- Придется, наверное, ставить памятник вашему таракану, так же как поставили памятник павловской собаке, - сказал Володя. - Но неужели только это насекомое обладает способностью так реагировать на человеческий взгляд?
- Не думаю. Необходимо проделать еще тысячи и тысячи экспериментов на разных насекомых, а может быть, и животных, нужно создать новые методики и новые приборы. Я давно замечал, что этот вид таракана - а я избрал его для экспериментов еще в тридцатых годах - он неприхотлив, хорошо размножается, легко поддается обучению, - что этот вид таракана обладает любопытным свойством: под действием человеческого взгляда он на какое-то небольшое время - на секунду, на две, на три - замирает. Но лишь после того, как мы научились вводить в нервные окончания насекомого тончайшие электроды, соединенные с катодным осциллографом, то есть только теперь, удалось установить, какие же органы таракана воспринимают этот взгляд - вернее, излучение, природу которого мы еще не знаем.
- И ваша лаборатория сейчас устанавливает природу этих излучений?
- Да, совместно с физиками-электрониками. Вавилов писал когда-то, что глаз представляет собой модель солнца. Если это так - а это, несомненно, так, - то он должен не только воспринимать лучи, но и излучать.
- Не понимаю, - сказала Таня. - Чем же глаз похож на солнце? Только тем, что круглый? И с ресничками, как с лучиками?
Николай Иванович посмотрел на Таню с искренним удивлением.
- Но зачем же так прямолинейно? - сказал он не сразу. - Ну вот, скажем, швейная машина является, бесспорно, моделью пальцев швеи. Но разве она похожа на пальцы? Речь идет не об этом, а о том, что только на планете, освещаемой солнцем, в результате эволюции мог возникнуть глаз, и именно такой глаз.
- Но что же все-таки излучает этот глаз?
- Не знаю... Какую-то нервную энергию. Вот недавно президент английского королевского научного общества лорд Адриан установил, что над различными участками человеческого черепа можно обнаружить электромагнитные волны с частотой от одного до двадцати периодов в секунду. Он считает, что волны эти, эти излучения как-то связаны с эмоциональным состоянием человека.
- И может быть, эта нервная энергия, эти излучения проникают сквозь все, как космические лучи, - медленно сказала Таня.
- Ну уж сразу - как космические.
- Да, - вызывающе сказала Таня. - И вот можно представить себе, как наш космический корабль, ну вроде того, что описал Ефремов, вылетел далеко за пределы солнечной системы на планету, населенную какими-то разумными существами... Поговорили о том, о сем, а затем жители этой Альфы Центавра и спрашивают: "А что служит у вас источником энергии?" - "Солнце, отвечают наши. - А у вас?" - "А у нас Земля". - "То есть как это Земля?" И вот окажется, что их мельницы и карусели, колеса трамваев и паруса судов что все на свете у них движется нервной энергией, излучаемой с Земли, нервной энергией людей. И тамошние центаврские ученые удивляются, что никак не могут установить закономерности в поступлении энергии, почти так же, как наши ученые толком не определили закономерностей деятельности Солнца. Эти центаврские ученые жалуются нашим на то, что время от времени происходят спады. Вот как сейчас, например, когда населению из-за недостатка энергии приходится во всяких "удобствах" ставить лампочки поменьше. Но зато с 1941 по 1945 земной год у них было такое изобилие энергии, что на улицах горел свет даже днем, а фонтаны работали и зимой.
- Э, да ты милитаристка, - перебил Таню Николай Иванович.
Беседа неожиданно приняла новый поворот: действительно ли взлеты нервной энергии свойственны только периодам войны?
- Можете называть меня как угодно, - в конце концов сказала Таня, милитаристом, поджигателем, но я убеждена, что единство народа, которое сложилось у нас во время войны, является прообразом того единства людей, которое будет достигнуто лишь при коммунизме.
Володя слушал Таню со все возрастающим удивлением. Он видел ее на сцене, и ему тогда показалось, что ей не хватает энергии, что ли. Или не энергии, а, вернее, жизненной силы. Нет, и не этого - просто не хватало обаяния, он нашел, наконец, это слово.
Но сейчас в ней было все: и энергия, и сила, и удивительное обаяние все смотрели на нее с удовольствием, любовались ею и ждали, что она скажет.
- Да, - подтвердил Шарипов, - несмотря на все трудности, несмотря на всю жестокость этого времени, люди тогда совсем по-особому относились друг к другу. Я тоже думал об этом. Может быть, потому что тогда произошла какая-то, как говорится, переоценка ценностей. Оказалось, что человеку не нужны ни машина, ни квартира, ни деньги, а нужно одно: победа.
У него и сейчас было трудное время. Может быть, труднее, чем для иных в войну. Нужно было скорей, как можно скорей, нужно было немедленно решить целый ряд совершенно неразрешимых вопросов. Не за что было уцепиться. Какие-то обрывки нитей, ведущих туда - к мине, поставленной на боевой взвод. Нужно было их обрезать. И всегда и постоянно работа его состояла в поисках этих нитей, как для геолога - в поисках нефти, для энтомолога жуков и бабочек и археолога - костей и черепков. Работа. Просто работа. Но если бы у него спросили, что было у него лучшего в жизни, кроме работы, он бы ответил: этот дом, Ольга, которая сидела на диване рядом с ним. Эти вечера со спорами даже о том, что всегда представлялось ему бесспорным.
- Война, - возразил Волынский, обращаясь не к Шарипову или Тане, а к Володе, - это было время, когда людьми двигал импульс страха. Наиболее стадный и отвратительный импульс. И я вообще не понимаю, как могут здравомыслящие люди вспоминать о войне иначе, чем о времени ужаса и безумия. Я уверен, что историки будущего вообще пропустят годы, занятые войнами, как годы, ничего не давшие истории, как годы, тянувшие человечество назад, как годы, когда время остановилось.
- В таком случае историкам пришлось бы вовсе отказаться от своей науки, - поправил очки Володя. - Подсчитано, что со времен Пунических войн, то есть с 264 года до нашей эры, мирных лет было всего шесть с половиной. И однако, время не остановилось, человечество развивалось и сейчас - на пороге использования атомной энергии и освоения космоса...
- Это все верно, - улыбнулась Анна Тимофеевна. И Володя подумал, что у Татьяны такая же обезоруживающая и добрая улыбка. - Но лучше все-таки, когда единство людей вызвано миром, а не войной. Я читала где-то, что в будущем люди будут воевать только с природой. Может быть, оно уже наступило, это будущее? Странно, мы вчера говорили об этом с Николаем Ивановичем, но чем больше люди знают, тем меньше они знают. Перед дикарем никогда не стояло столько неясных вопросов, столько загадок природы, как перед современным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95