Закатные лучи скользили по крутому склону, теряющемуся в
лесах; где-то вдалеке сверкал голубой залив, за ним виднелись
рыжевато-коричневые восточные холмы. С южной стороны находился
Сан-Франциско, его миниатюрные башни выныривали из светящегося тумана.
Тишина переполняла небо.
Бейли первым оторвался от этого зрелища. Он увидел слезы на глазах
Эвис и спросил:
- Что-то случилось?
Она медленно, неохотно перевела на него свой взгляд.
- Ничего, - ответила она ему. - Просто красиво. И жалко.
- Жалко?
- Всех, кто жил до Перемены. Кто так и не увидел всего этого.
- Но послушай, дорогая, мы были не такими уж жалкими. И почему ты
заставляешь меня чувствовать себя таким древним? Ты ведь тоже родилась во
времена предыдущей цивилизации.
- Но я не много помню о тех временах, - ответила она с серьезным
видом. - Наверное, дни... суда меня так потрясли, что я забыла большую
часть своего детства. Тоже самое произошло почти со всеми выжившими
людьми. А ты, кажется, помнишь те времена лучше, чем кто-либо. А что
касается других, можно сказать - время суда их очистило.
Он решил, что Эвис просто хотелось выплеснуть охватившую ее печаль;
она продолжила почти раздраженно:
- Так должно было случиться. Что-то должно было столкнуть нас с
дороги, по которой шли наши отцы. Только после этого мы увидели, сколько
неестественности, принуждения, отвратительного подавления природы терпели
прежде Земля и человечество. Мы освободились от прошлого и действительно
могли начать все заново.
- Я не уверен в том, что мы от всего этого освободились, - сказал
Бейли.
- Но мы поддерживаем все хорошее. - Эвис мельком взглянула на
Сан-Франциско. - Возьмем, к примеру, город. Он придает очарование виду,
который открывается отсюда. Я рада, что этот город существует, что машины
поддерживают в нем порядок, что в образовательную программу для детей
входит посещение этого города. Но жить в нем? - она скривилась.
- Мне он нравился, - сказал Бейли.
- Ты не знал ничего лучшего. Так ведь?
- Н-н-нет. - Воспоминания рвались из плена его памяти. - Но у меня
были друзья. Они умерли. Умерли все, кого я знал. Что говорят
статистические данные? Чума уничтожила девяносто пять процентов людей?
Девяносто пять процентов всего человечества - за считанные месяцы! Даже
ты, хоть раз, да поплакала о них.
- Об их бедных бесполезных жизнях, - сказала Эвис. - Но не об их
смерти. Смерть была освобождением. Я в этом убеждена. А каким другим
способом можно было выбраться из ловушки, которую человек сам себе
устроил? Теперь у нас просторы для того, чтобы свободно дышать, и ресурсы,
и знания, чтобы делать все, что мы хотим, и мы сейчас превращаем нашу
планету в рай.
- Правда? - удивился Бейли. - Мы знаем район залива. Иногда мы
связываемся с некоторыми другими "осколками" человечества, которые
разбросаны по всему миру. Но в других местах... скажешь ли ты мне, что
происходит, например, в районе Русской реки?
- Наверное, ничего, - сказала Эвис. - Никаких людей. Мы заполним
необитаемые земли. Но не сразу. - Она сжала кулаки. - Но мы _н_и_к_о_г_д_а
б_о_л_ь_ш_е_ не будем воспитывать детей, строить жилища и добывать
полезные ископаемые старыми грязными способами. Никогда! Мы получили
хороший урок!
Разговор начал угнетать Бейли и он решил сменить тему. Он обнял Эвис
за талию:
- Ты чудесная девушка, - сказал он, потому что хотел ее успокоить, и
потому, что он действительно так думал. - Если бы ревность не была
запрещенной, я бы ревновал тебя ко всем другим твоим возлюбленным. Мне
кажется, тебе могла бы понравиться мысль, что мы можем стать родителями?
Натянутость между ними исчезла, она поцеловала его в щеку и прильнула
к нему:
- Я еще молода и не готова принять на себя такую большую
ответственность. Но когда-нибудь... да, Билл, если ты все еще будешь этого
хотеть, я думаю, мне тоже этого захочется. У тебя должны быть очень
хорошие хромосомы, и ты хорошо справишься с ролью отца, и, кроме того, я
от тебя в восторге.
Их разговор превратился в добродушное воркование, они говорили до тех
пор, пока сумерки и голод не заставили их зайти в домик. После ужина, на
синтетической шкуре медведя (хотя медведей в лесах становилось все больше,
этот вид охранялся), перед языками пламени, пляшущего в камине из
натурального камня, они снова занялись любовью - под аккомпанемент
"Болеро" Равеля, доносившегося из динамика простого стереомагнитофона с
высокой степенью воспроизведения. Это было так здорово, что они повторили
с "Le Sacre du Printemps" Стравинского, "Токкатой" и "Фугой до минор"
Баха, "Девятой симфонией" Бетховена, и, наконец, с каким-то произведением
Делиуса. Новый стиль жизни в этом отношении творил чудеса.
На следующий день из Ферфакса прибыла дюжина их друзей с грузом; они
привезли механизмы для замены вышедших из строя частей робота. Ближе к
вечеру команда, прибывшая из-за залива, пришвартовала свой ял и
направилась к домику Бейли, пешком - вверх по склону. Их встретили радушно
- как всегда встречают новых знакомых. Прибывших оказалось больше, чем
ожидалось или требовалось, потому что с каждой командой приехало по
несколько девушек, чтобы готовить пищу. Все привезли с собой продукты -
оленину, свинину, копченую рыбу, сухие фрукты, орехи, изюм, мед, хлеб из
муки, смолотой на жерновах - все это шло к общему столу. Один из прибывших
предусмотрительно захватил с собой Ливерморское вино. Этой ночью застолье
было богатым. Ни один человек не напился - при такой культуре невозможно
напиться - но все расслабились, пели песни, танцевали, обменивались
партнерами, соперничали в поединках, приглашали друг друга в гости.
В последующие два дня работа кипела. Мужчины все время были на ногах:
они проверяли места возможных происшествий, расчищали выгоревшие участки
леса, выкорчевывали отравленный дуб, ухаживали за поврежденными
растениями, поддерживали хорошее состояние тропинок и дорог - делали все,
чем раньше занимался робот. По возвращении на ночлег у них хватало сил
лишь поужинать и уснуть. Но самым ценным для всех был дух дружбы и
удовлетворения от выполненной работы.
Наконец, прибыл Инженер. Когда грузовик на воздушной подушке
приземлился, Бейли находился в домике, пытаясь вместе с женщинами
отремонтировать забарахлившую солнечную батарею. Все они склонили головы в
почтительном поклоне, когда дверной проем заслонила высокая фигура в
шафрановой одежде свободного покроя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
лесах; где-то вдалеке сверкал голубой залив, за ним виднелись
рыжевато-коричневые восточные холмы. С южной стороны находился
Сан-Франциско, его миниатюрные башни выныривали из светящегося тумана.
Тишина переполняла небо.
Бейли первым оторвался от этого зрелища. Он увидел слезы на глазах
Эвис и спросил:
- Что-то случилось?
Она медленно, неохотно перевела на него свой взгляд.
- Ничего, - ответила она ему. - Просто красиво. И жалко.
- Жалко?
- Всех, кто жил до Перемены. Кто так и не увидел всего этого.
- Но послушай, дорогая, мы были не такими уж жалкими. И почему ты
заставляешь меня чувствовать себя таким древним? Ты ведь тоже родилась во
времена предыдущей цивилизации.
- Но я не много помню о тех временах, - ответила она с серьезным
видом. - Наверное, дни... суда меня так потрясли, что я забыла большую
часть своего детства. Тоже самое произошло почти со всеми выжившими
людьми. А ты, кажется, помнишь те времена лучше, чем кто-либо. А что
касается других, можно сказать - время суда их очистило.
Он решил, что Эвис просто хотелось выплеснуть охватившую ее печаль;
она продолжила почти раздраженно:
- Так должно было случиться. Что-то должно было столкнуть нас с
дороги, по которой шли наши отцы. Только после этого мы увидели, сколько
неестественности, принуждения, отвратительного подавления природы терпели
прежде Земля и человечество. Мы освободились от прошлого и действительно
могли начать все заново.
- Я не уверен в том, что мы от всего этого освободились, - сказал
Бейли.
- Но мы поддерживаем все хорошее. - Эвис мельком взглянула на
Сан-Франциско. - Возьмем, к примеру, город. Он придает очарование виду,
который открывается отсюда. Я рада, что этот город существует, что машины
поддерживают в нем порядок, что в образовательную программу для детей
входит посещение этого города. Но жить в нем? - она скривилась.
- Мне он нравился, - сказал Бейли.
- Ты не знал ничего лучшего. Так ведь?
- Н-н-нет. - Воспоминания рвались из плена его памяти. - Но у меня
были друзья. Они умерли. Умерли все, кого я знал. Что говорят
статистические данные? Чума уничтожила девяносто пять процентов людей?
Девяносто пять процентов всего человечества - за считанные месяцы! Даже
ты, хоть раз, да поплакала о них.
- Об их бедных бесполезных жизнях, - сказала Эвис. - Но не об их
смерти. Смерть была освобождением. Я в этом убеждена. А каким другим
способом можно было выбраться из ловушки, которую человек сам себе
устроил? Теперь у нас просторы для того, чтобы свободно дышать, и ресурсы,
и знания, чтобы делать все, что мы хотим, и мы сейчас превращаем нашу
планету в рай.
- Правда? - удивился Бейли. - Мы знаем район залива. Иногда мы
связываемся с некоторыми другими "осколками" человечества, которые
разбросаны по всему миру. Но в других местах... скажешь ли ты мне, что
происходит, например, в районе Русской реки?
- Наверное, ничего, - сказала Эвис. - Никаких людей. Мы заполним
необитаемые земли. Но не сразу. - Она сжала кулаки. - Но мы _н_и_к_о_г_д_а
б_о_л_ь_ш_е_ не будем воспитывать детей, строить жилища и добывать
полезные ископаемые старыми грязными способами. Никогда! Мы получили
хороший урок!
Разговор начал угнетать Бейли и он решил сменить тему. Он обнял Эвис
за талию:
- Ты чудесная девушка, - сказал он, потому что хотел ее успокоить, и
потому, что он действительно так думал. - Если бы ревность не была
запрещенной, я бы ревновал тебя ко всем другим твоим возлюбленным. Мне
кажется, тебе могла бы понравиться мысль, что мы можем стать родителями?
Натянутость между ними исчезла, она поцеловала его в щеку и прильнула
к нему:
- Я еще молода и не готова принять на себя такую большую
ответственность. Но когда-нибудь... да, Билл, если ты все еще будешь этого
хотеть, я думаю, мне тоже этого захочется. У тебя должны быть очень
хорошие хромосомы, и ты хорошо справишься с ролью отца, и, кроме того, я
от тебя в восторге.
Их разговор превратился в добродушное воркование, они говорили до тех
пор, пока сумерки и голод не заставили их зайти в домик. После ужина, на
синтетической шкуре медведя (хотя медведей в лесах становилось все больше,
этот вид охранялся), перед языками пламени, пляшущего в камине из
натурального камня, они снова занялись любовью - под аккомпанемент
"Болеро" Равеля, доносившегося из динамика простого стереомагнитофона с
высокой степенью воспроизведения. Это было так здорово, что они повторили
с "Le Sacre du Printemps" Стравинского, "Токкатой" и "Фугой до минор"
Баха, "Девятой симфонией" Бетховена, и, наконец, с каким-то произведением
Делиуса. Новый стиль жизни в этом отношении творил чудеса.
На следующий день из Ферфакса прибыла дюжина их друзей с грузом; они
привезли механизмы для замены вышедших из строя частей робота. Ближе к
вечеру команда, прибывшая из-за залива, пришвартовала свой ял и
направилась к домику Бейли, пешком - вверх по склону. Их встретили радушно
- как всегда встречают новых знакомых. Прибывших оказалось больше, чем
ожидалось или требовалось, потому что с каждой командой приехало по
несколько девушек, чтобы готовить пищу. Все привезли с собой продукты -
оленину, свинину, копченую рыбу, сухие фрукты, орехи, изюм, мед, хлеб из
муки, смолотой на жерновах - все это шло к общему столу. Один из прибывших
предусмотрительно захватил с собой Ливерморское вино. Этой ночью застолье
было богатым. Ни один человек не напился - при такой культуре невозможно
напиться - но все расслабились, пели песни, танцевали, обменивались
партнерами, соперничали в поединках, приглашали друг друга в гости.
В последующие два дня работа кипела. Мужчины все время были на ногах:
они проверяли места возможных происшествий, расчищали выгоревшие участки
леса, выкорчевывали отравленный дуб, ухаживали за поврежденными
растениями, поддерживали хорошее состояние тропинок и дорог - делали все,
чем раньше занимался робот. По возвращении на ночлег у них хватало сил
лишь поужинать и уснуть. Но самым ценным для всех был дух дружбы и
удовлетворения от выполненной работы.
Наконец, прибыл Инженер. Когда грузовик на воздушной подушке
приземлился, Бейли находился в домике, пытаясь вместе с женщинами
отремонтировать забарахлившую солнечную батарею. Все они склонили головы в
почтительном поклоне, когда дверной проем заслонила высокая фигура в
шафрановой одежде свободного покроя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19