И долго еще звенели над водой певучие голоса Эяны и Бенгты. Шаман Панигпак то и дело о чем-нибудь спрашивал, объясняясь с братом и сестрой при посредничестве Бенгты. Постепенно все выяснилось. Увы, и эти иннуиты ничего не знали о каких-либо пришлых племенах. Но ведь иннуиты проводили время в основном на берегу, где били зверя и птицу, в открытое море они выходили довольно редко. Иннуиты никогда не совершали таких дальних плаваний, как белые люди, о которых было известно, что когда-то в давние времена они уплывали далеко за горизонт и приставали к берегам незнакомой страны. Бенгта вспомнила, что страна эта называлась Маркландией — Лесной землей. Поселившиеся там белые люди валили лес и летом уходили в долгие, бесконечно долгие походы на своих ладьях, а зимой сидели дома, на берегу, Иннуиты же как раз зимой путешествовали на собачьих упряжках по прибрежным льдам и по суше. И больше никто в поселке Вестри-бюгд не слышал о каких-либо событиях на острове Гренландия. Несчастные невежды, сидевшие в каяках, также ничего не могли сказлть. Кто-то из них робко заметил, что если уж кого спрашивать, то прежде всего отца Бенгты, самого могущественного человека во всем поселке, дескать, уж Хакон, наверное, знает, если на острове произошло какое-то событие.
От Тоно и Эяны не укрылось, что упоминание об отце Бенгты, Хаконе Андерсоне, у всех слушавших вызвало дрожь ужаса. И сама Бенгта вздрогнула, и голос ее стал резким.
— Да, наверное, нам стоит увидеться с Хаконом Андерсоном, — сказала Эяна. — Передать что-нибудь отцу, Бенгта?
Бенгта вдруг расплакалась:
— Передай! Передай ему мое проклятие! — выкрикнула она сквозь слезы. — Скажи ему, и всем им скажи, пусть уходят, пусть как можно скорей уходят отсюда, иначе их уничтожит Тупилак. Наш шаман пошлет на них Тупилака в наказание за все зло, которое причинил нам Хакон, мой отец!
Миник потянулся за гарпуном. Шаман Панигпак плотнее закутался в меховую куртку, низко опустив голову, так что лица не было видно. И женщины и мужчины подались назад, словно в страхе перед чужаками на носу лодки. Младенцы почувствовали, что происходит что-то недоброе, и подняли плач.
— По-моему, самое время поскорей уносить ноги, — тихо, чтобы услышала только сестра, сказал Тоно. Эяна кивнула, и дети морского царя, будто две стрелы, метнулись за борт умиака и скрылись в черной ледяной воде.
8
Из рассказа Бенгты Тоно и Эяна поняли, что усадьба Хакона Андерсона находится на берегу большой бухты, которая дала приют поселку Вестри-бюгд. Хмурый короткий день уже клонился к вечеру, когда брат и сестра разыскали жилище норвежца. Стемнело, и они поспешили надеть одежду, которая была у них в кожаных мешках, висевших вместе с гарпунами на ремне за спиной. Теперь нелегко было бы догадаться, кто они: вместо одежды из обычной материи, которая, намекнув в воде, превратилась бы на морозе в жесткий заледеневший панцирь, они надели те вещи, что нашли в развалинах Лири и сберегли во время плавания на когте «Хернинг». Это была одежда из рыбьей чешуи, переливавшейся всеми цветами радуги. Туники были совсем короткие, однако они все-таки вызывали у христиан меньшее возмущение, чем неприкрытая нагота. Поверх непромокаемых одежд Тоно и Эяна перепоясались кожаными поясами, к которым были подвешены стальные ножи. Нержавеющее оружие — ножи из обсидиана и кости — они также заткнули за пояса, и каждый взял по два гарпуна.
Дул резкий холодный ветер, начался отлив, море отступило от берега, обнажив камни и скалы. Волшебное зрение позволяло сестре и брату видеть в темноте почти так же хорошо, как при свете дня. Однако картина, открывшаяся перед ними на берегу среди горбатых холмов, отнюдь не радовала глаз. Вестри-бюгд не был поселком в обычном смысле слова, он представлял собой отдельные дома и усадьбы, которые были разбросаны там и сям по всему побережью на расстоянии нескольких миль друг от друга. Между домами лежали пустоши, возделанных земель нигде не было видно. Лето в Гренландии было коротким и холодным, земля бесплодной, хлеба здесь почти никогда не вызревали, Единственным, на что могли рассчитывать жители поселка, были травы, которые за лето успевали вырасти на лугах и пастбищах. Сено шло на корм домашней скотине. Судя по жесткой стерне, коловшей босые ноги двух одиноких путников, нынешним летом травы поднялись плохо и были редкими и тощими. Впереди лежал обширный выгон для скота, огороженный изгородью из белых китовых ребер. Должно быть, когда-то здесь паслось большое стадо, но теперь по выгону бродило лишь несколько тощих овец и таких же костлявых коров. У самого берега поднимался из воды крохотный островок, около него стояли на якоре три лодки. Это были шестивесельные ялы, построенные крепко и добротно. Такие шлюпки как нельзя лучше подходили для плавания вдоль берегов, изрезанных бесчисленными проливами и фьордами, в которых гулял ветер. Но, как удалось разглядеть Тоно, доски ялов, покрытые слоем черной смолы, были старыми и во многих местах потрескавшимися.
Выше на склоне холма стояли постройки: жилой дом, коровник и два сарая. Они располагались вокруг грязного двора и были построены из дикого камня, положенного сухой кладкой, щели между камнями были законопачены мхом, кровля была из дерна. В Дании даже у самых бедных рыбаков дома были лучше. Из отверстия в крыше поднимался дым; судя по запаху, в очаге жгли торф. Из щелей между покосившимися ветхими ставнями сочился слабый свет. Откуда-то из угла бросились с громким лаем четыре собаки, крупные страшные псы, помесь собаки и волка, но страшными они казались еще и оттого, что все четыре были тощими, как скелеты. Учуяв запах пришельцев, собаки перестали лаять, испуганно поджали хвосты и убежали.
Дверь дома отворилась. На пороге выросла черная тень — свет падал на нее сзади. Высокий мужчина с поднятым к плечу копьем пристально всматривался в темноту. Из-за его спины выглядывали какие-то люди.
— Кто здесь? — раздраженно крикнул мужчииа.
— Это мы. Нас двое, — ответил Тоно, оставаясь в темноте. — Не пугайтесь, если наш вид покажется вам странным. Мы не замышляем ничего плохого.
Они с Эяной вышли из темноты в полосу света., падавшего из открытой двери. Послышались изумленные возгласы, кто-то из людей выкрикнул проклятие, кто-то торопливо забормотал молитву, высокий человек перекрестился.
— Во имя Иисуса, отвечайте, кто вы такие? — Хозяин был удивлен, но не испугался.
— Мы не смертные, не люди, — сказала Эяна.
Произнесенное миловидной девушкой это признание прозвучало по крайней мере менее резко, чем если бы вместо сестры людям ответил Тоно.
— Но мы можем, как и вы, произнести имя Иисуса Христа, слышите? Мы не таим никакого зла. Напротив, мы готовы оказать вам помощь, если нужно, а взамен просим лишь об одной простой вещи, если вы сможете оказать нам эту услугу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103