- А-ап-п-пчхи-и! - непроизвольно дернулась Михайлова, взмахивая руками и ударяя по отросткам свисавших с улицы ветвей.
От ее движения голубая чашка Аглаи сдвинулась, накренилась и полетела на пол, разбиваясь на десятки мельчайших осколков. Как говорится, вдребезги! Осенев закрыл глаза и, не отдавая отчета в своих действиях, захохотал, крича, как одержимый:
- Машка, она все-таки грохнулась!!! Она разбилась, Машуня!
Вслед за его словами началось настоящее святопредставление. Все загомонили, закричали, засуетились, сталкиваясь и мешая друг другу, задавая вопросы и удивляясь, на предельном эмоциональном уровне выражая свое отношение к происшедшему. Затем, одурев от происходящего, проявляя героические усилия, попытались затащить ветку в дом.
- Нет, вы определенно чокнулись! - перекрывая общий гвалт, закричал Олег Даньшин. - Это же не новогодняя елка, что вы ее в дом тащите?! Или в детство впали, решили возле пионерского костра посидеть?
Постепенно до народа дошло. Гурьбой высыпали во двор. Даже Юрка Павлов, с головой, живописно перевязаннной бинтом. В тот момент, когда ветка готова была рухнуть, он гулял в саду прямо под злополучной ивой. Спасли его отчасти собственная реакция и заполошный, отчаянный крик Машуни. Только слегка расцарапало веткой голову. Рана была не серьезная, но крови пролилось достаточно. Женская половина редакции проявила недюжинные познания и оперативность в оказании первой медицинской помощи "пострадавшим от экологической катастрофы", включая "противошоковую терапию" Павлову, Михайловой и Осеневу в водочном эквиваленте. Примечательно, что если бы не мужская половина "Голоса Приморска", Павлов был бы сейчас похож на египетскую мумию, спеленатую бинтами с головы до ног. Отбили его от доморощенных сестер милосердия "железным" аргументом:
- Если вы его всего перевяжите, как он пить будет и чем рюмку держать? - резонно заметил Сергей Корнеев.
Дамы согласились и Машка, критически оглядев его забинтованную голову и заметив кровь на куртке, авторитетно изрекла:
- "Голова обвязана, кровь на рукаве..." - это про тебя. Ты, Юрчик, у нас теперь Щорсом будешь.
- "След кровавый стелется по сырой траве..." - допел Даньшин. - Все на ликвидацию последствий!
Народ бодро и поспешно принялся убирать завалы из веток. Дамы поначалу изъявили страстное желание поучаствовать в "субботнике", но Осенев безапелляционно их отстранил:
- Нет уж, милые, идите в дом и готовьте "поляну", а мы быстренько управимся и присоединимся к вам.
Вскоре двор был приведен в более или менее нормальный вид.
- Странно, - заметил Корнеев, - окна целые, а чашка разбилась.
- Хорошо, что Машуню с Димкой не придавило, - подал голос Саша, водитель редакционной машины.
- Это потому, что она с Осеневым была, - засмеялся Сергей. - Он у нас известный фаворит у госпожи Фортуны.
Димка, выпрямляясь, резко поднял с земли охапку веток. И тут он заметил мимолетный взгляд, брошенный на Сергея одним из сотрудников и ошарашенно замер, настолько его поразил этот взгляд.
- Димыч, ты, часом, не веткой ли подавился? - толкнул его в бок Олег.
- А? - он вздрогнул и перевел на Олега потрясенный взгляд.
Тот, в свою очередь, помахал перед его лицом раскрытой ладонью и сильно вытаращил глаза:
- Димыч, ку-ку!
Осенев вновь взглянул в сторону озадачившего его коллеги, но тот, как ни в чем не бывало, весело хохотал над очередной шуткой Сергея. "Фу, черт, мерещится всякая дрянь! - подумал он, мотнув головой, но привидевшееся не отпускало. - А привиделось ли?" Этот эпизод прочно засел в голове и не раз потом в течение дня, как яд, проникая в мозг и душу, отравлял сознание.
Ближе к вечеру коллеги, оставив во дворе машины, в большинстве своем "на автопилоте", покинули, по словам Корнеева, "гостеприимную родовую дом-усадьбу Ланг-Осеневых", клятвенно заверив хозяина повторить "региональный семинар", но уже обязательно под патронатом блистательной Аглаи Сергеевны...
Осенев обошел дом, зашел в кухню. Все было тщательно вымыто и прибрано, лишь под батареей громоздился ряд бутылок. Взгляд его упал на миски в уголке. Между ними что-то лежало. Дмитрий наклонился и поднял. Сердце сжало тисками тоски: на руке покоился осколок Аглаиной чашки маленькая золотистая ящерица на голубом фоне.
- Где ты, моя Саламандра? - шепотом прозвучало в тишине кухни, но он приказал себе: - Все! Хватит! Спать...
"На пятой и восьмой полосах еще и конь не валялся. Альбина завтра мне суд шариата устроит, с поочередным отрывом всех выступающих частей тела. Убьет прямо через Интернет. С нее станется, - думал он, раскладывая диван. Лечь в спальне у него не хватило духа. - Елы-палы, какие женщины меня покинули! За Аглаю и говорить нечего. А Альбина? Сколько вместе судов-атак отбито, сколько раз оборону держали от этих долбанных "нутрянных органов". Самодурства у нее, конечно, выше крыши, но все-таки есть "в ей кака-никака изюманка", как говорит Звонарев. - При мысли о Юрии, Димка скрипнул зубами и мысленно "отомстил": - Только появись на пороге, мой лепший, любимый мент - в порошок сотру! Я тебя... Я тебе..."
Осеневу снилось, что он плывет в лодке по широкой реке. Впереди, в такой же лодке - Аглая. Он почти догнал ее, протянул длинный багор, уцепился за корму. Но внезапно его лодку стало сильно раскачивать течением, откуда-то появились огромные валуны. Лодка билась о них, но он крепко держал в руках багор, подтягивая к себе лодку с Аглаей. Она была так близко, что он смог различить любимые черты лица: стоя на корме, она радостно улыбалась. Дмитрий протянул руку, чтобы схватить ее, но в этот момент его лодка с силой ударилась о валун и он, кувыркаясь, полетел в холодный, бурлящий водоворот. Осенев проснулся и резко сел на диване.
- Очухался, алкоголик-интернационалист?!! - молотом ударил по барабаным перепонкам зычный голос, от которого у него похолодело внутри.
Дмитрий тяжело оперся руками о постель. Подушка, часть простыни и плед были мокрыми и это окончательно его отрезвило. Он попытался найти тапочки. Голова раскалывалась, во рту - сплошной кошачий туалет. Димка нащупал тапки, но в ту же секунду вновь рухнул на диван.
Над головой, рассекая воздух, пролетело цинковое ведро.
- Прекрати! - заорал он. - Мне не семнадцать лет!
- Да что ты говоришь?! - издевательски произнес тот же голос и, набухая грозовыми интонациями, загрохотал в больной и тяжелой голове Осенева: - Где моя дочка, алкаш контуженный?! Дите только за порог, а ты и рад - кильдим устроил! Вставай, дрянь такая!
- Помоги мне, Господи... Ну что ты полыхаешь, как "наливник" на Саланге? - с мучительным стоном пролепетал Дмитрий.
- Что-о-о?!! Я те щас устрою Саланг! И Саланг, и Кандагар, и Курскую битву со Сталинградской...
Димку, как пушинку, сдернули с дивана и он с ужасом увидел приближающийся к лицу огромный кулачище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97