Он опасался, что установленная им "блокировка" болевых точек сознания не выдержит напора внезапно вернувшейся памяти и вернув свое прошлое, я погружусь в депрессию.
Я не стала сообщать Вадиму, что уже неделю, прежде чем продемонстрировать ему восстановленную речь, нашептывала ночами любимые стихи. Вначале школьные, совсем безобидные, потом - взрослее и серьезнее. Огненной точкой, к которой нельзя было прикасаться, светились строки Бродского. Я потихоньку подкралась к ним и прочла:
Один раз, два, три...
А потом прошептала то, что словно бомбу с часовым механизмом так долго носила в себе: "Я за тебя боюсь, я на тебя молюсь...
И больше ничего... Прощай..."
Меня отдали Сергею, заручившись обещанием, что через день он увезет меня на юг Франции, где сентябрь такой золотой и "лето" настолько бабье, как только может пожелать самый потерянный в ледяных лабиринтах тоски псих.
По дороге в Сен-Тропез Сергей осторожно готовил меня к сюрпризу, пододвигая к чашечке чисто символического кофе таблетку успокоительного, рекомендованного Вадиком. Серж стал моим доктором и отцом, отлично справляясь с этими обязанностями. Все лето он регулярно проводил вечера и свободные дни на даче с моей мамой и Соней, вернувшейся в конце августа в свою английскую школу. Дочь навещала меня в больнице, приносила письма от Питчемов, которые сама переводила, и много рассказывала о музыкальных успехах Шани. А мама с удовольствием описывала хозяйственные успехи Сергея, с которым крепко подружилась. Зденка не могла не оценить заботу зятя о её дочери, особенно после всего, что случилось.
Сергей повез меня в Сен-Тропез, где один из его друзей купил особняк, чтобы поселиться там с молодой женой. Надо сказать, он не очень изящно "темнил", стараясь потихоньку подвести меня к сюрпризу. Все намекал, что в общем-то друг очень старый, но и жена не слишком молодая. Хотя друг не всегда был таковым, а жена его, хоть и не девочка, но совсем "свеженькая". Короче, медовый месяц этой парочки едва начался.
Очевидно, Сергей навещал друга не первый раз - уж очень уверенно он вел взятый напрокат "рено" вдоль побережья, а затем стал ловко вертеться в тенистых проездах среди окруженных дворцовыми оградами частных владений. Время шло к полудню и солнце настолько припекало, что местные жители предпочитали отсиживаться у собственных бассейнов в компании прохладительных напитков и любимых собак. Изредка нам попадались полуголые велосипедисты, обвязавшие снятыми майками потные поясницы, и стайки подростков на роликах, скатывающиеся в сопровождении оглушительных магнитофонных воплей к набережной.
Сергей затормозил в тени огромного клена, стоящего у чугунных, увитых розами, ворот.
- Тебе не жарко, детка?
- Нечего смотреть так подозрительно. Кондиционер работает отлично и мозги у меня не расплавились. Если ты собираешься представить меня Катрин Денев или самому Депардье - в обморок не рухну.
- Тогда вперед, Слава! - Он просигналил, ворота открылись.
По дорожке серого гравия, обсаженной серебристыми елями и оливковыми деревьями, мы подъехали к изумрудно-зеленой лужайке перед домом из светлого камня и мрамора. По лестнице виллы навстречу нам спускалась знакомая пара. Прижавшись к Аркадию, Ассоль в свободной руке изящно держала букет белых лилий, усиливая сходство со свадебной фотографией. Ее свободное платье из кремовых кружев ручной вязки и светлый костюм Аркадия так и просились на страницы светской хроники.
- Ой, Славка, у тебя обалденная голова! - Вручив мне цветы, Ассоль рассматривала новую прическу. Эжен перед отъездом во Францию восстановил мою юношескую стрижку, слегка изменив линию овала - на затылке волосы были чуть короче, чем передние, спускающиеся до мочек ушей пряди.
- Прическа в стиле "Боб". - Тряхнула я головой, демонстрируя копну блестящих рыжеватых волос.
- Совсем как тогда, в конце семидесятых. - Улыбнулся Аркадий. - А здесь Мирей Матье снова в моде... Стол мы накрыли в саду и все исключительно холодное. Даже дыню зачем-то заморозили, чтобы испортить запеченную форель.
- Сначала занимайте свои апартаменты, располагайтесь... - Аська вопросительно вытаращила на меня глаза, скрыв в определении "апартаменты" смутивший её вопрос - что приготовить супругам Баташовым - общую спальню или две гостевые комнаты? - Ой, у меня такая дуреха горничная! Но ты ведь знаешь - в приличных домах принято бранить прислугу. Так что командуй сама, как тебе будет удобнее.
Мы поднялись в дом, болтая так, будто расстались только вчера и Аська не вернулась с того света, а я - не провела два месяца в дурдоме. Будто наше совместное путешествие с Сергеем и вилла в Сан-Тропезе, принадлежащая чете Тайцевых - дело самое обычное, само собой разумеющееся.
Последующие два дня прошли в том же духе - прогулка по окрестностям, валяние на пляже, ужин в маленьком ресторанчике на набережной, завтраки в саду у бассейна... И треп, треп - светские сплетни о местных знаменитостях, последних скандалах, сенсациях типа кражи бриллиантов у заснувшей в клумбе центрального парка порнозвезды.
Мне казалось, что так беззаботно и бездумно я живу давным-давно, не замечая ни теплого солнца, ни вечной мерзлоты у себя в душе, ни добродушного силача, следующего за мной по пятам. И вот однажды цветы на клумбе у бассейна запахли особенно сладко, перистые облака в небесной синеве умилили своей нежной прозрачностью, а мужчина в кресле, читающий толстую книгу, привлек мой заинтересованный взгляд.
Очки в золотой оправе сползли на кончик носа, на лоб упала светлая прядь. Господи! Он читает в очках! И ведь это не солнце выбелило его "бандитские патлы" - в волосах склонившегося над "Карамазовыми" Сергея блестела седина...
В тот день, когда кавалеры объявили нам с Асей, что "Эстрелья" ждет у причала, я попыталась кокетничать с Сергеем. Это получилось само собой выйдя утром из своей комнаты, я крутанула перед ним необъятной цыганской юбкой из бледно-желтого шифона, расцвеченного букетами роз. Узкий, зашнурованный спереди черный корсаж и широкие рукава розовой, спадающей с плеч блузки в стиле "Кармен" были созвучны в моем воображении с названием яхты, так же, как и облик одетого в холщовые брюки и белую тенниску Сергея. Он быстро загорел и теперь выглядел завзятым яхтсменом - с широченными плечами и выгоревшей соломенной прядью в русых волосах.
- Вот теперь будет совсем сногсшибательно. - Сорвав с куста соцветие мелких пунцовых роз, он сунул его в мои волосы и посмотрел так, что я почувствовала прилившую к щекам кровь.
"Эстрелья" вызвала у нас бурю восторга - уютный салон в старо-испанском стиле - весь в резном темном дереве и толстых гобеленах, чудесная палуба с множеством закоулков для отдыха, солнечных ванн и тихого времяпрепровождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Я не стала сообщать Вадиму, что уже неделю, прежде чем продемонстрировать ему восстановленную речь, нашептывала ночами любимые стихи. Вначале школьные, совсем безобидные, потом - взрослее и серьезнее. Огненной точкой, к которой нельзя было прикасаться, светились строки Бродского. Я потихоньку подкралась к ним и прочла:
Один раз, два, три...
А потом прошептала то, что словно бомбу с часовым механизмом так долго носила в себе: "Я за тебя боюсь, я на тебя молюсь...
И больше ничего... Прощай..."
Меня отдали Сергею, заручившись обещанием, что через день он увезет меня на юг Франции, где сентябрь такой золотой и "лето" настолько бабье, как только может пожелать самый потерянный в ледяных лабиринтах тоски псих.
По дороге в Сен-Тропез Сергей осторожно готовил меня к сюрпризу, пододвигая к чашечке чисто символического кофе таблетку успокоительного, рекомендованного Вадиком. Серж стал моим доктором и отцом, отлично справляясь с этими обязанностями. Все лето он регулярно проводил вечера и свободные дни на даче с моей мамой и Соней, вернувшейся в конце августа в свою английскую школу. Дочь навещала меня в больнице, приносила письма от Питчемов, которые сама переводила, и много рассказывала о музыкальных успехах Шани. А мама с удовольствием описывала хозяйственные успехи Сергея, с которым крепко подружилась. Зденка не могла не оценить заботу зятя о её дочери, особенно после всего, что случилось.
Сергей повез меня в Сен-Тропез, где один из его друзей купил особняк, чтобы поселиться там с молодой женой. Надо сказать, он не очень изящно "темнил", стараясь потихоньку подвести меня к сюрпризу. Все намекал, что в общем-то друг очень старый, но и жена не слишком молодая. Хотя друг не всегда был таковым, а жена его, хоть и не девочка, но совсем "свеженькая". Короче, медовый месяц этой парочки едва начался.
Очевидно, Сергей навещал друга не первый раз - уж очень уверенно он вел взятый напрокат "рено" вдоль побережья, а затем стал ловко вертеться в тенистых проездах среди окруженных дворцовыми оградами частных владений. Время шло к полудню и солнце настолько припекало, что местные жители предпочитали отсиживаться у собственных бассейнов в компании прохладительных напитков и любимых собак. Изредка нам попадались полуголые велосипедисты, обвязавшие снятыми майками потные поясницы, и стайки подростков на роликах, скатывающиеся в сопровождении оглушительных магнитофонных воплей к набережной.
Сергей затормозил в тени огромного клена, стоящего у чугунных, увитых розами, ворот.
- Тебе не жарко, детка?
- Нечего смотреть так подозрительно. Кондиционер работает отлично и мозги у меня не расплавились. Если ты собираешься представить меня Катрин Денев или самому Депардье - в обморок не рухну.
- Тогда вперед, Слава! - Он просигналил, ворота открылись.
По дорожке серого гравия, обсаженной серебристыми елями и оливковыми деревьями, мы подъехали к изумрудно-зеленой лужайке перед домом из светлого камня и мрамора. По лестнице виллы навстречу нам спускалась знакомая пара. Прижавшись к Аркадию, Ассоль в свободной руке изящно держала букет белых лилий, усиливая сходство со свадебной фотографией. Ее свободное платье из кремовых кружев ручной вязки и светлый костюм Аркадия так и просились на страницы светской хроники.
- Ой, Славка, у тебя обалденная голова! - Вручив мне цветы, Ассоль рассматривала новую прическу. Эжен перед отъездом во Францию восстановил мою юношескую стрижку, слегка изменив линию овала - на затылке волосы были чуть короче, чем передние, спускающиеся до мочек ушей пряди.
- Прическа в стиле "Боб". - Тряхнула я головой, демонстрируя копну блестящих рыжеватых волос.
- Совсем как тогда, в конце семидесятых. - Улыбнулся Аркадий. - А здесь Мирей Матье снова в моде... Стол мы накрыли в саду и все исключительно холодное. Даже дыню зачем-то заморозили, чтобы испортить запеченную форель.
- Сначала занимайте свои апартаменты, располагайтесь... - Аська вопросительно вытаращила на меня глаза, скрыв в определении "апартаменты" смутивший её вопрос - что приготовить супругам Баташовым - общую спальню или две гостевые комнаты? - Ой, у меня такая дуреха горничная! Но ты ведь знаешь - в приличных домах принято бранить прислугу. Так что командуй сама, как тебе будет удобнее.
Мы поднялись в дом, болтая так, будто расстались только вчера и Аська не вернулась с того света, а я - не провела два месяца в дурдоме. Будто наше совместное путешествие с Сергеем и вилла в Сан-Тропезе, принадлежащая чете Тайцевых - дело самое обычное, само собой разумеющееся.
Последующие два дня прошли в том же духе - прогулка по окрестностям, валяние на пляже, ужин в маленьком ресторанчике на набережной, завтраки в саду у бассейна... И треп, треп - светские сплетни о местных знаменитостях, последних скандалах, сенсациях типа кражи бриллиантов у заснувшей в клумбе центрального парка порнозвезды.
Мне казалось, что так беззаботно и бездумно я живу давным-давно, не замечая ни теплого солнца, ни вечной мерзлоты у себя в душе, ни добродушного силача, следующего за мной по пятам. И вот однажды цветы на клумбе у бассейна запахли особенно сладко, перистые облака в небесной синеве умилили своей нежной прозрачностью, а мужчина в кресле, читающий толстую книгу, привлек мой заинтересованный взгляд.
Очки в золотой оправе сползли на кончик носа, на лоб упала светлая прядь. Господи! Он читает в очках! И ведь это не солнце выбелило его "бандитские патлы" - в волосах склонившегося над "Карамазовыми" Сергея блестела седина...
В тот день, когда кавалеры объявили нам с Асей, что "Эстрелья" ждет у причала, я попыталась кокетничать с Сергеем. Это получилось само собой выйдя утром из своей комнаты, я крутанула перед ним необъятной цыганской юбкой из бледно-желтого шифона, расцвеченного букетами роз. Узкий, зашнурованный спереди черный корсаж и широкие рукава розовой, спадающей с плеч блузки в стиле "Кармен" были созвучны в моем воображении с названием яхты, так же, как и облик одетого в холщовые брюки и белую тенниску Сергея. Он быстро загорел и теперь выглядел завзятым яхтсменом - с широченными плечами и выгоревшей соломенной прядью в русых волосах.
- Вот теперь будет совсем сногсшибательно. - Сорвав с куста соцветие мелких пунцовых роз, он сунул его в мои волосы и посмотрел так, что я почувствовала прилившую к щекам кровь.
"Эстрелья" вызвала у нас бурю восторга - уютный салон в старо-испанском стиле - весь в резном темном дереве и толстых гобеленах, чудесная палуба с множеством закоулков для отдыха, солнечных ванн и тихого времяпрепровождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130