Как бы там ни было, но если начнется разбирательство, это будет означать потерю времени, темпа, остановку, неприятную и вынужденную, в Таллине. Так что со всех точек зрения лучше отправиться в пасть ЦРУ, наверняка - по данным Уно - Кохен тоже окажется на борту "Эстонии". Лучшего эскорта не придумаешь". И ровно в пять он, обменявшись любезными приветствиями с картинным морским пехотинцем, вошел в вестибюль посольства США, где его по-братски обнял жизнерадостный Билл.
- Как это говорится по-русски? Ага, вот: "На ловчего и зверюга спешит". Так? Нет, вы скажите - так?
- Так, так, - засмеялся Росс.
- Нет, в самом деле, Иван - вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
"Который ты сам и устроил", - подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
- Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
- О, привет комиссару! - легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой "Комиссар". И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
- Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. - Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
- Бомбей - сказочная феерия, - поддержал его Росс. - Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики...
- Кстати, у меня приятель - начальник Таллинского порта, - Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. - Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров "Эстонии". Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. "Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. - Вопрос - с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?"
- Для меня это новость, - наконец, сказал он.
- Надеюсь, приятная? - осклабился "Синоптик".
- Не то слово! - кивнул Росс. - Тем более, что у меня просьба - не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
- У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: "Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда "Комиссара". Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали".
- А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? - простодушно спросил Коллинс. - Такой взрыв мощный был.
- Я сплю как убитый, - так же простодушно ответил Росс. - Вы имеете в виду несчастный "фольксваген"?
- А что, ещё что-нибудь подорвали? - заинтересовался "Синоптик".
- Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
- Это другое, - вздохнул Кохен. - Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые - Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин - иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом ("бадвайзер", "куэрс") и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на "Эстонию" и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию "V.I.P", возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта "Эстонии" не проронили ни слова.
"Квалифицированную вздрючку получил "Синоптик", - без злорадства заключил Росс. - Даже жаль сердешного."
Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.
На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."
- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.
- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.
- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.
- Тогда что же?
- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.
- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...
- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.
Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"
Когда они одевались к ужину, Росс спросил:
- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Как это говорится по-русски? Ага, вот: "На ловчего и зверюга спешит". Так? Нет, вы скажите - так?
- Так, так, - засмеялся Росс.
- Нет, в самом деле, Иван - вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
"Который ты сам и устроил", - подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
- Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
- О, привет комиссару! - легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой "Комиссар". И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
- Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. - Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
- Бомбей - сказочная феерия, - поддержал его Росс. - Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики...
- Кстати, у меня приятель - начальник Таллинского порта, - Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. - Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров "Эстонии". Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. "Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. - Вопрос - с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?"
- Для меня это новость, - наконец, сказал он.
- Надеюсь, приятная? - осклабился "Синоптик".
- Не то слово! - кивнул Росс. - Тем более, что у меня просьба - не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
- У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: "Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда "Комиссара". Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали".
- А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? - простодушно спросил Коллинс. - Такой взрыв мощный был.
- Я сплю как убитый, - так же простодушно ответил Росс. - Вы имеете в виду несчастный "фольксваген"?
- А что, ещё что-нибудь подорвали? - заинтересовался "Синоптик".
- Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
- Это другое, - вздохнул Кохен. - Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые - Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин - иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом ("бадвайзер", "куэрс") и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на "Эстонию" и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию "V.I.P", возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта "Эстонии" не проронили ни слова.
"Квалифицированную вздрючку получил "Синоптик", - без злорадства заключил Росс. - Даже жаль сердешного."
Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.
На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."
- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.
- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.
- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.
- Тогда что же?
- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.
- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...
- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.
Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"
Когда они одевались к ужину, Росс спросил:
- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52