-- Почему поехал Тюнь-Пунь? Я, может быть, больше всех хотела Дракошкиуса увидеть!
-- Ты хоть во сне с ним встречалась, -- грустно заметила Алена. -- А я вообще никак. Уже и голос его стала забывать. Пиччи! Ну теперь-то ТОЧНО все будет нормально? Почему ты нам мало рассказываешь?
-- Ничего себе, мало! Часа три болтаю. Даже охрип... Тюнь-Пунь поехал предупредить Мурлыку Баюновича, потому что они прекрасно знакомы. Дракон ему доверяет. К тому же задача у мудреца непростая. То, что он скажет Дракошкиусу, тот должен забыть и вспомнить лишь после смерти, явившись Лизе во сне. Это, конечно, слишком уж мудрено. Но проще у нас не вышло, делать нечего.
-- Ну и что! -- не сдавалась Лиза. -- Отправились бы все вместе. Как интересно! Мы его знаем, а он нас нет. Ты как считаешь, мы бы ему понравились? Слушай, он же меня и не видел с коротким носом!
-- Поспешать надо, Лизавета! -- Узнав, что пора домой, Федя стал заметно нервничать. -- Делов -- край непочатый. Меня, поди, лиходеи уже и с поста сковырнули. Вернусь -- душу из них выну. Ух, Печенюшкин, и наведем мы с тобой шороху!
Пиччи рассеянно кивнул.
-- Можем и шороху навести, -- заметил он, глядя на домового с легким оттенком сомнения, -- и тень на плетень... Это мы запросто... Вот только мне, изгнаннику, из своей мастерской не выйти. Как доставить туда тело Мурлыки Баюновича из Драконьей пещеры? Тыщенция Кувырк смертельно напугана. Его воскресение -- это ее погибель. Она всеми силами будет нам мешать, а мы даже не знаем, где скрывается колдунья.
-- За Дракошкиусом мы с Аленой слазим, -- уверенно объявила Лиза. --Нам к пещерной жизни не привыкать. То в Фантазилье за водичкой гоняли, то в Бразилии за бриллиантами. Только надо фонарики. В Драконьей пещере сильно уж темно. Пиччи! А мы его унесем, каменного? Тяжелый ведь! Что, если Дракошкиуса прямо там живой водой из ведра полить? Вот честно скажи -- ты об этом думал?!
-- Ну, если честно, так даже поливал. Увы, не тот случай. Если пробито сердце дракона, не помогает и живая вода. Воскресить дракона еще никому не удавалось. Мы с вами первопроходцы.
-- А ты до конца теперь будешь темнить? -- Лиза укоризненно поморщилась. -- Что за манера? Ведь явно, у тебя программа действий выстроена. Что, приятно нас за слепых котят держать?
-- Лизонька, милая, не обижайся! -- взмолился Печенюшкин. -- Во-первых, программа у меня еще с пустотами. Нерешенных вопросов уйма. Во-вторых, чем меньше вы знаете, тем меньше можете случайно выболтать. Нет, нет, вы девочки умные и осторожные. Но больно уж враги у нас серьезные, могут и обманом разговорить... Алена, а ну улыбнись! Я смотрю, ты заплакать собралась --это, во всяком случае, преждевременно. Давайте лучше уточним планы на вечер. Тюнь-Пунь обещал вернуться после обеда, в семь у нас последний спектакль на площади -- закрытие сезона. Прощаться с Базилевсом будем до представления или после?
-- Я хочу после, -- жалобно протянула Аленка. -- А то мы все впопыхах живем. Лампусик, мы вечером уезжаем, а ты так и не узнал, кто мне цветы с браслетами присылает?
Эльф замялся, даже покраснел от смущения.
-- Аленушка, я выясню, если хочешь, -- пробормотал он, запинаясь. --Только стоит ли? Вдруг ты будешь разочарована? Может, твой поклонник маленький, или толстый, или лысый, или какой-нибудь гномик с красным носом. А то еще, скажем, тролль или водяной...
Алена задумалась над сомнительной радостью обладания истиной.
-- Ладно! -- объявила она. -- Не буду торопиться. Только, чур, давайте сюда еще вернемся, если все хорошо кончится. С новой пьесой. У Лизки давно руки чешутся. Как ты ее назовешь? "Затерянная в картошке"?
-- Остроумной себя считаешь? -- обиделась Лиза. -- Конечно, оскорбить творческую личность ничего не стоит. Я бы критиковать разрешала только тому, кто сам талантливый мастер. Да еще и удачливый, чтоб никому не завидовал. А следующую пьесу я назову просто. Например, так: "Коварство низменных злодеев и трепетной красавицы любовь".
-- Дельно! -- одобрил Федя. -- На такое народ повалит. И то -- надо о приданом не забывать. На один домик мы уже, почитай, сколотили. Хотя и без убранства: машина-стиралка нужна, диванчик какой-никакой, в кухню буфет да табуретки, люстры-лампочки, начнешь покупать -- не кончишь... Однако, Лизон, тебе этих пьес штук пяток придется накатать.
-- Конечно, -- задумалась Лиза, -- заманчиво отдаться творчеству целиком. Школу можно бросить... хотя английский жалко, и физкультуру я люблю... Но это что же, тогда, выходит, Машка Кудрявцева по литературе первой в классе станет? Нет, буду учиться. Да и завуч Гоша без меня зачахнет -- с кем ему иначе бороться, бедненькому...
-- Лето не за горами, -- подсказал Печенюшкин. -- Я, ребята, уже лет сто мечтаю о каникулах. Если управимся здесь с делами, может, махнем на июль в Австралию, в город Люгера. Все вместе, а? Возьмем Фантолетту, Морковкина разморозим... Ларри давно зовет. Пишет, что построил для нас чудесный дом, прямо на берегу, в начале улицы Просвещенного Дракона...
-- А как его письма к тебе попадают? -- удивилась Аленка. -- С Земли в Фантазилью, как в сказке? Он же не маленький!
-- Ну, -- улыбнулся Пиччи, -- Ларри Люгер человек незаурядный. Талантов и решительности не занимать. Для него невозможного мало.
Лиза с Аленкой, обнявшись, мечтательно уставились вдаль. Им виделся сказочный домик на берегу океана, чудесный город, полный выздоравливающих детей, и, конечно же, пушистый добрый великан, выглядывающий сразу из трех окон первого этажа...
-- Будешь вставать рано, Лизок, -- продолжал Печенюшкин, -- и, пока все спят, два-три часа работать под шум прибоя, на террасе. Романтично? Писать черной тушью на шелковистой, плотной, голубой бумаге... А потом общее пробуждение, веселье, купанье, завтрак и развлечения до заката... Эх, неужели доживем?!
-- Не огарчивайтесь, фантмейстер! -- забеспокоился Лампусик. --Непременно доживем! Все беды преходящи, пока мы молоды и дружны. Еще не раз предстоит жмуриться от солнца, звенеть булатом, восхищаться красавицами и бросаться, очертя голову, в новые приключения.
-- Приходится огарчиваться. -- Печенюшкин неожиданно нахмурился. -- И красавицы не всегда несут добрые вести. Боюсь, милый друг, ты накликал нам очередную проблему. Взгляни в окошко. Вон та фигура, что спешит к нашему балаганчику. Нет, не торговка рыбой. Та, что в лиловом балахоне, в надвинутом платке. Видишь? Вот она поравнялась с палаткой шпаго-глотателей...
Фургончик с труппой Никтошка привез на рыночную площадь заблаговременно, чтобы артисты могли спокойно подготовиться к прощальному спектаклю. Перед этим Пиччи долго пересказывал друзьям ночную исповедь Базилевса. Секрет предстоящего оживления Дракошкиуса он так и не раскрыл. Собратья по профессии привыкли к недомолвкам мальчугана, но все же Лиза, Федя и Никтошка слегка обижались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107