Он с великом в яму упал за нашим домом, в воскресенье. Тогда еще папа твой велосипед разобрал и спрятал.
-- Вот! Но правды никто не знает, кроме меня. Эту яму уже месяца два, как раскопали. Там огромные трубы на дне. Их хотят то ли менять, то ли чинить, но еще не меняли и не чинили. Лишь бы начать. Как мы с тобой квартиру убираем. Поперек ямы -- три толстенные длиннющие доски. Когда по ним на велике с разгона проскакиваешь, они так здорово пружинят, как бы чуть подбрасывают. В воскресенье, помнишь, мама простыла, и мы на дачу не поехали. Вы с папой пошли по магазинам, потому что, когда все на дачах, в городе больше продуктов бывает. А я вышла покататься.
-- Тебе, Лизочкина, запрещали там ездить, где яма!
-- Запрещали... -- пригорюнилась Лиза. -- Но я же не знала...
По этим доскам танк проехать может. Ну, слушай! Я раз по доскам прокатилась, потом по пустырю. За дом не уезжала. А с пустыря эту яму все время видно. Никто подойти туда не мог, я бы заметила. Пусто вокруг, лето, жара, почти все за городом.
Еду снова к яме, а тут передо мной на своем "Орленке" из-за дома Пашка выскакивает. "Догоняй!" -- кричит. Я за ним, но он же здоровый, не догнать. Как вчистит, я сзади, и вдруг, вижу -- его велик от земли отрывается, метра полтора пролетает и вместе с Пашкой -- в яму. Как я затормозить успела!.. Подбегаю, смотрю: Пашка лежит внизу, поперек трубы, не шевелится, и, главное, доски... Аккуратно так сложены сбоку ямы, одна на другой.
Я заорала, лечу во двор, мигом взрослых куча примчалась, я с ними, впереди всех. Двух минут не прошло. А доски, представляешь, опять лежат, как всегда, через яму. Я чуть с ума не сошла. Одну такую доску двое здоровенных дядек еле с места сдвигают. А тут ведь вообще никого вокруг не было...
Опять не было. Как и в прошлый раз, когда меня в колодец толкнули...
-- А что ты взрослым сказала?
-- Про доски ничего не говорила. Не поверил бы никто. Они решили, что у Пашки руль повело... Когда папа мой велосипед разбирал, я с ним даже не спорила. В жизни больше на велик не сяду.
-- Лиза, -- жалобно сказала Аленка без перехода, выдержав, однако, паузу, -- давай с тобой все-таки пообедаем. Ведь завтракали мы еще с родителями, утром, рано-рано. У меня от голода всегда насморк начинается.
-- Нужно понюхать сырую разрезанную луковицу, -- машинально ответила Лиза. -- Запах лука прогоняет насморк.
-- Что, сопли перепугаются? -- фыркнула Алена.
Лиза невольно улыбнулась.
-- Пойдем на кухню. Обед мама на плите оставила, нужно только разогреть. Правда, я после всего что-то и есть не хочу.
-- Потому ты и тощая такая, -- отвечала Алена, обгоняя сестру по дороге к кухне. -- Я тоже не толстая, потому что расту. А если начну толстеть --сяду на диету: не буду есть ничего невкусного.
Лиза мыла посуду, Аленка вытирала. После обеда на душе у сестренок стало как-то уютнее. Журчит из крана горячая вода, солнце сияет в окне, спорят на карнизе голуби. Еще час, другой -- и вернутся родители. Рядом телефон, можно снять трубку, набрать номер и услышать голос кого-нибудь из дедушек или бабушек. До страхов ли тут? А может, Лизе все только показалось?
-- А может, все тебе только показалось, Лиза? -- осторожно спросила сестра. -- Я вот один раз точно знала, что нам подарили котенка, и даже с ним играла. Потом утром проснулась и все не могла понять, где же котенок. Такой рыжий, а одна передняя лапка белая. А потом поняла, что мне все приснилось. Так грустно было.
-- Что я, сна от яви не отличу?! -- разозлилась Лиза. -- Но родителям все равно не скажу! Взрослые ни во что непонятное не верят! Папа, вон, про НЛО тоже говорит, что это сказки. А их даже по телевизору показывают.
-- Да, -- вздохнула Алена, -- так хочется собаку... Она бы нас защищала. Я знаю, есть защитные собаки. Бабушка папу все время уговаривает.
-- А он отвечает, что породистый щенок дорого стоит, что мяса на него не напасешься и выгуливать некому. Хотя сам, я слышала, тоже маме говорил, что надо покупать собаку. Скорей бы! Тогда уж нас точно никто не тронет.
-- Лиза! Давай все маме расскажем. Ну, пожалуйста, а то и я тоже забоялась.
-- Знаешь, Лена, -- произнесла Лиза торжественно и грустно, -- я не хочу, чтоб меня отправили в сумасшедший дом.
-- Ну и что. Печенюшкин прилетит и освободит тебя. Он же своих друзей спасает от всех несчастий. -- Аленка опасливо покосилась на сестру, опять нарушив уговор, но та не сердилась.
-- Не знаю, прилетит он или нет, -- задумчиво сказала Лиза,-- но мне так тоже не нравится. Друзей он, выходит, выручает, а незнакомые -- хоть пропади. Пашку Соколова кто спасет? Он ходить, говорят, будет теперь на костылях или, вообще, в коляске ездить. А если б не я, гонял бы и сейчас на "Орленке"...
Телефонный звонок послышался из гостиной.
-- Я, я возьму! -- хором закричали девочки и бросились из кухни. На повороте Аленка обогнала сестру, ворвалась в комнату и схватила трубку первой.
-- Да-а, -- пропела она со взрослыми интонациями. -- Аллоу. Я вас слушаю, -- и после паузы разочарованно протянула трубку Лизе. -- Опять тебя. Мальчишка какой-то.
Забравшись в кресло с ногами, Алена с интересом прислушивалась к разговору. Однако понять, о чем шла речь, было сложно. Лиза, в основном, молчала и только изредка вскрикивала:
"Да?! Да ты что?! Вот здорово! Не может быть!" Наконец она положила трубку и уставилась на младшую сестренку с восторженной улыбкой.
-- В детский клуб на дискотеку? -- напряженно спросила Аленка. -- Я тоже хочу, а ты меня не берешь никогда. Спорим, я лучше всех в группе "полечку" танцую.
-- Да ничего ты не понимаешь!! -- заорала Лиза. -- Это же Пашка звонил! Он уже дома! Ходит! У него в два дня все зажило, а остальные три дня его врачи изучали, не верили. Хотят книгу о нем писать. Он теперь, наверное, в Японию поедет!
Там его тоже хотят изучить. Вот повезло! Ему, конечно, там видик подарят. Японцы всем видики дарят.
Алена с удовольствием представила себе Японию. Как ей казалось, это был большой красивый полудворец-полубольница.
Узкоглазые приветливые японцы встречают детей на пороге, белозубо улыбаются и все кланяются, кланяются, прижимая руки к груди. А вокруг дворца растут деревья, выгнутые, как балерины, и усыпанные мелкими белыми цветочками. А над деревьями летают бумажные журавлики...
-- Еще Пашка спрашивал, -- тихо проговорила Лиза, -- правда, что над ямой досок не было, или ему померещилось? Я сказала, что померещилось.
Аленка неохотно освободилась от сладких грез.
Зазвонил телефон, и на этот раз Лиза, сидевшая рядом, сдернула трубку первой.
-- Аллоу! -- пропела она. Вот, оказывается, кому подражала Алена. --Привет, бабушка! Нет, они ушли. Да, скоро. Сидим, разговариваем. Да, обедали. Нет, телевизор не включали. Да, помним, что включать нельзя, что может взорваться. Да, как придут, позвонят. Ну, пока, целуем.
-- Баба Люся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107