Блеяли овцы, просясь на волю из загонов. По дороге в Санто-Доминго, так далеко, что они казались лишь чуть заметными точками, брели позади своих осликов четыре торговца. Перед асиендой небольшими кучками стояли пеоны, размахивая руками и поглядывая на восток.
Изредка из двора Каса-Гранде выезжали два-три всадника с винтовками в руках и галопом скакали по направлению к Пуэрте. Я видел, как они то скрывались за холмами, то снова появлялись, становясь все меньше и меньше, пока наконец не исчезли за последним холмом: белая пыль, поднятая ими, засверкала на солнце, слепя глаза. Они забрали мою лошадь, а у Хуана Валехо ее давно уже не было. Он стоял рядом со мной и щелкал пустым затвором винтовки.
– Гляди! – закричал он вдруг. Западный склон гор, сходившихся у Пуэрты, все еще был в тени. У его подножия зазмеились узкие полоски пыли и стали медленно-медленно удлиняться. Сперва в каждом направлении было только по одной такой полоске, потом появилась вторая, третья… беспощадно удлиняясь, как спускающаяся петля па чулке, как трещинки в тонком стекле. Враги заходили нам с флангов!
Наши всадники все еще выезжали со двора и скакали по направлению к Пуэрте. Вот промчались Пабло Арриола и Никанор, весело помахав мне рукой. Стрелой пролетел Лонгинос Терека на своем огромном жеребце, еще не совсем объезженном.
– На прииски – завтра! – крикнул он мне через плечо. – Сегодня некогда… будем богаты… прииски никому не известны… – Но он был уже далеко, и больше я ничего не расслышал.
За ним следовал Мартинес. Улыбаясь, он крикнул мне, что напуган до смерти. Затем – другие. Всего их ускакало туда человек тридцать. Я заметил, что большинство из них надели шоферские очки. Дон Петронило, сидя на коне, смотрел в полевой бинокль. Я взглянул опять на полосы пыли, – медленно загибаясь, они шли на сближение, золотясь на солнце, словно ятаганы.
Мимо проскакал дон Томас, а по пятам за ним – Хиль Томас И кто-то мчался им навстречу. На гребне холма показалась маленькая лошадка и всадник в нимбе сияющей пыли. Он приближался с головокружительной быстротой, то появляясь на вершинах холмов, то исчезая за ними… Когда он, пришпоривая коня, взлетел на холмик, где мы стояли, перед нами открылось ужасное зрелище. Из раны на его груди веерообразно растекались струи крови. Нижняя челюсть была почти оторвана разрывной пулей. Осадив лошадь возле полковника, он с огромным напряжением пытался что-то сказать, – это было страшно. Но из изуродованного рта вырывались лишь нечленораздельные звуки. По щекам бедняги катились слезы. Он что-то неясно прохрипел и, пришпорив коня, помчался по дороге в Санто-Доминго. Вслед за ним карьером мчались другие – те, кто охранял Пуэрту. Двое или трое проскочили через асиенду, даже не придержав коней. Остальные вне себя от бешенства набросились на дона Петронило.
– Еще боеприпасов! Еще патронов! – кричали они.
Дон Петронило рассеянно отвел глаза:
– Ничего нет.
Солдаты неистовствовали, громко ругались и швыряли винтовки на землю.
– Еще двадцать пять человек к Пуэрте! – закричал полковник.
Через несколько минут новый отряд выехал из ворот асиенды и поскакал по дороге на восток. Ближайшие концы пылевых полос теперь скрылись из виду за гребнями дальних холмов пустыни.
– Отчего вы не пошлете всех солдат сразу, дон Петронило? – крикнул я.
– Оттого, мой милый друг, что вот по тому оврагу движется целая рота colorados. Вы их не видите оттуда, а я вижу.
Не успел он договорить, как из-за угла дома выскочил всадник, показывая рукой назад, на юг, откуда он прискакал.
– Они заходят и отсюда! – кричал он. – Тысячи! Пробрались другим проходом. У Ре дон до было всего пять человек на посту! Они взяли их в плен и ворвались в долину, прежде чем он разобрал, в чем дело.
– Valgame, Dios! – пробормотал дон Петронило.
Мы посмотрели на юг. Над бурой поверхностью пустыни колыхалось огромное облако белой ныли, сверкавшее па солнце подобно библейскому огненному столпу.
– Ребята! Встретить их и задержать! – скомандовал полковник. Остальные двадцать пять человек вскочили на коней и помчались в южном направлении.
Внезапно большие ворота поселка стали извергать солдат на лошадях – солдат без винтовок. Разоруженные gente Саласара! Они кружились вокруг нас, охваченные паникой.
– Отдайте нам наши винтовки! – кричали они. – Где наши патроны?
– Ваши винтовки в казарме, – ответил полковник, – но вашими патронами угощают colorados.
Поднялся страшный шум.
– У нас отняли оружие! Нас хотят погубить!
– Как же мы можем теперь сражаться? Что нам делать без оружия? – кричал один солдат, наступая на дона Петронило.
– За мной, compa?eros! За мной, мы их задушим голыми руками, этих… colorados! – закричал кто-то.
Человек пять пришпорили лошадей и понеслись к Пуэрте – без оружия, без надежды! Это было великолепно!
– Нас всех перебьют! – сказал другой. – Нам нужно бежать!
И остальные сорок пять бешено помчались по дороге в Санто-Доминго.
Те двадцать пять человек, которым было приказано задержать неприятеля на юге, отъехали с полмили и затем остановились, видимо растерявшись, и тут они увидели безоружных солдат, скакавших по направлению к горам.
– Compa?eros бегут! Compa?eros бегут!
Этот крик продолжался несколько секунд. Они глядели на приближавшееся облако пыли. Они думали об огромном отряде безжалостных дьяволов, которые подняли ее. Они дрогнули, рассыпались – и понеслись во весь опор к горам через заросли чапарраля.
Я неожиданно заметил, что давно уже прислушиваюсь к треску выстрелов. Звуки доносились откуда-то издалека и напоминали стук пишущей машинки. Но с каждой секундой они казались все более четкими. Безобидное потрескивание нарастало, становилось зловещим, сливалось в один звук, напоминавший громкий рокот барабанов.
Дон Петронило чуть-чуть побледнел. Он подозвал Аполлинарио и велел запрягать мулов в карету.
– В случае, если нас разобьют, – спокойно сказал он, обращаясь к Хуану Валехо, – позови мою жену и поезжай вместе с ней и с Ридом в карете. За мной, Фернандо, Хуанито!
Сильвейра и Хуан Сантильянес пришпорили лошадей. Вскоре все трое скрылись из виду на дороге, ведущей к Пуэрте.
Теперь мы уже ясно видели неприятеля: сотни маленьких черных фигур на лошадях пробирались по зарослям чапарраля. Пустыня, казалось, кишела ими. До нас доносились злобные крики. Над головой просвистела пуля на излете, за ней другая, затем третья – далеко не на излете, и наконец уже целый рой их яростно жужжал в воздухе. Кляк! Кляк! Кляк! – щелкали пули о глиняную стену. Пеоны и женщины метались из хижины в хижину, потеряв голову от ужаса. Мимо проскакал наш кавалерист, крича, что все потеряно… его закопченное пороховым дымом лицо было искажено яростью и ужасом…
Аполлинарио торопливо привел мулов и начал запрягать их в карету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Изредка из двора Каса-Гранде выезжали два-три всадника с винтовками в руках и галопом скакали по направлению к Пуэрте. Я видел, как они то скрывались за холмами, то снова появлялись, становясь все меньше и меньше, пока наконец не исчезли за последним холмом: белая пыль, поднятая ими, засверкала на солнце, слепя глаза. Они забрали мою лошадь, а у Хуана Валехо ее давно уже не было. Он стоял рядом со мной и щелкал пустым затвором винтовки.
– Гляди! – закричал он вдруг. Западный склон гор, сходившихся у Пуэрты, все еще был в тени. У его подножия зазмеились узкие полоски пыли и стали медленно-медленно удлиняться. Сперва в каждом направлении было только по одной такой полоске, потом появилась вторая, третья… беспощадно удлиняясь, как спускающаяся петля па чулке, как трещинки в тонком стекле. Враги заходили нам с флангов!
Наши всадники все еще выезжали со двора и скакали по направлению к Пуэрте. Вот промчались Пабло Арриола и Никанор, весело помахав мне рукой. Стрелой пролетел Лонгинос Терека на своем огромном жеребце, еще не совсем объезженном.
– На прииски – завтра! – крикнул он мне через плечо. – Сегодня некогда… будем богаты… прииски никому не известны… – Но он был уже далеко, и больше я ничего не расслышал.
За ним следовал Мартинес. Улыбаясь, он крикнул мне, что напуган до смерти. Затем – другие. Всего их ускакало туда человек тридцать. Я заметил, что большинство из них надели шоферские очки. Дон Петронило, сидя на коне, смотрел в полевой бинокль. Я взглянул опять на полосы пыли, – медленно загибаясь, они шли на сближение, золотясь на солнце, словно ятаганы.
Мимо проскакал дон Томас, а по пятам за ним – Хиль Томас И кто-то мчался им навстречу. На гребне холма показалась маленькая лошадка и всадник в нимбе сияющей пыли. Он приближался с головокружительной быстротой, то появляясь на вершинах холмов, то исчезая за ними… Когда он, пришпоривая коня, взлетел на холмик, где мы стояли, перед нами открылось ужасное зрелище. Из раны на его груди веерообразно растекались струи крови. Нижняя челюсть была почти оторвана разрывной пулей. Осадив лошадь возле полковника, он с огромным напряжением пытался что-то сказать, – это было страшно. Но из изуродованного рта вырывались лишь нечленораздельные звуки. По щекам бедняги катились слезы. Он что-то неясно прохрипел и, пришпорив коня, помчался по дороге в Санто-Доминго. Вслед за ним карьером мчались другие – те, кто охранял Пуэрту. Двое или трое проскочили через асиенду, даже не придержав коней. Остальные вне себя от бешенства набросились на дона Петронило.
– Еще боеприпасов! Еще патронов! – кричали они.
Дон Петронило рассеянно отвел глаза:
– Ничего нет.
Солдаты неистовствовали, громко ругались и швыряли винтовки на землю.
– Еще двадцать пять человек к Пуэрте! – закричал полковник.
Через несколько минут новый отряд выехал из ворот асиенды и поскакал по дороге на восток. Ближайшие концы пылевых полос теперь скрылись из виду за гребнями дальних холмов пустыни.
– Отчего вы не пошлете всех солдат сразу, дон Петронило? – крикнул я.
– Оттого, мой милый друг, что вот по тому оврагу движется целая рота colorados. Вы их не видите оттуда, а я вижу.
Не успел он договорить, как из-за угла дома выскочил всадник, показывая рукой назад, на юг, откуда он прискакал.
– Они заходят и отсюда! – кричал он. – Тысячи! Пробрались другим проходом. У Ре дон до было всего пять человек на посту! Они взяли их в плен и ворвались в долину, прежде чем он разобрал, в чем дело.
– Valgame, Dios! – пробормотал дон Петронило.
Мы посмотрели на юг. Над бурой поверхностью пустыни колыхалось огромное облако белой ныли, сверкавшее па солнце подобно библейскому огненному столпу.
– Ребята! Встретить их и задержать! – скомандовал полковник. Остальные двадцать пять человек вскочили на коней и помчались в южном направлении.
Внезапно большие ворота поселка стали извергать солдат на лошадях – солдат без винтовок. Разоруженные gente Саласара! Они кружились вокруг нас, охваченные паникой.
– Отдайте нам наши винтовки! – кричали они. – Где наши патроны?
– Ваши винтовки в казарме, – ответил полковник, – но вашими патронами угощают colorados.
Поднялся страшный шум.
– У нас отняли оружие! Нас хотят погубить!
– Как же мы можем теперь сражаться? Что нам делать без оружия? – кричал один солдат, наступая на дона Петронило.
– За мной, compa?eros! За мной, мы их задушим голыми руками, этих… colorados! – закричал кто-то.
Человек пять пришпорили лошадей и понеслись к Пуэрте – без оружия, без надежды! Это было великолепно!
– Нас всех перебьют! – сказал другой. – Нам нужно бежать!
И остальные сорок пять бешено помчались по дороге в Санто-Доминго.
Те двадцать пять человек, которым было приказано задержать неприятеля на юге, отъехали с полмили и затем остановились, видимо растерявшись, и тут они увидели безоружных солдат, скакавших по направлению к горам.
– Compa?eros бегут! Compa?eros бегут!
Этот крик продолжался несколько секунд. Они глядели на приближавшееся облако пыли. Они думали об огромном отряде безжалостных дьяволов, которые подняли ее. Они дрогнули, рассыпались – и понеслись во весь опор к горам через заросли чапарраля.
Я неожиданно заметил, что давно уже прислушиваюсь к треску выстрелов. Звуки доносились откуда-то издалека и напоминали стук пишущей машинки. Но с каждой секундой они казались все более четкими. Безобидное потрескивание нарастало, становилось зловещим, сливалось в один звук, напоминавший громкий рокот барабанов.
Дон Петронило чуть-чуть побледнел. Он подозвал Аполлинарио и велел запрягать мулов в карету.
– В случае, если нас разобьют, – спокойно сказал он, обращаясь к Хуану Валехо, – позови мою жену и поезжай вместе с ней и с Ридом в карете. За мной, Фернандо, Хуанито!
Сильвейра и Хуан Сантильянес пришпорили лошадей. Вскоре все трое скрылись из виду на дороге, ведущей к Пуэрте.
Теперь мы уже ясно видели неприятеля: сотни маленьких черных фигур на лошадях пробирались по зарослям чапарраля. Пустыня, казалось, кишела ими. До нас доносились злобные крики. Над головой просвистела пуля на излете, за ней другая, затем третья – далеко не на излете, и наконец уже целый рой их яростно жужжал в воздухе. Кляк! Кляк! Кляк! – щелкали пули о глиняную стену. Пеоны и женщины метались из хижины в хижину, потеряв голову от ужаса. Мимо проскакал наш кавалерист, крича, что все потеряно… его закопченное пороховым дымом лицо было искажено яростью и ужасом…
Аполлинарио торопливо привел мулов и начал запрягать их в карету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51