Ее невидящие глаза слепо скользили по пространству комнаты, но в какой-то миг Осенев внезапно почувствовал странное волнение и дискомфорт, будто Аглая действительно видела его. Более того, смотрела, как бы вглубь него, осторожно ощупывая, проникая в дальние закоулки души, куда он и сам, порой, остерегался заглядывать. Что-то темное, тревожное и непредсказуемое царило там, а, временами казалось и страшное, и постыдное, и невозможное до отвращения... Почудилось, что пространство в комнате, и то, стало иным - разряженным и прохладным, какое бывает обычно после летних - яростных и неистовых, но удивительно очищающих, гроз.
- Весь в белом... - повторила Аглая задумчиво. - Это ты верно подметил. Вряд ли после всего пережитого, он останется прежним.
Димке послышалась в ее голосе некая театральность, даже фальшь.
"Ну, кино-о... - подумал про себя, мысленно усмехаясь. - Все отродясь кого-нибудь да играют. Казалось бы, сидят двое близких людей, объединенных великолепной целью - родить ребенка. Ничем иным их мысли и заняты быть не должны. Все остальное просто по определению должно померкнуть. Но когда это еще будет... А пока поиграем в какую-нибудь забавную игру, с догонялками, стрелялками, ритуальными убийствами и загадочными "маняками". И после этого всего надо быть непробиваемым оптимистом, чтобы верить в нормальные роды и здорового ребенка...
Или убийство - это наркотик, к которому мы неосознанно тянемся? Как и ко всему загадочному и таинственному. Оно противоестественно природе человека, а нарушивший табу вызывает неиссякаемое любопытство именно, как индивидум, посмевший попрать мораль всемогущего монстра, не имеющего лица и плоти, но от этого не менее грозного и беспощадного в собственных оценках и приговорах. Монстра по имени человеческое общество...".
- Дим, как ты считаешь, убийца имеет право... на сочувствие и сострадание? - неуверенно проговорила Аглая.
Осенев в первую минуту удивленно таращился на нее, а когда, наконец, переключился со своих мыслей на ее слова и до него дошел смысл вопроса, шумно выдохнул, заерзав на стуле.
- Ну, мать, с тобой не соскучишься! Что это тебе на ум взбрело мытарей жалеть?
- Мытарей, говоришь? А представь на миг, что убийца - твой близкий родственник. Отец, например, брат или... муж, то есть жена, я хотела сказать.
Осенев замер, уперев руки в край стола, откинувшись на спинку стула. Стараясь не менять позы, слегка наклонившись, пристально посмотрел на жену. Он сидел, напрягшись, сузив глаза и нахмурясь. Лицо Дмитрия приняло холодное, жесткое выражение и будь Аглая зрячей, имей возможность рассмотреть его, она, без сомнения, получила бы богатую и обильную пищу для размышлений. Но видеть она не могла, хотя зрение ей с успехом заменяли иные чувства.
- Ты не ответил на мой вопрос, - обратилась она к мужу.
- Ну знаешь, на него, согласись, не так-то легко ответить. С одной стороны, общепринятые нормы, с другой - голос крови.
- Ты мог бы простить меня, если бы узнал, что я - убийца?
- Огонек, понимаешь, в чем фокус состоит - зло направлено не на меня. Оно не касается меня лично. А любой человек, незнакомый мне, он абстрактен. Я его воспринимаю постольку, поскольку мы являемся представителями одного вида. Но это, сама понимаешь, по сравнению с родственными узами, слишком зыбкая и непрочная связующая нить. Извини, у нас беспредметный разговор или ты имеешь в виду нечто конкретное? осторожно поинтересовался Осенев у жены.
- А как ты думаешь? - почему-то с вызовом спросила Аглая. Но кроме вызова Димка уловил в ее голосе тщательно скрываемый страх.
Он взял ее руку, поразившись, насколько холодными оказались пальцы и нежно привлек к себе.
- Может, хватить говорить загадками? - Дмитрий положил руку ей на живот: - У нас с тобой на настоящий момент нет ничего главнее, чем содержимое твоего "арбузика". Я уверен, наш малой все понимает и слышит. Нужны ли ему эти ужасы? Не дай Бог, родиться какой-нибудь уродец, на человека похожий - ни рожек, ни копыт, ни хвостика...
- У тебя вечно на уме одни хиханьки-хаханьки! - неожиданно психанула Аглая, вырывая руку и порывисто поднимаясь из-за стола. Голос ее дрожал.
- А почему, скажи на милость, я должен убиваться из-за какой-то сволочи, превратившей "Белый дом" в мясную лавку?! - не сдержавшись, повысил голос и Димка.
На его крик в комнату вбежали Мавр и Кассандра. Животные огляделись и Мавр, глухо рыча, двинулся в сторону Дмитрия.
- Какого черта! - выругался Осенев. - А ну марш в кухню! Не хватало мне еще гладиаторских разборок в доме.
- Мы просто немного повздорили, - спокойно пояснила Аглая, обратившись к животным. - Все нормально.
Они, глухо ворча, медленно удалились, наградив Осенева более, чем красноречивым взглядом.
Аглая облокотилась одной рукой о стол и нависла над Осеневым.
- Я не прошу тебя убиваться, - четко проговорила она. - Мне просто интересно, как ты себя поведешь, если станет известно, что убийца - твой родственник!
- Мой - что-о-о?! - ошарашенно протянул Дмитрий, отшатнувшись от жены. - Что ты... хочешь этим сказать, Аглая?
- Только то, что я не знаю, кто мои родители и есть ли у меня еще кто-нибудь из родных. На этом свете, в этом городе.
- Но почему ты решила, что... что... среди них есть... убийца? заикаясь, спросил потрясенный Димка.
- Голос крови. Ты сам ответил раньше на свой же вопрос. Там, в лесу, я увидела его и почувствовала, что это близкий мне человек. Даже ближе, чем... ты, Дима.
- Бред какой-то... - прошептал он, уставясь на жену широко открытыми глазами.
- Дим... - она присела рядом и прижалась к нему всем телом. Он почувствовал, как ее бьет мелкий, частый озноб. - Дим, его видела не только я, но и Миша Жарков. У меня это, к несчастью, не первые трупы и я... я, как бы, привыкла, что ли. Если к этому вообще можно привыкнуть. Это ведь не криминальные кино и романы. Здесь все взаправду: преследование, кровь, боль, агония, смерть. И все, что было до преступления - от начала лет.
- То есть как "от начала лет"? - не понял Осенев.
- Каждое преступление имеет свой код в памяти Вселенной. Кто-то сегодня убивает впервые, но это не значит, что данный способ убийства впервые. Кем-то и когда-то он уже "запатентован". Новое убийство, оно, как бы тебе объяснить, вызывает из памяти Вселенной все подобные, совершенные ранее по данному типу. Это похоже на торнадо, только "воронка" раскручивается в обратную сторону. Человек-убийца - это дьявол, который открывает дверь в мир абсолютного зла. Он становится его поводырем и проводником. К счастью, - горько усмехнулась она, - люди не представляют, что творится в окружающем мире, когда происходит убийство. Природа, космос, - они буквально встают на дыбы. Кстати, поэтому и время в "воронке" как бы спрессовывается. По нашим меркам, мы отсутствовали где-то порядка двух суток, а там - всего десять-двадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97