Его меч рассыпался, разъеденный этой кровью. Он услышал, как сломалось копье Мананнана.
Вырвав из ножен свои мечи, они с новой силой бросились на тварь. Червь отступил, они побежали за ним по леднику.
Противно было на него смотреть. Он был белым, его тело было толще большого коня. Голова змея качалась высоко в воздухе, исторгая кровь и яд. Обломок копья Мананнана торчал из его глаза, второй свирепо смотрел вниз.
Скэфлок поскользнулся. Червь напал на него. Но Мананнан оказался быстрее, он подставил щит над упавшим Скэфлоком и ударил червя мечом. Лезвие распороло червю горло. Скэфлок вскочил на ноги и тоже ударил.
Хвост червя начал извиваться. Скэфлока откинуло в сугроб. Червь поймал Мананнана в кольцо, но, прежде чем он успел сжать его и раздавить морского короля, Мананнан вонзил свой меч меж его ребер.
Тут змей уполз от них, скользя подобно снегу по леднику в море. Тяжело дыша и дрожа, путешественники долго сидели прежде чем снова двинуться в путь.
— Все наше оружие повреждено, — сказал Скэфлок. Нам лучше вернуться на корабль за новым.
— Червь может поджидать нас на берегу, а если нет, то наш вид может снова разъярить его, — ответил Мананнан.
Они медленно поднимались по скользкому, таинственно мерцающему леднику. Ветер доносил звуки ударов молота.
Они шли вверх, задыхаясь от усталости, сердца их, казалось, выскочат наружу. Им часто приходилось отдыхать, а иногда даже спать прямо на леднике, но, к счастью, они взяли провизию с собой.
Казалось, что не существует ничего живого в этом царстве холода, но все громче раздавались удары молота.
Наконец они стояли у начала ледника, на полпути к вершине горы, над которой короной блистала Полярная Звезда. Налево уходила узкая, едва заметная в темноте тропа. Она упиралась в отвесные скалы. Путешественники связали друг друга веревкой и начали карабкаться вверх.
Они много раз падали, спасая друг друга, пока наконец не выбрались на площадку, в конце которой была пещера.
На цепи у ее входа сидел огромный красный пес. Он завыл и стал рваться к ним. Скэфлок приготовился убить его мечом.
— Нет, — сказал Мананнан. — У меня такое чувство, что желание его убить принесет нам худшее из несчастий. Лучше постараемся проскользнуть мимо него.
Они сомкнули свои щиты и заслоняясь ими поползли, подобно крабам, мимо собаки. Животное бросалось на них и грызло края щитов. Рев стоял у них в ушах. С трудом им удалось отползти на длину цепи от него.
Они оказались в абсолютной темноте. Они взялись за руки и двинулись на ощупь вниз по скользкому ущелью, часто спотыкаясь о ямы и натыкаясь на острые сталагмиты. Здесь было теплее, чем снаружи, но от темноты казалось, что в туннеле холоднее. Они услышали шум воды и подумали, что это, возможно, одна из могучих рек, бегущая в ад. Все громче и ближе раздавались удары молота.
Дважды раздавался вой, который разносился эхом по туннелю, и они стояли, приготовившись к сражению. Один раз на них двинулось что-то большое и тяжелое, оно высекало искры из их щитов. Они попытались убить его, но так и не узнали, что это было.
Вскоре они увидели красное сияние, похожее на сияние звезды в созвездии Псов. Они быстрее пошли вперед и вошли в ледяную пещеру.
Она тускло освещалась большим, но не высоким пламенем горна. В этом свете свернувшейся крови они различили гигантские орудия, которые могли принадлежать кузнецу. У наковальни стоял етун.
Он был огромным, таким высоким, что они едва различал его голову в мерцающем свете, и таким широким, что был почти квадратным. На его волосатое тело была наброшена драконья шкура. Черные волосы и борода были по пояс. Его ноги были короткими и кривыми, причем правая была изуродована и он стоял согнувшись так, что его руки касались земли.
Когда они вошли, он повернул на них свое ужасное, в шрамах и рубцах, лицо. У него был большой нос и широкий рот. Из-под густых бровей на них смотрели пустые глазницы, он был безглазый.
— Охо, охо! Триста лет Больверк работал один. Теперь пришло время выковать лезвие.
Он взял в руки то, над чем он работал, когда они зашли, и швырнул его в стену пещеры. Эхо долго носилось от стены к стене, после того как оружие ударилось о камни пещеры.
Скэфлок шагнул вперед и сказал:
— Я принес новую работу, Больверк, но она тебе уже знакома.
— Кто вы такие? — закричал етун. — Я чувствую запах смертного, но от него пахнет больше, чем просто от Фэри. И еще я чувствую запах полубога, но он не принадлежит ни Эзиру, ни Ваниру. — Он начал искать их руками на ощупь. — Что-то вы оба мне не очень нравитесь. Подойдите-ка поближе, чтобы я мог разорвать вас на части.
— Мы здесь с миссией, против которой ты не осмелишься ничего сделать, — сказал Мананнан.
— С какой еще миссией?
И Скэфлок сказал:
— Аса—Локи устал от тюрьмы. Он, закованный, хочет войны. Свет свободы померк для Локи. Почини ему меч, ты, Больверк.
И он развернул волчью шкуру и бросил сломанный меч к ногам великана.
Больверк склонился над ним.
— Я хорошо помню это оружие. Именно ко мне обратились Дурин и Двалин, когда им понадобился меч, чтобы откупиться от Свафламира, но они хотели, чтобы это лезвие отомстило ему. Мы вдохнули в него лед, смерть и ветер, могущественные руны и заклинания. — Он усмехнулся. — Многие воины владели этим мечом, потому что он несет победу. Нет ничего на свете, что бы он не смог разрубить, и в то же время его лезвие никогда не тупится. Раны, наносимые им, не могут быть залечены ни врачеванием, ни колдовством, ни молитвой. Но на нем лежит проклятие: он должен напиться крови, и в конце каким-нибудь образом, он окажется роком для того, кто им владел.
— Поэтому, — сказал он медленно, — Тор сломал его, это было давным-давно, и он был единственным во всех девяти Мирах, у кого хватило на это силы; и меч лежал забытый под землей до сегодняшнего дня. Но теперь… теперь, когда, как ты сказал, Локи зовет к оружию, он понадобится.
— Я этого не говорил, — пробормотал сам себе Скэфлок, — хотя я хотел, чтобы ты так подумал.
Больверк его не услышал. Етун поглаживал меч.
— Вот и конец, — прошептал он. Наступает последний вечер этого мира, когда боги и великаны разрушат мироздание, уничтожив друг друга, когда Сурт зажжет пламя, которое поднимется до раскалывающихся от жара небес, погаснет солнце, земля скроется под водой и звезды попадают вниз. Наступит конец моему рабству, конец томлению под горой, конец слепоте — все это исчезнет в языках пламени. Да, я выкую этот меч, человек!
Он принялся за работу. Звон наполнил пещеру, летели искры, мехи подняли ветер, и работая, он произносил заклинания, от которых тряслись стены. Скэфлок и Мананнан укрылись в туннеле.
— Мне это не нравится, лучше бы я не приходил сюда, — сказал морской король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Вырвав из ножен свои мечи, они с новой силой бросились на тварь. Червь отступил, они побежали за ним по леднику.
Противно было на него смотреть. Он был белым, его тело было толще большого коня. Голова змея качалась высоко в воздухе, исторгая кровь и яд. Обломок копья Мананнана торчал из его глаза, второй свирепо смотрел вниз.
Скэфлок поскользнулся. Червь напал на него. Но Мананнан оказался быстрее, он подставил щит над упавшим Скэфлоком и ударил червя мечом. Лезвие распороло червю горло. Скэфлок вскочил на ноги и тоже ударил.
Хвост червя начал извиваться. Скэфлока откинуло в сугроб. Червь поймал Мананнана в кольцо, но, прежде чем он успел сжать его и раздавить морского короля, Мананнан вонзил свой меч меж его ребер.
Тут змей уполз от них, скользя подобно снегу по леднику в море. Тяжело дыша и дрожа, путешественники долго сидели прежде чем снова двинуться в путь.
— Все наше оружие повреждено, — сказал Скэфлок. Нам лучше вернуться на корабль за новым.
— Червь может поджидать нас на берегу, а если нет, то наш вид может снова разъярить его, — ответил Мананнан.
Они медленно поднимались по скользкому, таинственно мерцающему леднику. Ветер доносил звуки ударов молота.
Они шли вверх, задыхаясь от усталости, сердца их, казалось, выскочат наружу. Им часто приходилось отдыхать, а иногда даже спать прямо на леднике, но, к счастью, они взяли провизию с собой.
Казалось, что не существует ничего живого в этом царстве холода, но все громче раздавались удары молота.
Наконец они стояли у начала ледника, на полпути к вершине горы, над которой короной блистала Полярная Звезда. Налево уходила узкая, едва заметная в темноте тропа. Она упиралась в отвесные скалы. Путешественники связали друг друга веревкой и начали карабкаться вверх.
Они много раз падали, спасая друг друга, пока наконец не выбрались на площадку, в конце которой была пещера.
На цепи у ее входа сидел огромный красный пес. Он завыл и стал рваться к ним. Скэфлок приготовился убить его мечом.
— Нет, — сказал Мананнан. — У меня такое чувство, что желание его убить принесет нам худшее из несчастий. Лучше постараемся проскользнуть мимо него.
Они сомкнули свои щиты и заслоняясь ими поползли, подобно крабам, мимо собаки. Животное бросалось на них и грызло края щитов. Рев стоял у них в ушах. С трудом им удалось отползти на длину цепи от него.
Они оказались в абсолютной темноте. Они взялись за руки и двинулись на ощупь вниз по скользкому ущелью, часто спотыкаясь о ямы и натыкаясь на острые сталагмиты. Здесь было теплее, чем снаружи, но от темноты казалось, что в туннеле холоднее. Они услышали шум воды и подумали, что это, возможно, одна из могучих рек, бегущая в ад. Все громче и ближе раздавались удары молота.
Дважды раздавался вой, который разносился эхом по туннелю, и они стояли, приготовившись к сражению. Один раз на них двинулось что-то большое и тяжелое, оно высекало искры из их щитов. Они попытались убить его, но так и не узнали, что это было.
Вскоре они увидели красное сияние, похожее на сияние звезды в созвездии Псов. Они быстрее пошли вперед и вошли в ледяную пещеру.
Она тускло освещалась большим, но не высоким пламенем горна. В этом свете свернувшейся крови они различили гигантские орудия, которые могли принадлежать кузнецу. У наковальни стоял етун.
Он был огромным, таким высоким, что они едва различал его голову в мерцающем свете, и таким широким, что был почти квадратным. На его волосатое тело была наброшена драконья шкура. Черные волосы и борода были по пояс. Его ноги были короткими и кривыми, причем правая была изуродована и он стоял согнувшись так, что его руки касались земли.
Когда они вошли, он повернул на них свое ужасное, в шрамах и рубцах, лицо. У него был большой нос и широкий рот. Из-под густых бровей на них смотрели пустые глазницы, он был безглазый.
— Охо, охо! Триста лет Больверк работал один. Теперь пришло время выковать лезвие.
Он взял в руки то, над чем он работал, когда они зашли, и швырнул его в стену пещеры. Эхо долго носилось от стены к стене, после того как оружие ударилось о камни пещеры.
Скэфлок шагнул вперед и сказал:
— Я принес новую работу, Больверк, но она тебе уже знакома.
— Кто вы такие? — закричал етун. — Я чувствую запах смертного, но от него пахнет больше, чем просто от Фэри. И еще я чувствую запах полубога, но он не принадлежит ни Эзиру, ни Ваниру. — Он начал искать их руками на ощупь. — Что-то вы оба мне не очень нравитесь. Подойдите-ка поближе, чтобы я мог разорвать вас на части.
— Мы здесь с миссией, против которой ты не осмелишься ничего сделать, — сказал Мананнан.
— С какой еще миссией?
И Скэфлок сказал:
— Аса—Локи устал от тюрьмы. Он, закованный, хочет войны. Свет свободы померк для Локи. Почини ему меч, ты, Больверк.
И он развернул волчью шкуру и бросил сломанный меч к ногам великана.
Больверк склонился над ним.
— Я хорошо помню это оружие. Именно ко мне обратились Дурин и Двалин, когда им понадобился меч, чтобы откупиться от Свафламира, но они хотели, чтобы это лезвие отомстило ему. Мы вдохнули в него лед, смерть и ветер, могущественные руны и заклинания. — Он усмехнулся. — Многие воины владели этим мечом, потому что он несет победу. Нет ничего на свете, что бы он не смог разрубить, и в то же время его лезвие никогда не тупится. Раны, наносимые им, не могут быть залечены ни врачеванием, ни колдовством, ни молитвой. Но на нем лежит проклятие: он должен напиться крови, и в конце каким-нибудь образом, он окажется роком для того, кто им владел.
— Поэтому, — сказал он медленно, — Тор сломал его, это было давным-давно, и он был единственным во всех девяти Мирах, у кого хватило на это силы; и меч лежал забытый под землей до сегодняшнего дня. Но теперь… теперь, когда, как ты сказал, Локи зовет к оружию, он понадобится.
— Я этого не говорил, — пробормотал сам себе Скэфлок, — хотя я хотел, чтобы ты так подумал.
Больверк его не услышал. Етун поглаживал меч.
— Вот и конец, — прошептал он. Наступает последний вечер этого мира, когда боги и великаны разрушат мироздание, уничтожив друг друга, когда Сурт зажжет пламя, которое поднимется до раскалывающихся от жара небес, погаснет солнце, земля скроется под водой и звезды попадают вниз. Наступит конец моему рабству, конец томлению под горой, конец слепоте — все это исчезнет в языках пламени. Да, я выкую этот меч, человек!
Он принялся за работу. Звон наполнил пещеру, летели искры, мехи подняли ветер, и работая, он произносил заклинания, от которых тряслись стены. Скэфлок и Мананнан укрылись в туннеле.
— Мне это не нравится, лучше бы я не приходил сюда, — сказал морской король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60