Несколько дней, прошедших после переполоха в Совете Объединенных Наций, ответственные исполнители трудились без устали. Пиччи не спал вообще, уверяя, что это и ни к чему.
Рыжеволосый герой и его новые соратники -- гуманный индиец и старый Перес де Гальерос возникали в самых разных и неожиданных уголках Земли.
Стремительно и неутомимо Пиччи наводил мосты, приводил к согласию нации, народы, племена. Люди, животные, птицы и цветы, деревья и насекомые -- он не забывал никого.
Пока Генеральный Секретарь СОН и доктор Брахнамур решали вопросы на уровне континентов, правительств, мэрий и поселковых советов, невероятный Печенюшкин успевал вдесятеро больше.
Фрак, рваные джинсы, набедренная повязка, шкура льва, кора баобаба, изумрудные доспехи кузнечика -- свой среди своих, он вихрем носился по планете, латая ее непрочный костюм зеленой нитью надежды.
Федя, механик-самоучка, облетал в троллейбусе военные базы, переделывая ракеты. Ведущие атомщики мира -- группа содействия, -- затаив дыхание, смотрели на волшебные пальцы домового. Молоток, кусачки да лобзик -- других инструментов Великий Маг не признавал.
За работой он, как правило, напевал любимые песни, хотя порой позволял себе и философские обобщения.
-- Поглупел народ, доложу я вам, -- вздыхал домовой. -- Дети малые и то смышленей. Карапуз тайком мороженое слопает -- так он хоть скрывает, стесняется, знает, что простыть, заболеть, значит, может запросто. А взрослые только удовольствие свое понимают. Уж вроде знают -- нельзя! -- и опять грязнят, истребляют, травят. Ведь стихов одних сколько написано, --окончательно загрустил Федя. -- "Если каждый сорить перестанет, то на рынке чисто станет." Или вот это :"We always kill the one we love·" -он ненавязчиво блеснул фразой из Уайльда.
-- Ну проводим картоморов честь по чести. Мы ведь, чародеи, опять под землю уйдем. Колдовство наше на людей после шестнадцати лет не действовало. А сейчас что? Нешто вся планета в детство впала?
-- Много в газетах, конечное дело, врут. -- Великий Маг отряхнул с ладоней крошки мирного уже атома и передвинулся к следующей ракете. --Читал, к примеру, намедни, будто я, Федор Пафнутьевич, в петровские времена боярином был. Лес рубить и корабли строить не хотел. Противился царю, потому как природу берег. За то, значит, и кончил на плахе, но силой волшебной возродился· Клевета это.
Я в ту пору уже к фантазильской земле прибился. Из родной-то деревни нас, домовых, колдуны выкурили, вот и пошел куда глаза глядят. А они вниз глядели. Огляделся, обосновался и открыл пекарню на пару с Дракошкиусом-младшим, с Грызодубом Баюновичем. Славно дело пошло. Я тесто замешу, в печь хлебы поставлю, он дохнет разок-другой -- и готово. Булки пышные, сладкие, калачи румяные. А потом· ну,это долгая песня.
-- Я ведь про газеты, -- напомнил домовой физикам. -- Тут как-то и полезная попалась статья. Доктор Реймерс такой есть, не слыхали? Понятно пишет, не заковыристо, за это уважаю. Земля -- это вроде как кастрюля, которая на огне стоит, а в ней лягушата плавают. Бранятся лягушата, кричат, что свариться недолго, а сами все через края перегибаются да огонь раздувают. Смертельная кастрюля· -- Федя поднялся. -- Ну, здесь все. Айда на другую базу, господа хорошие·
Алена и Лиза без устали отдыхали. Своим любимицам, немало потрудившимся и пережившим, планета решила устроить веселые каникулы.
Фантолетта, Дракошкиус и четверка картоморов не оставляли сестренок одних ни на минуту. Даже ночи дракон и фея проводили у постелей девочек, неспешно выкладывая яркие картины из глянцевой мозаики воспоминаний. А утром заверяли, будто бы тоже продремали до рассвета.
На людях Дракошкиус принимал вид обычного кота, крупного, трехцветного, без намордника, но все же на поводке. Фантолетта преображалась в почтенную гувернантку средних лет. Картоморы становились щенятами в корзинке. Сестры надевали темные очки и шапочки, менявшие внешность.
Такая вот маскировка позволяла с легкостью ускользать от дежуривших внизу восторженных поклонников, журналистов и безобидных, но назойливых психопатов.
Автоконцерны всего мира стремились предоставить героиням в пользование лимузины своих фирм. Победил знаменитый "Мерседес-Бенц". Печенюшкин выбрал для Лизы с Аленой последнюю модель -- "Мерседес-700", только что прошедшую испытания и еще не запущенную в массовое производство.
Каждый день, несмотря на сумасшедший график,Пиччи выкраивал для девчонок два полновесных утренних часа. Фантолетта и Дракошкиус могли в это время расслабиться и передохнуть.
Лимузин внезапно исчезал из гаража отеля, возникая в непредсказуемом месте города. И сразу же в машине оказывались Аленка, Лиза и Пиччи.
Печенюшкин учил сестренок водить. Алена оказалась органически неспособной к технике. Лиза же быстро освоилась за рулем и справлялась с автомобилем довольно лихо.
Дабы не привлекать внимания в людных местах, "мерседес" с помощью Печенюшкина мог изменить номер, цвет, а то и просто обернуться заурядным "фордом" или не первой свежести "тойотой".
О посещении Диснейленда можно было бы написать отдельную главу. Сестры провели там два дня, с утра до вечера. Печенюшкин начинал экскурсию, потом его сменяли фея и дракон, потом· нет, не будем затягивать книгу.
Исполнилась, кстати, еще одна Лизина мечта. Они с Аленой попали на концерт популярнейшей рок-группы "Ремонт верблюдов". Зал бесновался, свет гас, вспыхивал и рвал глаза осколками, когда на эстраду с воплем: "Оле-оле-е!!" выскочил великий Лелик, ударник рокового труда, кубинский эмигрант, сын флейтиста-малайца и норвежки, баронессы Хильденхрюндиг.
-- В пустыне чахлой и скупо-о-о-ой!! -- завели "ремонты" свой непобедимый шлягер, чемпиона всех хит-парадов последних лет.
Верблюд со вздернутой губо-о-о-ой! О-о!
Опять остался -- у-у! без ремо-онта,
Он не-е дойдет, нет, не дойдет
до Геллеспонта! А-э!!.
Аленке концерт не понравился. Всю обратную дорогу девочки спорили, чуть не поссорившись.
-- Ты до гениальной музыки просто не доросла, -- уверяла Лиза, прижимая к груди фотографию группы с автографами "ремонтов".
-- Что попало, -- тихо защищалась Алена. -- Орут и орут. Я спокойные песни люблю и чтоб все слова разбирались.
-- Это АБСОЛЮТНО разные вещи! -- настаивала сестра. -- Даже сравнивать нельзя. Пиччи, скажи ты!
-- Я Окуджаву люблю, -- признался Печенюшкин. -- Выходит, Аленкин вкус мне ближе. Но спорить не о чем. Дороги этой дальней на вас обеих хватит. Лишь бы всегда был рядом синий троллейбус.
-- Но сейчас ведь Федя в нем ездит· -- Лиза не поняла спутника. --Печенюшечкин! Ты ведь и сам можешь превратиться в троллейбус. Помнишь?
-- Я же не всегда рядом, -- вздохнул Пиччи, останавливая "мерседес". --Это тоже хорошая машина. Сейчас мы ее только чуть-чуть усовершенствуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107