И внутри него поднялось великолепное ощущение силы. Над головой летели копья и стрелы, невидимые и неслышимые в реве бури. Ветер дул порывами, не давая хорошо прицелиться, поэтому скоро послышался звон оружия.
Поднявшись на стременах, Скэфлок рубил направо и налево. Тролль сделал выпад в его сторону. Своим мечом Скэфлок отрубил ему обе руки. Приблизился другой, с занесенным топором. Этому клинок вошел в шею. На него бросился воин с копьем, копье отскочило от щита Скэфлока. Он пополам разрубил древко и конем втоптал тролля в грязь.
Топор и меч. Звон и искры. Расколотые доспехи. Растерзанная плоть, воины, оседающие па землю, дьявольский танец молний.
Среди лязга скакал Скэфлок, разя наповал. Его удары разрубали кольчуги и кости больно отдаваясь в его собственных плечах. От нападавших он то укрывался щитом, то отбивал от атаки мечом. Его клинок свистел громче, чем вой ветра и гром. Никто не смог устоять перед ним и он, пройдя со своими людьми сквозь шеренги троллей, напал на врага с тыла.
Но все равно тролли сражались отчаянно. Они перестроились в круги и заняли прочную оборону. Из них полетели стрелы. Атакующие лошади напарывались на выставленные копья. Многие эльфы пали под топором и булавой. Где же подмога, где же?
Как будто в ответ протрубил рожок, потом еще один, и еще — военный призыв, град выпущенных из пращи камней и из темноты возникли сотни воинов.
— Салют, Эльфхайм! — В авангарде ехал Файрспир. С его пики стекала кровь, как дождь с его шлема. На его лице светилось злорадство. Рядом с ним с окровавленным боевым топором появился Флэм Оркнейский. Другие вожди эльфов тоже дрались, как будто возникая из-под земли, чтобы очистить ее от осквернителей.
Теперь было легко разделываться с врагами, и вскоре лишь мертвые остались на песчаных дюнах. Не сходя с седла, Скэфлок устроил военный совет с Файрспиром, Флэмом и их товарищами.
— Мы прибыли насколько возможно быстро, — сказал Файрспир. — Нам пришлось сделать остановку в Рунхилле и захватить его, потому что ворота были открыты, и оставалось совсем мало троллей. Хорошо поработали женщины. Я думаю, они все закончат к нашему приходу в Альфархойе, тем более что большая часть их гарнизона лежит здесь.
— Хорошо, — сказал Скэфлок. Битва окончилась, меч вернулся обратно в ножны, и он почувствовал, как к нему вернулась усталость. Высоко над головой затихала гроза, еще сверкая и погромыхивая, ветер стих, и с сереющего неба лил усиливающийся дождь.
— Силы из Эрина тоже отправились на войну, — сказал Флэм. — Луг высадился в Шотландии, а Мананнан изгоняет троллей из северных вод и островов.
— А, значит, он сдержал свое слово. — Скэфлок немного повеселел. — Мананнан — настоящий друг. Он единственный бог, которому я доверяю.
— И это только из-за того, что он полубог, лишенный большей части своей силы и сосланный в фэри, — пробормотал Файрспир. — Не слишком дальновидно иметь дело с богами… или великанами.
— Ладно, мы победили, поэтому до рассвета мы успеем оказаться в замке, — сказал Флэм. — Сегодня будем отсыпаться в Альфархойе. Как давно не удавалось мне провести ночь в городке, рядом с женщиной — эльфом.
Скэфлок скривил рот, но ничего не сказал. Хотя осень в этом году наступила внезапно и сурово, вскоре она сменила гнев на милость, которая продолжалась необычайно долго. Казалось, будто земля приветствует своих прежних возлюбленных. Некоторые остались лежать в ней навсегда, и воспоминания о них хранил цвет кленовых листьев. Другие деревья шелестели листьям сотен оттенков золота и бронзы, раскинувшись на размытых дымкой холмах под дремлющим небом. Скакали белки, собирая свой маленький урожай, самцы оленей поводил рогами и гордо трубили. Вместе с листьями до земли долетал одинокий крик улетающих на юг гусей. По ночам сверкало невообразимое множество звезд таких ярких, что, казалось, можно дотянуться и вытащить их, как кнопки, из кристальной чистоты неба.
Удача сопутствовала эльфам. На севере и юге, востоке и западе, их враги были сломлены с небольшими потерями для самих эльфов. Потому что они имели не только надежных союзников, но и крепкий тыл, и каждую неделю получали подкрепления, по мере того как король эльфов очищал континент; они с легкостью отвоевывали свои замки. Напротив, тролли были совершенно отрезаны, после того как Мананнан сомкнул блокаду. Поздней осенью среди эльфов были уже слышны жалобы на то, что приходится слишком долго искать кого-нибудь, с кем можно сойтись в бою.
Скэфлок не радовался этому. Прежде всего, он знал, что за этим кроется. Раз Вальгард увидел, что на поле брани его войска изрубят в капусту, он начал отводить их со всей возможной поспешностью в сторону Эльфхьюфа, небольшие отряды оставались для прикрытия и, доставляя беспокойство эльфам, не давали им пробиться к основным силам. Хотя Скэфлок не сомневался, что сможет захватить их последний рубеж, цена могла оказаться слишком высокой.
Это не расстраивало его, но чувство мастерства казалось ущемленным, и он взвешивал различные планы, для того чтобы разрешить ситуацию более изящно. Он думал медленнее, чем раньше, потому что его точила еще одна мысль.
И это произошло из-за самого мира, который он приносил. Жестокие битвы затем превращались в стычки, в одиночные схватки, в ничто. Целыми днями, а потом неделями его меч спал. Потом проснулись воспоминания. Он надеялся, что рана внутри него хоть немного зажила. Он понял, что это не так. Он не мог сказать, что причиняло ему больше страданий — бессонные ночи или сны.
Таким образом, осень перешла в зиму. Все это кончилось в один вечер в Дэйнло. когда Файрспир, которому Скэфлок рассказывал не больше, чем всем остальным, оставляя их в догадках, устал ли он от своей женщины из рода людского или же оставил ее среди людей для охраны, разыскал его и сказал:
— Может быть, тебе интересно будет узнать, я на закате проезжал мимо пруда неподалеку отсюда и видел молодую женщину, которая вполне может быть Фредой Ормсдотер. Она беременна. Мне показалось, что она печальна.
Скэфлок ехал один сквозь сгущающиеся сумерки. Вороной жеребец шел неторопливым шагом, не быстрее, чем лошади смертных. Опавшие листья шуршали под его подковами и танцевали на холодном ветру. Те, которые все еще оставались на ветках, до сих пор сохранили яркую окраску, как будто для того, чтобы свить венок для его седока. В вечерней дымке сгущалась темнота, в ко торой он шел через лес, полный воспоминаний для хозяина.
Скэфлок не согнулся под весом шлема, кольчуги и меча с рукояткой в форме Дракона. Его длинные волосы выбивались, из-под шлема и развевались на ветру. Его темное, обветренное лицо с грубыми сильными чертами несло решительное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Поднявшись на стременах, Скэфлок рубил направо и налево. Тролль сделал выпад в его сторону. Своим мечом Скэфлок отрубил ему обе руки. Приблизился другой, с занесенным топором. Этому клинок вошел в шею. На него бросился воин с копьем, копье отскочило от щита Скэфлока. Он пополам разрубил древко и конем втоптал тролля в грязь.
Топор и меч. Звон и искры. Расколотые доспехи. Растерзанная плоть, воины, оседающие па землю, дьявольский танец молний.
Среди лязга скакал Скэфлок, разя наповал. Его удары разрубали кольчуги и кости больно отдаваясь в его собственных плечах. От нападавших он то укрывался щитом, то отбивал от атаки мечом. Его клинок свистел громче, чем вой ветра и гром. Никто не смог устоять перед ним и он, пройдя со своими людьми сквозь шеренги троллей, напал на врага с тыла.
Но все равно тролли сражались отчаянно. Они перестроились в круги и заняли прочную оборону. Из них полетели стрелы. Атакующие лошади напарывались на выставленные копья. Многие эльфы пали под топором и булавой. Где же подмога, где же?
Как будто в ответ протрубил рожок, потом еще один, и еще — военный призыв, град выпущенных из пращи камней и из темноты возникли сотни воинов.
— Салют, Эльфхайм! — В авангарде ехал Файрспир. С его пики стекала кровь, как дождь с его шлема. На его лице светилось злорадство. Рядом с ним с окровавленным боевым топором появился Флэм Оркнейский. Другие вожди эльфов тоже дрались, как будто возникая из-под земли, чтобы очистить ее от осквернителей.
Теперь было легко разделываться с врагами, и вскоре лишь мертвые остались на песчаных дюнах. Не сходя с седла, Скэфлок устроил военный совет с Файрспиром, Флэмом и их товарищами.
— Мы прибыли насколько возможно быстро, — сказал Файрспир. — Нам пришлось сделать остановку в Рунхилле и захватить его, потому что ворота были открыты, и оставалось совсем мало троллей. Хорошо поработали женщины. Я думаю, они все закончат к нашему приходу в Альфархойе, тем более что большая часть их гарнизона лежит здесь.
— Хорошо, — сказал Скэфлок. Битва окончилась, меч вернулся обратно в ножны, и он почувствовал, как к нему вернулась усталость. Высоко над головой затихала гроза, еще сверкая и погромыхивая, ветер стих, и с сереющего неба лил усиливающийся дождь.
— Силы из Эрина тоже отправились на войну, — сказал Флэм. — Луг высадился в Шотландии, а Мананнан изгоняет троллей из северных вод и островов.
— А, значит, он сдержал свое слово. — Скэфлок немного повеселел. — Мананнан — настоящий друг. Он единственный бог, которому я доверяю.
— И это только из-за того, что он полубог, лишенный большей части своей силы и сосланный в фэри, — пробормотал Файрспир. — Не слишком дальновидно иметь дело с богами… или великанами.
— Ладно, мы победили, поэтому до рассвета мы успеем оказаться в замке, — сказал Флэм. — Сегодня будем отсыпаться в Альфархойе. Как давно не удавалось мне провести ночь в городке, рядом с женщиной — эльфом.
Скэфлок скривил рот, но ничего не сказал. Хотя осень в этом году наступила внезапно и сурово, вскоре она сменила гнев на милость, которая продолжалась необычайно долго. Казалось, будто земля приветствует своих прежних возлюбленных. Некоторые остались лежать в ней навсегда, и воспоминания о них хранил цвет кленовых листьев. Другие деревья шелестели листьям сотен оттенков золота и бронзы, раскинувшись на размытых дымкой холмах под дремлющим небом. Скакали белки, собирая свой маленький урожай, самцы оленей поводил рогами и гордо трубили. Вместе с листьями до земли долетал одинокий крик улетающих на юг гусей. По ночам сверкало невообразимое множество звезд таких ярких, что, казалось, можно дотянуться и вытащить их, как кнопки, из кристальной чистоты неба.
Удача сопутствовала эльфам. На севере и юге, востоке и западе, их враги были сломлены с небольшими потерями для самих эльфов. Потому что они имели не только надежных союзников, но и крепкий тыл, и каждую неделю получали подкрепления, по мере того как король эльфов очищал континент; они с легкостью отвоевывали свои замки. Напротив, тролли были совершенно отрезаны, после того как Мананнан сомкнул блокаду. Поздней осенью среди эльфов были уже слышны жалобы на то, что приходится слишком долго искать кого-нибудь, с кем можно сойтись в бою.
Скэфлок не радовался этому. Прежде всего, он знал, что за этим кроется. Раз Вальгард увидел, что на поле брани его войска изрубят в капусту, он начал отводить их со всей возможной поспешностью в сторону Эльфхьюфа, небольшие отряды оставались для прикрытия и, доставляя беспокойство эльфам, не давали им пробиться к основным силам. Хотя Скэфлок не сомневался, что сможет захватить их последний рубеж, цена могла оказаться слишком высокой.
Это не расстраивало его, но чувство мастерства казалось ущемленным, и он взвешивал различные планы, для того чтобы разрешить ситуацию более изящно. Он думал медленнее, чем раньше, потому что его точила еще одна мысль.
И это произошло из-за самого мира, который он приносил. Жестокие битвы затем превращались в стычки, в одиночные схватки, в ничто. Целыми днями, а потом неделями его меч спал. Потом проснулись воспоминания. Он надеялся, что рана внутри него хоть немного зажила. Он понял, что это не так. Он не мог сказать, что причиняло ему больше страданий — бессонные ночи или сны.
Таким образом, осень перешла в зиму. Все это кончилось в один вечер в Дэйнло. когда Файрспир, которому Скэфлок рассказывал не больше, чем всем остальным, оставляя их в догадках, устал ли он от своей женщины из рода людского или же оставил ее среди людей для охраны, разыскал его и сказал:
— Может быть, тебе интересно будет узнать, я на закате проезжал мимо пруда неподалеку отсюда и видел молодую женщину, которая вполне может быть Фредой Ормсдотер. Она беременна. Мне показалось, что она печальна.
Скэфлок ехал один сквозь сгущающиеся сумерки. Вороной жеребец шел неторопливым шагом, не быстрее, чем лошади смертных. Опавшие листья шуршали под его подковами и танцевали на холодном ветру. Те, которые все еще оставались на ветках, до сих пор сохранили яркую окраску, как будто для того, чтобы свить венок для его седока. В вечерней дымке сгущалась темнота, в ко торой он шел через лес, полный воспоминаний для хозяина.
Скэфлок не согнулся под весом шлема, кольчуги и меча с рукояткой в форме Дракона. Его длинные волосы выбивались, из-под шлема и развевались на ветру. Его темное, обветренное лицо с грубыми сильными чертами несло решительное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60