Он еще прежде заметил среди книг бейрутское издание "Тысячи и одной ночи". Он выискал в оглавлении сказки о Синдбаде-мореходе и стал переводить их Машеньке, на ходу адаптируя эти полузабытые и удивительные истории.
- Тебе интересно? - спросил он у Машеньки.
- Интересно, - успокоила его девочка. - Только не нужно все время спрашивать у меня - "понятно?".
- Хорошо, - покраснел Володя.
В двери постучали.
- Войдите, - сказал Володя, а Машенька как-то напряглась и слезла со стула.
Вошел Николай Иванович.
- Машенька, - сказал он укоризненно. - Ты уже успела приняться за Владимира Владимировича?
- Нет, нет, - возразил Володя. - Она мне ничуть не помешала.
Николай Иванович взял со стола книгу.
- Синдбад-мореход, - улыбнулся он. - Что ж, вы сегодня сами встали на путь, чреватый многими опасностями... Ну хорошо, Машенька... Ступай к бабушке. Она ждет тебя - гулять.
И когда Маша вышла, забыв свой велосипед, он сказал задумчиво:
- А ведь знаете - странно... Маша - дикарка и трудно привыкает к новым людям. А к вам она сразу почувствовала такое удивительное доверие.
Володя смутился, пробормотал: "Очень польщен", и они углубились в вопрос о маршруте, по которому двигался Марко Поло.
- Я не специалист в этой области, - сказал Володя, - но помнится мне, что об ovis Poli, открытом Марко Поло в 1256 году, сам он писал примерно так: "В этих местах водится дикий баран больших размеров, и рога его имеют более чем шесть пядей в длину".
- Не следует считать это преувеличением, - ответил Николай Иванович. - Я сам видел рога почти в полтора метра, да и в этих, - он показал на стенку, - сантиметров восемьдесят, то есть четыре пяди.
Г л а в а п я т а я, в которой хирург решает жениться в
компенсацию за причиненный ущерб
Но почему же так оно выходит,
И так печально жизнь ее идет,
Что ничего на свете не выходит?..
И женщина по улице идет.
Ю. П а н к р а т о в
Из всей системы Станиславского она часто прибегала только к этому упражнению - расслаблению мышц. Не было лучшего способа поскорее заснуть.
Нужно было лечь в кровати плашмя, на спину, расслабить мышцы и выпустить "контролера", которого Таня представляла себе в виде блестящего шарика, путешествующего по телу. Вот "контролер" остановился в ступнях ног. Здесь "зажим", как выражался Станиславский. Напряжена мышца. Расслабить! "Контролер" полез дальше, к ногам, к животу, расслабил его, скользнул по груди, по шее, по лицу, затем покатился в руки... И назад. У него много дел. То одна, то другая мышца напряжется. Вот так - пока расслабишь да проверишь, незаметно уснешь.
Она лежала с закрытыми глазами и бесцельно гоняла "контролера". Ощущение невесомости, которое в таких случаях предшествовало сну, не наступало.
Говорят, что бедуины - проводники караванов, - думала Таня, ложатся на песок, расслабив все мышцы. И десяти минут такого отдыха достаточно для того, чтобы затем сутками не покидать седла. Но, очевидно, усталость вызывается не тем, что напряжено тело. Дело не в этом. Или не только в этом. Ученые установили, как устают мышцы. Там скопляется какое-то вещество. А как устают нервы? Что в них скопляется? Но ведь больше всего и скорее всего, наверно, устают именно они. Сама по себе усталость, наверное, нервное ощущение.
Все делают вид, что ничего особенного не произошло. И я тоже. Нет ничего странного в том, что приехал Евгений Ильич Волынский - ее муж, отец ее ребенка. Тактичность, деликатность. Все в ее семье исключительно тактичны, бесконечно деликатны. Но было бы лучше, если бы проще, жестче относились они друг к другу. Если бы отец прямо и строго спросил у Волынского, зачем он приехал. Если бы мать поменьше разговаривала с ним о Прокофьеве и Шостаковиче, а прямо и строго спросила, почему он не живет с женой и ребенком. Если бы она сама встретила его не поцелуем щека о щеку и вопросом "как твое здоровье?", а словами - "зачем ты приехал?".
Когда она была маленькой, в их дворе жил мальчик без обеих ног. Она с ним дружила. Затем они расстались и встретились уже взрослыми. Он ходил на протезах, и было совсем незаметно, что он калека.
- Никому я в детстве не был так благодарен, так признателен, как вам, - сказал он. - Вы были единственным человеком, который у меня ни разу не спросил, почему у меня нет ног.
Когда она вернулась с Машенькой из Москвы, никто в доме не спросил ее, почему же она рассталась с мужем, почему ушла из МХАТа. В их доме это было не принято. Обо всем, что называется "личной жизнью", вопросов не задавали.
Евгений Ильич понравился маме. Да, это человек в ее вкусе. В меру красив. Хорошо воспитан. Все, что говорит, всегда окрашено легкой иронией: мы-то с вами понимаем, что все происходящее в этом мире не заслуживает серьезного отношения. И от этого собеседник всегда чувствует, что его выделяют из массы людей, что понимают его право свысока относиться к окружающему. Боже мой, а кто не считает себя вправе при случае свысока поговорить об окружающем?
И Ольга от него без ума. В рот ему заглядывает. Еще бы - знаменитый хирург. Кудесник. С каким восторгом рассказывала Ольга, что при своем первом появлении в их доме Волынский открыл дверь ногой! Ах, ах, ах. Евгений Ильич в костюме "выпонимаетескемимеетедело", с задом сухим и поджарым, как у балетного артиста, похожий на Жана Жираду - с такими же белыми, крупными и ровными зубами, высоким лбом, гладкой прической и шеей в два раза уже головы, - и вдруг открыл дверь ногой.
"Это потому, - ахала Оля, - что он в операционной привык избегать прикасаться к чему-нибудь руками..."
Когда в Олином институте узнали о его приезде, явилась целая делегация с просьбой прочесть несколько лекций. Он дал согласие, но не преминул заметить Ольге, что это только для нее.
Машенька похожа на него. Те же вдумчивые, спокойные глаза и нервные, подвижные ноздри и губы. Этот контраст между спокойным выражением глаз и нервным ртом особенно удивил ее при первом знакомстве. Она обратила на это внимание. Хотя очень волновалась.
Как же все-таки это было?
Она училась тогда на третьем курсе театрального института. Они ставили сцену из "Отелло", и ей была поручена роль Дездемоны. Но Дездемона охромела. У нее разболелась нога - начался какой-то нарыв. На следующий день поднялась температура, а боль сделалась просто невыносимой. В общежитие вызвали врача. Приняв крайне озабоченный вид, он сказал, что подозревает флегмону стопы, и Таню отправили в больницу.
В тот же день во время обхода она впервые увидела Волынского. За ним толпа врачей и студентов, а он, стремительный, легкий, - впереди. Белый накрахмаленный халат распахнут так, что виден костюм из очень дорогой, но похожей на мешковину заграничной ткани, необычно короткий узкий темно-синий галстук не достает верхней пуговицы пиджака, а сверкающие манжеты выглядывают из рукавов халата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95