный номер входит величавая дама средних лет. Лакеи, втащив сундуки, кофры и саквояжи, исчезают. Осматривая апартаменты, дама -- вдовая маркиза -- обнаруживает спящих Теодоро и ангела. Забытое лицо склоняется над шарманщиком, выплывающим из сна. "Ты ли это?.." -- бормочет он, не веря. "Ты ли это?.." -- вторит она. Последующий диалог объясняет недогадливым, что Теодоро встретился со своей сбежавшей женой, матерью Элизы.
Маркиза кратко сообщает о себе. Жизнь прошла, а счастья нету. Муж-маркиз умер. Любимый сын сбежал, узнав о недостойном поведении мамы в первом браке. Скитания. Раскаяния. Ветер невзгод. Поиски брошенной дочери, первого мужа, которого не переставала любить, и сына, пошедшего в разбойники.
"Где шарманка?" -- вопрошает Теодоро решительная маркиза. "Твоя же дочь и сперла." -- "Как ты воспитал ее, негодяй!" -- "Сама такая! Я старался. Мы голодали". -- "Я же написала, уходя -- сломай шарманку! Там были алмазы, дурень! Бабушкино наследство!" -- "Откуда же я знал! Шарманка -- кусок хлеба!" -- "Ты никогда не слушал меня!.."
После рассказа Теодоро о мытарствах семьи изрядно достается от маркизы и ангелу-хранителю. "Я маленький и больной..." -- оправдывается тот. В ходе дальнейших объяснений даже маркиза понимает, что преступник, чья казнь вот-вот произойдет, ее сын и брат Элизы. Вся компания бежит на площадь, стараясь попутно разыскать Элен.
Зерро Гут с достоинством кланяется народу и отдает себя в руки палача. "Остановитесь!" -- звенит над площадью девичий голос. Прекрасная, растрепанная Элен с сияющей на солнце головой взбегает на помост. Перед напором ее чистоты бессильна даже стража.
"Я объявляю себя невестой этого юноши! -- восклицает Элен, приникая к разбойнику. -- По законам страны приговоренный свободен, если чистая девушка готова стать его женой!"
Общее замешательство, восторг толпы, к помосту пробиваются остальные герои. Герцог прижимает к сердцу обретенную дочь, обнимает новоявленного зятя с преступным прошлым. "Я новый наместник этого края, -- доходчиво объясняет он слугам закона. -- Вот грамота короля! Милую всех!" Толпа беснуется от удовольствия, гремит за сценой невидимый оркестр. Бурное всеобщее торжество и две свадьбы в финале. Шарманку решено не ломать --пригодится следующим поколениям. Конец.
Хлебосольство Базилевса подавляло. Десятки блюд за ужином были в диковинку Алене с Лизой, некоторые вызывали опасение, иные -- оторопь. Всезнайка Печенюшкин, сидевший между девочками, быстро перечислял исходные продукты, когда лакей с очередной тарелкой почтительно склонялся около одной или другой из сестер. Изумительно красивый паштет из дождевых червей, копченые каракатицы, запеченная ящерица в соусе из чернильных орешков и кардамона, морские свинки под маринадом...
-- ЭТО плавает?.. -- осторожно спросила Лиза, еще не утолившая даже первый голод.
-- Нет... -- Пиччи скосил глаза на фарфоровое блюдо в руках официанта.
-- Ползает?
-- Нет, нет, что ты...
-- Прыгает? Скачет?
-- Да нет же!..
-- Летает? Насекомое?..
-- Бог с тобой! Это как раз можно есть. Довольно вкусно. Молодые ростки баобаба с белыми грибами и печенью индюшки. Соус типа майонеза.
-- Потянет... -- Лиза позволила наложить себе полную тарелку. --М-м-м... Объеденье! Попробуй, Ленка! Слушайте, есть здесь что-нибудь, кроме вина? Крем-сода с ананасным соком? Вон в тот самый большой бокал, пожалуйста!
Федя уминал все с равным аппетитом. Лампусик, сидящий прямо на столе в миниатюрном креслице перед отдельным крохотным столиком, отщипывал крошки пирога с целиком запеченной в нем фаршированной колибри. Печенюшкин ел то, что и сестренки. Возможно, ради компании.
После ужина общество перешло в гостиную, где подавали мороженое и фрукты. Беседа, завязавшаяся за столом, разбилась здесь на отдельные ручейки, обтекавшие несколько групп диванов и кресел.
Пиччи бродил по залу с вазочкой орехового пломбира в шоколадном сиропе, приостанавливаясь то тут, то там. Внезапно чья-то ладонь легла на его плечо. Мальчуган обернулся. Рядом с ним стоял Тюнь-Пунь, улыбаясь по обыкновению.
-- Если господин артист не возражает, я был бы счастлив показать ему замок. Зимний сад, верхние галереи, домашний музей, сторожевую башню. У нас собрано немало чудес и из верхнего и из нашего здешнего мира. Я чувствую в вас незаурядное образование -- полагаю, ученому гостю будет любопытно...
Печенюшкин оглядел гостиную. Сестры Зайкины примостились на коленях у Базилевса. Лиза тараторила, делясь секретами творческой кухни, Алена играла массивной цепью дракона, походившего на доброго дедушку всех котов мира. Федя среди островка старых дам чувствовал себя как рыба в воде, излагая систему перевоплощения Станиславского. Авторство системы домовой приписывал себе. Лампусик, беззаботно порхая среди цветов апельсинового дерева, росшего из огромной кадки, за ничтожную долю мгновения обменялся с Пиччи понимающим взглядом. В жизни эльф был неизмеримо надежней, чем в той незавидной роли, что отвела ему Лиза в своей первой пьесе.
-- Море моей признательности смыкается с океаном вашей любезности, --учтиво поклонился Печенюшкин. -- Хозяйское же радушие стирает границу меж ними. Я с величайшей охотой следую за вами...
-- ...О, я был бы в отчаянии, доведись мне огорчить вас, --неторопливо, чуть нараспев, уверял китаец, -- но все же, по моему недостойному разумению, ваза, так восхитившая нашего гостя в музее, принадлежит закату эпохи Хань, но никак не раннему Троецарствию.
-- Не смею спорить с истинным знатоком древности... -- Пиччи выглянул вниз из окошечка башни. -- Да, высоковато. Примерно девяносто два метра и тридцать семь сантиметров до земли. Точнее, до камней. Конечно, сейчас темно, но, по-моему, площадка вымощена фант-фаронским гранитом? Отсюда неприятно падать.
-- На сей раз вы совершенно точны. -- Тюнь-Пунь прямо-таки расцвел. --И в разновидности камня и в расстоянии. Не сомневаюсь, что вы бы могли упомянуть и миллиметры. Итак, хватит играть, господин артист. Упасть вниз было бы действительно неприятно. И вам и мне. Объясните, чем приглянулся наш замок "труппе Теодоро"?
-- Слова любезного проводника расцвечены иронией, -- Печенюшкин осторожно забавлялся, словно бы пробуя ногой холодную воду, перед тем как резко нырнуть на дно. -- Почему "труппа Теодоро" произнесено с издевкой?
-- Божественный огонь! -- В лице китайца, впервые сбросившего улыбку, обнаружилось нечто тигриное. -- Нет, не так! Скорее, дьявольский. Ваша ремесленная пьеса просто пылает им. Бродячие лицедеи с горсткой волшебных знаний неспособны на это. А постановочные эффекты?! Магия ТАКОГО уровня доступна в Фантазилье единицам.
-- Ну... Мы.... Учились понемногу... -- Пиччи развел руками. -- Вот и это.... доучились... Способные, видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107