Сегодня Анна по радио вышла на связь с комиссаром – об этом они заранее договорились. И твоя возлюбленная сказала, что никаких наркотиков на острове нет и не было, никакие катера к берегам не подходили, а потом заявила, что она, как хозяйка острова, больше не намерена подробно отчитываться о том, что происходит в ее доме. Понял, да?! А самолет-разведчик с военно-морской базы США передал, что к Комайо постоянно подходят и отчаливают быстроходные катера, а вертолеты над ним летают, как стрекозы. Понял, да?! А когда Маттос передал мне микрофон, так Анна вообще отказалась со мной говорить. Я спросил: «Что передать Кириллу?» А она только фыркнула: «Не вмешивайтесь в мою личную жизнь!» – и оборвала связь… Все, дорогой! Конец фильма! Лоханулись мы с тобой по полной программе!
– Я не верю, – произнес я.
Влад театрально развел руками.
– Это твой серьезный недостаток. Я бы сказал – порок. Или болезнь.
– И что твой комиссар намерен делать?
– Мой комиссар, – громко ответил Влад, – возглавляет объединенный антитеррористический комитет. В его ведении находятся специальные подразделения, созданные для борьбы с контрабандистами и террористами. Без всякой санкции ООН комиссар имеет право отдавать приказы на уничтожение любого объекта, который находится в этой акватории океана, если он незаконно перевозит наркотики и оружие – будь то шхуна, яхта или вертолет. Остров тоже относится к числу таких объектов.
– У него есть доказательства, что на острове производится наркотик?
– Будут! – кивнул Влад.
– И его не остановит, что остров продан физическому лицу и является объектом частной собственности?
Влад как-то нехорошо усмехнулся:
– В общем, так, дружище, я тебе скажу все. Твоя Анна прокололась на одном маленьком пустячке. Я подал иск в суд и проконсультировался у юристов. Местные законы однозначно стоят на моей стороне. Соглашение, которое я подписал в Москве, имеет юридическое преимущество над ее договором о купле-продаже, потому что подписано на несколько дней раньше. Мне ответили так: в течение года я являюсь полноправным арендатором острова, и только по истечении этого срока к Анне переходит право на собственность. Значит, пока остров мой. И я, на правах арендатора, даю все карты в руки антитеррористическому комитету.
Если раньше у меня и была некоторая власть над Владом, то я, кажется, упустил ее безнадежно. Орать, махать руками было бесполезно. Он слишком глубоко заехал в свою идею. Он уже вжился в нее, сроднился с ней, и вывести его на мою позицию можно было только долгим и кропотливым убеждением.
– Влад, – сказал я, опуская руку ему на плечо и глядя в глаза. – Что с нами случилось? Почему мы перестали понимать друг друга?
– Я не знаю, почему ты встал на сторону бабы и предал меня, – резко ответил Влад, скидывая с плеча мою руку.
– Это не так, Влад. Мы просто не разобрались в том, что происходит.
– Разобрались! – взмахнул рукой Влад. – Очень даже разобрались! Все уже ясно как днем! Твоя возлюбленная принимает меня за полного идиота, который будет с умным видом чесать затылок и ковыряться в носу. Черта с два! На должность комиссара наконец пришел человек, который не берет взяток и никого не боится. А на место хозяина острова наконец пришел я. И мы с ним наведем порядок, можешь в этом не сомневаться!
– Не впутывай в это дело комиссара, – пытался убедить я Влада. – Мы с тобой всегда решали все проблемы сами. Давай поплывем на Комайо, встретимся с Анной и во всем разберемся. Зачем тебе Маттос? Он чужой для нас человек, а с Анной мы не один пуд соли съели.
– Дрянь твоя Анна, – процедил Влад.
– Зря ты так, – упавшим голосом ответил я и ударил Влада ладонью по лицу.
Он даже не увернулся и не закрылся рукой. Половина его и без того красной физиономии запылала ветреным закатом. Он криво усмехнулся, и глаза его стали холодными и жестокими. Он ничего не ответил, многообещающе кивнул и вышел из номера.
Глава 30
Я с трудом представлял, как найду яхту «Пилигрим» по координатам, которые дал в своей телеграмме Дик. Видимо, вакуэро здорово страдал филологическим кретинизмом, и даже с учетом того, что его текст наверняка выправила телеграфистка, выглядел он так:
«ПРОДУКТЫ ОСТАЛЬНОЕ ЗАГРУЖЕНО ТЧК ОБО ВСЕМ ДОГОВОРИЛСЯ ТЧК КАПИТАН НОРМАЛЬНЫЙ ПРАВДА ПЛОХО ДЕРЕТСЯ ТЧК РОМ ОДИН ЯЩИК ТУШЕНКА ДВЕ КОРОБКИ И ПРОЧ ТЧК НАЗЫВАЕТСЯ «ПИЛИГРИМ» ТЧК ПОЙДЕШЬ ПРАВЫЙ БЕРЕГ ГУАЯС УВИДИШЬ БУХТУ ЭСТЕРО-САЛАДО ЗАХВАТИ ТАБАК ИДИ СТОЯНКА СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН ТЧК ЖДУ НЕТЕРПЕНИЕМ ДИК».
Сидя на жесткой, отполированной задницами скамейке вагона и прикрыв лицо широкополой шляпой, я внимательно изучал телеграмму. Времени у меня было навалом. Поезду предстояло тащиться по выжженной степи вдоль предгорий туманных Анд без малого восемь часов, и за это время я надеялся навести порядок в своей голове и разложить мысли, доводы, подозрения и гипотезы по виртуальным файлам и директориям.
Я расстелил на коленях карту Гуаякиля, включающую схему порта. Крупнейший морской порт Эквадора, оказывается, размещался не на берегу океана и даже не в заливе, как я предполагал, а на берегах реки Гуаяс, километрах в пятидесяти от того места, где река впадала в залив. Значит, Дик ориентировал меня на правый берег реки, который шлюзовым каналом был связан с бухтой Эстеро-Саладо. В этой бухте мне и следовало искать гавань для маломерных судов и сто шестьдесят первую стоянку.
Я сложил карту, засунул телеграмму между страниц журнала, положил все это рядом и, откинувшись на жесткую спинку, уставился в окно. Ожидание предстоящего путешествия на Комайо несколько сгладило тягостное впечатление от пребывания в Кито. В этом городе произошла рокировка, которую ни я, ни Влад не могли предвидеть. Когда мы чудесным образом спаслись от Гонсалеса, зарываясь на джипе в сельву, нам казалось, что наш союз представляет собой крепко сжатый кулак и ничто не сделает нас врагами.
Но получилось все по-другому. Как это часто бывает, нас разлучила женщина. Каюсь, я не был до конца искренним с Владом, я долгое время лгал ему, невольно заставлял его рисковать собой ради чемодана, набитого старыми журналами, но видит бог, моя ложь была святой, но Влад этого не понял и не захотел понимать.
Об Анне мне было еще труднее думать. Я знал ее лучше, чем Влад, и у меня было намного меньше оснований говорить и думать о ней плохо. В нашем затянувшемся поединке за ее сердце победителем не стал никто. Был период, когда Анна увлеклась Владом, она жила с ним в лагере археологов на Карадаге, ныряла за амфорами и читала старинные манускрипты периода генуэзского правления в Крыму. Ей там нравилось, как нравилось все новое, таящее в себе риск, тайны и приключения. И все же она вернулась ко мне, как к своему берегу, к которому всегда, в любой шторм, можно пристать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Я не верю, – произнес я.
Влад театрально развел руками.
– Это твой серьезный недостаток. Я бы сказал – порок. Или болезнь.
– И что твой комиссар намерен делать?
– Мой комиссар, – громко ответил Влад, – возглавляет объединенный антитеррористический комитет. В его ведении находятся специальные подразделения, созданные для борьбы с контрабандистами и террористами. Без всякой санкции ООН комиссар имеет право отдавать приказы на уничтожение любого объекта, который находится в этой акватории океана, если он незаконно перевозит наркотики и оружие – будь то шхуна, яхта или вертолет. Остров тоже относится к числу таких объектов.
– У него есть доказательства, что на острове производится наркотик?
– Будут! – кивнул Влад.
– И его не остановит, что остров продан физическому лицу и является объектом частной собственности?
Влад как-то нехорошо усмехнулся:
– В общем, так, дружище, я тебе скажу все. Твоя Анна прокололась на одном маленьком пустячке. Я подал иск в суд и проконсультировался у юристов. Местные законы однозначно стоят на моей стороне. Соглашение, которое я подписал в Москве, имеет юридическое преимущество над ее договором о купле-продаже, потому что подписано на несколько дней раньше. Мне ответили так: в течение года я являюсь полноправным арендатором острова, и только по истечении этого срока к Анне переходит право на собственность. Значит, пока остров мой. И я, на правах арендатора, даю все карты в руки антитеррористическому комитету.
Если раньше у меня и была некоторая власть над Владом, то я, кажется, упустил ее безнадежно. Орать, махать руками было бесполезно. Он слишком глубоко заехал в свою идею. Он уже вжился в нее, сроднился с ней, и вывести его на мою позицию можно было только долгим и кропотливым убеждением.
– Влад, – сказал я, опуская руку ему на плечо и глядя в глаза. – Что с нами случилось? Почему мы перестали понимать друг друга?
– Я не знаю, почему ты встал на сторону бабы и предал меня, – резко ответил Влад, скидывая с плеча мою руку.
– Это не так, Влад. Мы просто не разобрались в том, что происходит.
– Разобрались! – взмахнул рукой Влад. – Очень даже разобрались! Все уже ясно как днем! Твоя возлюбленная принимает меня за полного идиота, который будет с умным видом чесать затылок и ковыряться в носу. Черта с два! На должность комиссара наконец пришел человек, который не берет взяток и никого не боится. А на место хозяина острова наконец пришел я. И мы с ним наведем порядок, можешь в этом не сомневаться!
– Не впутывай в это дело комиссара, – пытался убедить я Влада. – Мы с тобой всегда решали все проблемы сами. Давай поплывем на Комайо, встретимся с Анной и во всем разберемся. Зачем тебе Маттос? Он чужой для нас человек, а с Анной мы не один пуд соли съели.
– Дрянь твоя Анна, – процедил Влад.
– Зря ты так, – упавшим голосом ответил я и ударил Влада ладонью по лицу.
Он даже не увернулся и не закрылся рукой. Половина его и без того красной физиономии запылала ветреным закатом. Он криво усмехнулся, и глаза его стали холодными и жестокими. Он ничего не ответил, многообещающе кивнул и вышел из номера.
Глава 30
Я с трудом представлял, как найду яхту «Пилигрим» по координатам, которые дал в своей телеграмме Дик. Видимо, вакуэро здорово страдал филологическим кретинизмом, и даже с учетом того, что его текст наверняка выправила телеграфистка, выглядел он так:
«ПРОДУКТЫ ОСТАЛЬНОЕ ЗАГРУЖЕНО ТЧК ОБО ВСЕМ ДОГОВОРИЛСЯ ТЧК КАПИТАН НОРМАЛЬНЫЙ ПРАВДА ПЛОХО ДЕРЕТСЯ ТЧК РОМ ОДИН ЯЩИК ТУШЕНКА ДВЕ КОРОБКИ И ПРОЧ ТЧК НАЗЫВАЕТСЯ «ПИЛИГРИМ» ТЧК ПОЙДЕШЬ ПРАВЫЙ БЕРЕГ ГУАЯС УВИДИШЬ БУХТУ ЭСТЕРО-САЛАДО ЗАХВАТИ ТАБАК ИДИ СТОЯНКА СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН ТЧК ЖДУ НЕТЕРПЕНИЕМ ДИК».
Сидя на жесткой, отполированной задницами скамейке вагона и прикрыв лицо широкополой шляпой, я внимательно изучал телеграмму. Времени у меня было навалом. Поезду предстояло тащиться по выжженной степи вдоль предгорий туманных Анд без малого восемь часов, и за это время я надеялся навести порядок в своей голове и разложить мысли, доводы, подозрения и гипотезы по виртуальным файлам и директориям.
Я расстелил на коленях карту Гуаякиля, включающую схему порта. Крупнейший морской порт Эквадора, оказывается, размещался не на берегу океана и даже не в заливе, как я предполагал, а на берегах реки Гуаяс, километрах в пятидесяти от того места, где река впадала в залив. Значит, Дик ориентировал меня на правый берег реки, который шлюзовым каналом был связан с бухтой Эстеро-Саладо. В этой бухте мне и следовало искать гавань для маломерных судов и сто шестьдесят первую стоянку.
Я сложил карту, засунул телеграмму между страниц журнала, положил все это рядом и, откинувшись на жесткую спинку, уставился в окно. Ожидание предстоящего путешествия на Комайо несколько сгладило тягостное впечатление от пребывания в Кито. В этом городе произошла рокировка, которую ни я, ни Влад не могли предвидеть. Когда мы чудесным образом спаслись от Гонсалеса, зарываясь на джипе в сельву, нам казалось, что наш союз представляет собой крепко сжатый кулак и ничто не сделает нас врагами.
Но получилось все по-другому. Как это часто бывает, нас разлучила женщина. Каюсь, я не был до конца искренним с Владом, я долгое время лгал ему, невольно заставлял его рисковать собой ради чемодана, набитого старыми журналами, но видит бог, моя ложь была святой, но Влад этого не понял и не захотел понимать.
Об Анне мне было еще труднее думать. Я знал ее лучше, чем Влад, и у меня было намного меньше оснований говорить и думать о ней плохо. В нашем затянувшемся поединке за ее сердце победителем не стал никто. Был период, когда Анна увлеклась Владом, она жила с ним в лагере археологов на Карадаге, ныряла за амфорами и читала старинные манускрипты периода генуэзского правления в Крыму. Ей там нравилось, как нравилось все новое, таящее в себе риск, тайны и приключения. И все же она вернулась ко мне, как к своему берегу, к которому всегда, в любой шторм, можно пристать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113