Поиски Амелии осложнялись необходимостью постоянно быть в распоряжении Уэлтона, не оставляя ей времени для удовлетворения собственных потребностей.
Уэлтон. Будь он проклят! Он требовал, чтобы Мария действовала так же, как Саймон, добилась бы близости с Сент-Джоном, выведала его секреты. Она понятия не имела, как долго пробудет в Дувре. Вряд ли дольше недели, иначе у Уэлтона возникнут подозрения. Но с человеком вроде Сент-Джона неделя разлуки может оказаться слишком долгим сроком. Он может, не задумываясь, прекрасно заняться любовными игрищами с другой женщиной, а ей лишь останется ждать, когда его внимание снова переключится на нее. И даже возможен такой расклад, она знала это на собственном опыте, что единожды утраченный интерес вряд ли возродится снова. Как бы то ни было, Марии хотелось не только разделить с ним моменты бурной страсти, но и полностью очаровать его, заставить его окончательно потерять голову. И на все про все у нее оставалось всего лишь несколько часов.
Убеждая себя, что не страсть управляет ее действиями, Мария посмотрела в обе стороны и тихонько, почти на цыпочках, двинулась вдоль по галерее, пока не добралась до апартаментов, которые, как она заранее, выяснила занимал Сент-Джон. Ледяная Вдова замерла на пороге его спальни, на ней был лишь легкий, скандально прозрачный газовый пеньюар. Подняв руку, чтобы постучать в дверь, Мария остановилась. Это чертово ощущение, что она входит в логово льва, вновь охватило ее.
Дверь внезапно открылась, и она оказалась лицом к лицу с восхитительно и непристойно голым пиратом. Золотистая кожа и волосы казались чертовски соблазнительными в свете свечей, а мускулы особенно рельефными. Его мощная фигура заполнила весь дверной проем, наполнив всё чувства. Марии ужасом и пульсирующим желанием. Он состроил гримасу:
– Я возьму тебя в холле, если хочешь, но в моей постели тебе будет удобнее.
Мария часто заморгала и тут же опустила глаза, увидев нечто, чего можно было еще больше жаждать и домогаться. Она лихорадочно пыталась сказать что-нибудь остроумное, но у нее язык прилип к нёбу. Мария вдруг страстно возжелала его, всего, без остатка, все, что она видела спереди, как, впрочем, и сзади тоже.
Кристофер окинул ее таким же страстным взглядом с ног до головы. Его горящие глаза потемнели, и тихое рычание, скорее напоминавшее мурлыканье, вырвалось из мощной груди.
Прежде чем она вновь обрела дар речи, Кристофер схватил ее за повисшую в воздухе руку и втащил в комнату.
Глава 5
– Да ты совсем с ума сошла! – Кристофер захлопнул дверь, окинув взглядом бесстыдную соблазнительницу, стоявшую перед ним. – Ну нельзя же расхаживать по коридору почти голой!
Тонкий, как паутинка, пеньюар, покрывавший такие желанные формы, был прозрачным и практически не скрывал прелести Марии – длинные стройные ноги, полные бедра, тонкую талию и зрелую пышную грудь. Потаенное место чуть ниже упругого живота и даже темные круги вокруг ее лона были видны, словно Мария была вовсе без одежды.
Сент-Джон сжал челюсти с такой силой, что явственно послышалось, как скрипнули зубы. При свете свечей оливковая кожа леди Уинтер отливала шелком, и он готов был держать пари, что она была на ощупь нежной, как у ребенка. Представив себе, как Мария идет по коридору, где на нее мог наткнуться любой из оставшихся на ночь гостей…
– А ты не должен открывать дверь в голом виде, – с улыбкой парировала леди Уинтер.
– Я у себя в спальне.
– И я у тебя в спальне, – засмеялась она.
– Еще секунду назад тебя здесь не было!
– Ты что, собираешься использовать мое прошлое против меня? Коли так, то у меня есть гораздо более серьезные аргументы.
– Черт возьми, да с этого прошлого не прошло и минуты!
– Да, и всего минуту назад ты в голом виде торчал в холле.
Мария вскинула брови, всем своим видом и осанкой оправдывая свое прозвище Ледяной Вдовы. Сент-Джон, конечно, поверил бы внешнему виду, если бы не эти горящие глаза и обнаженное тело, которые прямо-таки излучали чувственный жар. Она пришла к нему, явно готовая заняться сексом.
– Я лично полагаю, что твой вид больше оскорбляет взгляд и вообще мораль, – продолжила Мария. – В конце концов, на мне есть хоть какая-то одежда.
Кристофер зарычал. Схватив Ледяную Вдову за плечи, он с такой силой потянул ее к себе, что послышался треск рвущейся материи. Этот звук только подстегнул его страсть.
– И ты называешь это одеждой?! Это сплошное искушение и соблазн…
– Животное! Ты рвешь на мне одежду, да еще и позволяешь себе обращаться со мной таким образом. – Мария отступила на шаг назад, отбросила его руки и с размаху влепила ему пощечину.
Это было так неожиданно, что Кристофер едва мог осмыслить произошедшее. Никто и никогда прежде не отваживался ударить его. Даже те, кто жаждал его смерти, предпочитали мирные переговоры, не рискуя провоцировать Сент-Джона на схватку.
Он замер в сомнении, как ему среагировать на такой поступок. Но почти болезненный трепет и пульсация крови пениса подсказали ему правильный ответ, и, прежде чем слова успели бы снова все испортить, он рванулся к Марии с такой силой, что они оба упали на пол. И лишь с Божьей помощью он умудрился в последний момент отпрянуть в сторону, чтобы не раздавить ее.
– Да что ты себе…
– Уф-фа! – От удара, смягченного лишь ковром, казалось, затрещали кости в теле.
– Бога ради! – взвизгнула Мария, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Да вам, сэр, место в доме для умалишенных!
Ее гибкое тело восхитительно извивалось под его руками и ногой, прижимавшими ее к полу. Она оказалась именно такой, какой он себе представлял, – мягкой, нежной и уступчивой. От леди Уинтер исходил восхитительный аромат фруктов и цветов, это дразнило, возбуждало его обещанием чистоты и невинности, обещанием, которое, судя по ее внешним проявлениям, было обманным.
Какая-то часть внутри Сент-Джона сознавала, что ему следовало бы сказать что-нибудь, извиниться за порванный пеньюар или хотя бы просто произнести какую-нибудь банальность, которая успокоила бы ее. Но будь он проклят, если он сможет сделать больше, чем рявкнуть на нее, пытаясь коленом задрать ей юбку.
Когда ее локоть уперся ему в ребро, из груди у него вырвалось глухое рычание. У большинства этот звук вызывал страх. Марию же такое проявление животной страсти привело в ярость.
– Не рычи на меня! – взвизгнула она, сопротивляясь с невероятной для леди силой. Кристофер даже усомнился, что сможет справиться с ней, не причинив боли или не поранив ее.
И тогда он отбросил в сторону свои попытки ограничиться ласками, сознавая всю их безнадежность, вернувшись к примитивному образу мыслей, вертевшихся лишь вокруг одного – как же сильно она завела и возбудила его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Уэлтон. Будь он проклят! Он требовал, чтобы Мария действовала так же, как Саймон, добилась бы близости с Сент-Джоном, выведала его секреты. Она понятия не имела, как долго пробудет в Дувре. Вряд ли дольше недели, иначе у Уэлтона возникнут подозрения. Но с человеком вроде Сент-Джона неделя разлуки может оказаться слишком долгим сроком. Он может, не задумываясь, прекрасно заняться любовными игрищами с другой женщиной, а ей лишь останется ждать, когда его внимание снова переключится на нее. И даже возможен такой расклад, она знала это на собственном опыте, что единожды утраченный интерес вряд ли возродится снова. Как бы то ни было, Марии хотелось не только разделить с ним моменты бурной страсти, но и полностью очаровать его, заставить его окончательно потерять голову. И на все про все у нее оставалось всего лишь несколько часов.
Убеждая себя, что не страсть управляет ее действиями, Мария посмотрела в обе стороны и тихонько, почти на цыпочках, двинулась вдоль по галерее, пока не добралась до апартаментов, которые, как она заранее, выяснила занимал Сент-Джон. Ледяная Вдова замерла на пороге его спальни, на ней был лишь легкий, скандально прозрачный газовый пеньюар. Подняв руку, чтобы постучать в дверь, Мария остановилась. Это чертово ощущение, что она входит в логово льва, вновь охватило ее.
Дверь внезапно открылась, и она оказалась лицом к лицу с восхитительно и непристойно голым пиратом. Золотистая кожа и волосы казались чертовски соблазнительными в свете свечей, а мускулы особенно рельефными. Его мощная фигура заполнила весь дверной проем, наполнив всё чувства. Марии ужасом и пульсирующим желанием. Он состроил гримасу:
– Я возьму тебя в холле, если хочешь, но в моей постели тебе будет удобнее.
Мария часто заморгала и тут же опустила глаза, увидев нечто, чего можно было еще больше жаждать и домогаться. Она лихорадочно пыталась сказать что-нибудь остроумное, но у нее язык прилип к нёбу. Мария вдруг страстно возжелала его, всего, без остатка, все, что она видела спереди, как, впрочем, и сзади тоже.
Кристофер окинул ее таким же страстным взглядом с ног до головы. Его горящие глаза потемнели, и тихое рычание, скорее напоминавшее мурлыканье, вырвалось из мощной груди.
Прежде чем она вновь обрела дар речи, Кристофер схватил ее за повисшую в воздухе руку и втащил в комнату.
Глава 5
– Да ты совсем с ума сошла! – Кристофер захлопнул дверь, окинув взглядом бесстыдную соблазнительницу, стоявшую перед ним. – Ну нельзя же расхаживать по коридору почти голой!
Тонкий, как паутинка, пеньюар, покрывавший такие желанные формы, был прозрачным и практически не скрывал прелести Марии – длинные стройные ноги, полные бедра, тонкую талию и зрелую пышную грудь. Потаенное место чуть ниже упругого живота и даже темные круги вокруг ее лона были видны, словно Мария была вовсе без одежды.
Сент-Джон сжал челюсти с такой силой, что явственно послышалось, как скрипнули зубы. При свете свечей оливковая кожа леди Уинтер отливала шелком, и он готов был держать пари, что она была на ощупь нежной, как у ребенка. Представив себе, как Мария идет по коридору, где на нее мог наткнуться любой из оставшихся на ночь гостей…
– А ты не должен открывать дверь в голом виде, – с улыбкой парировала леди Уинтер.
– Я у себя в спальне.
– И я у тебя в спальне, – засмеялась она.
– Еще секунду назад тебя здесь не было!
– Ты что, собираешься использовать мое прошлое против меня? Коли так, то у меня есть гораздо более серьезные аргументы.
– Черт возьми, да с этого прошлого не прошло и минуты!
– Да, и всего минуту назад ты в голом виде торчал в холле.
Мария вскинула брови, всем своим видом и осанкой оправдывая свое прозвище Ледяной Вдовы. Сент-Джон, конечно, поверил бы внешнему виду, если бы не эти горящие глаза и обнаженное тело, которые прямо-таки излучали чувственный жар. Она пришла к нему, явно готовая заняться сексом.
– Я лично полагаю, что твой вид больше оскорбляет взгляд и вообще мораль, – продолжила Мария. – В конце концов, на мне есть хоть какая-то одежда.
Кристофер зарычал. Схватив Ледяную Вдову за плечи, он с такой силой потянул ее к себе, что послышался треск рвущейся материи. Этот звук только подстегнул его страсть.
– И ты называешь это одеждой?! Это сплошное искушение и соблазн…
– Животное! Ты рвешь на мне одежду, да еще и позволяешь себе обращаться со мной таким образом. – Мария отступила на шаг назад, отбросила его руки и с размаху влепила ему пощечину.
Это было так неожиданно, что Кристофер едва мог осмыслить произошедшее. Никто и никогда прежде не отваживался ударить его. Даже те, кто жаждал его смерти, предпочитали мирные переговоры, не рискуя провоцировать Сент-Джона на схватку.
Он замер в сомнении, как ему среагировать на такой поступок. Но почти болезненный трепет и пульсация крови пениса подсказали ему правильный ответ, и, прежде чем слова успели бы снова все испортить, он рванулся к Марии с такой силой, что они оба упали на пол. И лишь с Божьей помощью он умудрился в последний момент отпрянуть в сторону, чтобы не раздавить ее.
– Да что ты себе…
– Уф-фа! – От удара, смягченного лишь ковром, казалось, затрещали кости в теле.
– Бога ради! – взвизгнула Мария, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Да вам, сэр, место в доме для умалишенных!
Ее гибкое тело восхитительно извивалось под его руками и ногой, прижимавшими ее к полу. Она оказалась именно такой, какой он себе представлял, – мягкой, нежной и уступчивой. От леди Уинтер исходил восхитительный аромат фруктов и цветов, это дразнило, возбуждало его обещанием чистоты и невинности, обещанием, которое, судя по ее внешним проявлениям, было обманным.
Какая-то часть внутри Сент-Джона сознавала, что ему следовало бы сказать что-нибудь, извиниться за порванный пеньюар или хотя бы просто произнести какую-нибудь банальность, которая успокоила бы ее. Но будь он проклят, если он сможет сделать больше, чем рявкнуть на нее, пытаясь коленом задрать ей юбку.
Когда ее локоть уперся ему в ребро, из груди у него вырвалось глухое рычание. У большинства этот звук вызывал страх. Марию же такое проявление животной страсти привело в ярость.
– Не рычи на меня! – взвизгнула она, сопротивляясь с невероятной для леди силой. Кристофер даже усомнился, что сможет справиться с ней, не причинив боли или не поранив ее.
И тогда он отбросил в сторону свои попытки ограничиться ласками, сознавая всю их безнадежность, вернувшись к примитивному образу мыслей, вертевшихся лишь вокруг одного – как же сильно она завела и возбудила его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75