– Разве это пойдет мне на пользу?
Недоумевая, Расс обернулся.
– Что вы имеете в виду?
– Мне нечем удержать Синтию. Она надежно обеспечена, занимает прочное положение в обществе. Теперь она не нуждается в моей помощи, как двадцать пять лет назад. Если она решит встречаться с вами, а я стану возражать, вполне возможно, она вновь пренебрежет моим советом, только на этот раз у нее не будет никаких причин вернуться. Откровенно говоря, сейчас мне бы не хотелось потерять дочь.
Смысл ее слов не сразу дошел до Расса. Он спросил, желая убедиться, что не ослышался:
– Значит, вы не станете ссориться с ней?
– По этому поводу – нет. – Уголок рта Гертруды дрогнул, и Расс был готов поклясться, что видел подобие улыбки. – Но что касается других – ручаться не стану. Ведь я – Гертруда Хоффман. Я по натуре требовательна и своевольна, временами даже чересчур. Возмущаться по тому или иному поводу я перестану лишь в день своей смерти. У вас есть еще вопросы?
Подумав, Расс покачал головой. В последний раз кивнув и взмахнув на прощание рукой, он скрылся за дверью, вышел из дома и направился к машине. Внезапно день показался ему небывало солнечным и ясным.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Репетиция свадебной церемонии в четверг вечером прошла без сучка, без задоринки, полностью удовлетворив Синтию. Прежде всего, незадолго до репетиции Синтии сообщили, что Джимми Шуллер пришел в сознание. Кроме того, все подружки невесты и шаферы – за исключением одного Джареда Флинна – благополучно прибыли в Сент-Луис, девочки-цветочницы вели себя прилично, не вызывая нарекания матерей, а Гертруда ничем не выразила удивления, увидев, как Расс ведет Дайану к алтарю по центральному проходу между скамьями. Словом, Синтия осталась всем довольна.
Ее настроение улучшилось, когда вся компания отправилась из церкви в ресторан в Хилле, принадлежащий семье Ника, где должен был состояться предсвадебный ужин. Ресторан был небольшим, но элегантным – с белыми скатертями, белыми льняными салфетками и свежими цветами. Свечи на каждом столике, картины и фотографии на стенах создавали уютную, домашнюю атмосферу.
Синтии нравилось семейство Гранателли, с которым она была давно знакома. Она любила Терезу – дородную, величавую женщину, способную статью и достоинством поспорить с Гертрудой, по-дружески относилась к Дому, пожилому красавцу с седыми усами и ястребиным носом, и дядюшке Вито с неизменной сигарой, которая казалась настолько неотъемлемой принадлежностью этого мужчины, что никто и не думал жаловаться. Синтии нравились сестры Ника: Паола, Фрэнки и София – и его братья: Карло и Винни – блондины, как и сам Ник, которого Синтия уже успела полюбить, как родного сына. Но больше всего Синтию радовало, что Ник и Дайана влюблены и что их любовь преодолела различия в происхождении, которые доставляли столько мук старшему поколению. Если Гертруда и была против этого брака, она благоразумно промолчала, должно быть понимая, что Синтия всеми силами будет бороться за право дочери на счастье.
По всем этим причинам Синтия пребывала в хорошем настроении. Кроме того, в ресторане Расс ни на секунду не отходил от нее, и Синтия не скрывала радости. Ей нравилось знакомить Расса с родными Ника, нравилось, что Расс сразу пришелся ко двору в их компании, умело и непринужденно поддерживая разговор. Синтия восхищалась его поступками, вплоть до мелочей – например, тем, как он стоял, касаясь ее руки или плеча, как принес ей стакан со стойки бара, как обнял ее за талию, сопровождая к столу, и, галантным жестом придвинул стул. Расс был истинным джентльменом, и, хотя умением держаться в обществе он обладал еще в юности, с возрастом он приобрел заметный лоск. Большей обходительности и любезности Синтия не могла бы пожелать. Двадцать шесть лет назад она преклонялась перед юношей, работавшим в дешевом кафе, а теперь – перед видным мужчиной, в которого превратился этот юноша.
Когда вечер завершился, Синтия пожалела о том, что он промелькнул так быстро. Слишком рано Расс отвез ее домой и проводил до двери. Синтия ждала особого знака внимания, и хотя жаждущий взгляд Расса дал ей понять, что она не одинока в своем желании, он не поцеловал ее. Вместо этого Расс предложил заехать за Синтией на следующий день и помочь с хлопотами, неизбежными в последние часы перед свадьбой. Поскольку другой причины побыть рядом с ним у Синтии не нашлось, она приняла предложение.
Последствием этого решения стали блаженство и мука: вместе с Синтией и Дайаной Расс вскрывал подарки, следил за тем, как во дворе расставляют тент и столы, деятельно участвовал в последнем обсуждении свадебной церемонии вместе с Тэмми. Он терпеливо ждал, пока Синтия принимала первых гостей, явившихся издалека. Расс отвез ее к ювелиру, за подарками для подружек невесты, затем в химчистку, чтобы забрать вещи, которые потребуются Дайане во время медового месяца, и в больницу, проведать Джимми. Наконец Синтия отправилась к маникюрше, и Расс терпеливо ждал ее у салона.
И все-таки, несмотря на то что Синтии нравилось общество этого уравновешенного, услужливого и терпеливого мужчины, его присутствие стало для нее пыткой. Его прикосновения были слишком мимолетными. Расс с вожделением смотрел на нее, но не выдавал своих чувств ничем, кроме взгляда. Он обращался к ней приглушенным, интимным тоном любовника, который опалял Синтию, но отстранялся, едва в ней вспыхивал огонь. К концу дня Синтия не знала, чем вызвана ее внутренняя дрожь: обычными переживаниями матери невесты или страстью.
Едва Расс привез Синтию домой, телефон начал звонить не умолкая. Прикрывая ладонью трубку, Синтия объясняла Рассу, кто звонит, и беседовала то с кузиной, прибывшей вместе с семьей из Кливленда, то с бывшим деловым партнером Мэттью, приехавшим с женой из Денвера, то с подругой Гертруды, которую Синтия помнила с детства. Затем позвонила Дайана, сообщила, что гости уже собираются в доме Гранателли, и попросила Расса и Синтию поторопиться. Этот звонок стал идеальным решением проблемы, вставшей перед Синтией: теперь она могла находиться рядом с Рассом, но чувствовать себя в безопасности. Чем больше людей окажется вокруг, тем спокойнее она будет выдерживать близость Расса.
Однако расчеты Синтии не оправдались. Сборище у Гранателли было шумным и веселым, но Синтия ни на минуту не забывала о мужчине, стоящем рядом. Они вместе беседовали с гостями, переходили от группы к группе, смеялись естественно и беззаботно, как в юности. Временами, когда темп вечеринки утихал, они обменивались парой фраз, делились мыслями или впечатлениями, словно, кроме них, в комнате никого не было.
Вечер продолжался. К одиннадцати часам Расс испытал нестерпимое желание остаться наедине с Синтией, пусть даже ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25