Тот смутился, пробормотав, что не обладает талантом художника, но пришел не просто так, а сочинил стих. Может, его четверостишия пригодятся когда-нибудь как текст поздравительных открыток. Уголки губ Тесс дрогнули, но этого никто не заметил. Она улыбнулась и предложила старику поделиться своим творением с публикой.
Тут и там раздались приглушенные смешки. Комнату наполнил гул недовольных голосов. Кто-то повернул выключатель «мешка со смехом» и тут же захохотал сам.
– Итак, начнем, – объявил Папа. – Представляю вам хайку. Думаю, это чертовски симпатично будет смотреться на карточке. – Он деловито откашлялся и громко, с выражением, продекламировал:
Солнце нырнуло в море.
Это не сон. Оно умерло.
Не будет сегодня рыбалки.
Творение Папы было встречено загробной тишиной. Гейб закусил губу, чтобы не расхохотаться. Все присутствующие, казалось, тоже едва сдерживали смех. Все, кроме Тесс.
Ее вдохновенное «Браво!» прозвучало как гром среди ясного неба. Она от души аплодировала старику. Многие, сначала пожав плечами, последовали ее примеру. От шквала аплодисментов Папа засиял, как новенький цент.
– Ну, у меня еще кое-что припасено, мисс… фу, дьявол, как, вы сказали, ваше имя, прекрасная леди?
– Тесс Дрисколл, сэр.
– Дрисколл… Хо-хо. Знавал я одного парня по фамилии Дрисколл. Мы вечно кутили у Слоппи. Вот был художник так художник! Такие фортели вытворял! Жулик – другого такого не сыщешь! Девицы липли к нему, как олени к солонцам. У него еще была дочурка, такая милая девочка с темными кудряшками. Вроде ваших, мисс. Одному Богу известно, что потом с ними стало. Вы случайно… э-э… не та самая Дрисколл?
Гейб чуть не разлил недопитый стакан пива. Лицо же Тесс стало пепельно-серого цвета. Глаза расширились от ужаса. По коже поползли мурашки. Все в комнате замерли в ожидании ответа.
– Ах, Папа, дружище! – Гейб вскочил и бросился к столу, где, замерев от ужаса, сидела Тесс. – Всем известно, что эта молодая леди не может быть дочкой вашего приятеля. Она была у нас на острове всего раз, шестнадцать лет назад. Мисс Дрисколл воспитывалась в семье любящих родителей и посещала самые престижные школы. Вы ошиблись, дружище. Правда, Тесс?
– Конечно, Гейб, – выдохнула она. – Мой отец был крупным банкиром, посвящавшим свободное время игре в поло. В Канаде. У нас там ранчо.
Гейб метнул на Тесс гневный взгляд, призывающий ее немедленно замолчать.
– Значит, то был другой Дрисколл… – протянул Папа. – Черт его знает! – Он дружески похлопал Гейба по плечу и обратился к Тесс: – Только дайте знать, мисс, когда будете готовы послушать другие мои стишки. – Довольный собой, Папа направился в сторону бара.
Вечеринка продолжилась. Гейб попросил художников, ждущих аудиенции, оставить Тесс свои визитки и поспешил вывести ее на воздух. Кое-кто недовольно заворчал, однако все пропустили Тесс к выходу.
Лишь оставшись наедине с Тесс в саду, Гейб пристально заглянул в ее глаза. Она была в явном замешательстве.
Гейб сел в кресло напротив.
– Надеюсь, я ничем не задел вас. Вы мне показались беззащитной.
– Пожалуй. Только не от этих талантливых ребят, а от старика, сохранившего неправдоподобную память.
Гейб хмыкнул.
– Да, Папа может похвастаться таким даром. Чего не скажешь про его хайку.
Он искренне рассчитывал на ее улыбку, но чуда не произошло. Тесс ушла в себя.
– Зачем вы это сделали?
– Что именно? Допустил маленький вымысел по отношению к вашему детству? Но вы всем своим видом просили помощи. Хотя, не сомневаюсь, никто из этих милых людей не изменил бы своего мнения, окажись вы и вправду дочерью мошенника. В иных кругах такая «изюминка» даже добавила бы вам популярности.
Тесс в замешательстве теребила зеленый листик.
– Я… позвольте поблагодарить вас. Никто не оказывал мне такую дружескую поддержку.
– Почему бы не защитить от неприятностей милую женщину, тем более дочь канадского банкира, играющего в поло на своем ранчо?
Тесс наконец-то рассмеялась:
– Считаете, меня немного занесло?
– Немного? Ого-го! У вас всегда так здорово получается фабриковать подобные истории?
– Увы! Наследственность. Я же никому не причинила вреда, да и видела этих людей в первый и последний раз.
Эти слова насторожили Гейба.
– Значит, на самом деле не заинтересовались ни одной работой?
– Напротив, у вас на острове столько талантов, что их работы обеспечили бы эскизами открыток пять моих компаний на десяток лет. Поверьте, Гейб, я искренне желаю увидеть всех этих людей преуспевающими, но не в состоянии помочь им. Зачем вы, или Джамайка, или не знаю кто еще затеяли этот цирк?
– Знаете, когда вы в гневе, ваши глаза приобретают оттенок грозовых туч. Прекрасная стихия!
Тесс нервно скрестила пальцы и замотала головой.
– Опять вы за свое!
– А вы – за свое. В чем дело, Тесс? Вы всегда так реагируете на проявления мужского внимания? – Гейб усмехнулся. – Не позавидую парню, который решит ухаживать за вами.
Он увидел, как ее щеки запылали. Неужели даже легкий флирт эта женщина воспринимает как личное оскорбление?
– Ухаживать за мной? Вы шутите! Должна сообщить вам, Гейб, что последний ухажер в нашей стране исчез где-то во времена правительства Эйзенхауэра.
Боже праведный! Никогда еще он не встречал женщину, так нуждающуюся в мужском внимании.
– Хм-м… Разве так плохо, что мужчина открыто выказывает желание завоевать женщину? Так ли ужасно, когда он, используя определенные жесты и слова, проявляет к ней интерес? Неужели произойдет катастрофа, если он попытается предугадать ее желание? Или подарит цветы, украшения, духи? Или пригласит ее на танец? Что вас настораживает, Тесс?
– Нет, все, что вы сказали, прекрасно и романтично. Для большинства женщин.
– Кроме вас?
– Сейчас – да. Нет ни времени, ни возможностей для того, чтобы завести роман.
– Ну вот, опять всему виной проклятая моя застенчивость. Ведь я только подумал пригласить вас потанцевать. – Гейб поднялся и протянул ей руку. – Пойдемте со мной, Тесс.
Она боязливо огляделась, и по напряженному выражению ее лица он догадался, какая борьба между рационализмом и романтикой происходит в душе Тесс.
Секунды казались вечностью. Она медленно встала и вложила руку в его ладонь.
Глава 5
Гейб не повел ее к танцующим.
Миновав тяжелые железные ворота, они пошли по выложенной кирпичом дорожке, которая уводила бог знает куда.
Ее рука согрелась в его большой ладони. Как ни старалась, Тесс не могла найти слов, чтобы выразить признательность Гейбу за спасение. Кто бы мог подумать, что Папа так верно поразит цель. Ту самую, которую Тесс всегда держала под замком. Нет, поступок Гейба не был проявлением особой доблести. Но он сделал это именно для нее. Его врожденное великодушие в этот раз было чем-то куда большим, чем простая услуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Тут и там раздались приглушенные смешки. Комнату наполнил гул недовольных голосов. Кто-то повернул выключатель «мешка со смехом» и тут же захохотал сам.
– Итак, начнем, – объявил Папа. – Представляю вам хайку. Думаю, это чертовски симпатично будет смотреться на карточке. – Он деловито откашлялся и громко, с выражением, продекламировал:
Солнце нырнуло в море.
Это не сон. Оно умерло.
Не будет сегодня рыбалки.
Творение Папы было встречено загробной тишиной. Гейб закусил губу, чтобы не расхохотаться. Все присутствующие, казалось, тоже едва сдерживали смех. Все, кроме Тесс.
Ее вдохновенное «Браво!» прозвучало как гром среди ясного неба. Она от души аплодировала старику. Многие, сначала пожав плечами, последовали ее примеру. От шквала аплодисментов Папа засиял, как новенький цент.
– Ну, у меня еще кое-что припасено, мисс… фу, дьявол, как, вы сказали, ваше имя, прекрасная леди?
– Тесс Дрисколл, сэр.
– Дрисколл… Хо-хо. Знавал я одного парня по фамилии Дрисколл. Мы вечно кутили у Слоппи. Вот был художник так художник! Такие фортели вытворял! Жулик – другого такого не сыщешь! Девицы липли к нему, как олени к солонцам. У него еще была дочурка, такая милая девочка с темными кудряшками. Вроде ваших, мисс. Одному Богу известно, что потом с ними стало. Вы случайно… э-э… не та самая Дрисколл?
Гейб чуть не разлил недопитый стакан пива. Лицо же Тесс стало пепельно-серого цвета. Глаза расширились от ужаса. По коже поползли мурашки. Все в комнате замерли в ожидании ответа.
– Ах, Папа, дружище! – Гейб вскочил и бросился к столу, где, замерев от ужаса, сидела Тесс. – Всем известно, что эта молодая леди не может быть дочкой вашего приятеля. Она была у нас на острове всего раз, шестнадцать лет назад. Мисс Дрисколл воспитывалась в семье любящих родителей и посещала самые престижные школы. Вы ошиблись, дружище. Правда, Тесс?
– Конечно, Гейб, – выдохнула она. – Мой отец был крупным банкиром, посвящавшим свободное время игре в поло. В Канаде. У нас там ранчо.
Гейб метнул на Тесс гневный взгляд, призывающий ее немедленно замолчать.
– Значит, то был другой Дрисколл… – протянул Папа. – Черт его знает! – Он дружески похлопал Гейба по плечу и обратился к Тесс: – Только дайте знать, мисс, когда будете готовы послушать другие мои стишки. – Довольный собой, Папа направился в сторону бара.
Вечеринка продолжилась. Гейб попросил художников, ждущих аудиенции, оставить Тесс свои визитки и поспешил вывести ее на воздух. Кое-кто недовольно заворчал, однако все пропустили Тесс к выходу.
Лишь оставшись наедине с Тесс в саду, Гейб пристально заглянул в ее глаза. Она была в явном замешательстве.
Гейб сел в кресло напротив.
– Надеюсь, я ничем не задел вас. Вы мне показались беззащитной.
– Пожалуй. Только не от этих талантливых ребят, а от старика, сохранившего неправдоподобную память.
Гейб хмыкнул.
– Да, Папа может похвастаться таким даром. Чего не скажешь про его хайку.
Он искренне рассчитывал на ее улыбку, но чуда не произошло. Тесс ушла в себя.
– Зачем вы это сделали?
– Что именно? Допустил маленький вымысел по отношению к вашему детству? Но вы всем своим видом просили помощи. Хотя, не сомневаюсь, никто из этих милых людей не изменил бы своего мнения, окажись вы и вправду дочерью мошенника. В иных кругах такая «изюминка» даже добавила бы вам популярности.
Тесс в замешательстве теребила зеленый листик.
– Я… позвольте поблагодарить вас. Никто не оказывал мне такую дружескую поддержку.
– Почему бы не защитить от неприятностей милую женщину, тем более дочь канадского банкира, играющего в поло на своем ранчо?
Тесс наконец-то рассмеялась:
– Считаете, меня немного занесло?
– Немного? Ого-го! У вас всегда так здорово получается фабриковать подобные истории?
– Увы! Наследственность. Я же никому не причинила вреда, да и видела этих людей в первый и последний раз.
Эти слова насторожили Гейба.
– Значит, на самом деле не заинтересовались ни одной работой?
– Напротив, у вас на острове столько талантов, что их работы обеспечили бы эскизами открыток пять моих компаний на десяток лет. Поверьте, Гейб, я искренне желаю увидеть всех этих людей преуспевающими, но не в состоянии помочь им. Зачем вы, или Джамайка, или не знаю кто еще затеяли этот цирк?
– Знаете, когда вы в гневе, ваши глаза приобретают оттенок грозовых туч. Прекрасная стихия!
Тесс нервно скрестила пальцы и замотала головой.
– Опять вы за свое!
– А вы – за свое. В чем дело, Тесс? Вы всегда так реагируете на проявления мужского внимания? – Гейб усмехнулся. – Не позавидую парню, который решит ухаживать за вами.
Он увидел, как ее щеки запылали. Неужели даже легкий флирт эта женщина воспринимает как личное оскорбление?
– Ухаживать за мной? Вы шутите! Должна сообщить вам, Гейб, что последний ухажер в нашей стране исчез где-то во времена правительства Эйзенхауэра.
Боже праведный! Никогда еще он не встречал женщину, так нуждающуюся в мужском внимании.
– Хм-м… Разве так плохо, что мужчина открыто выказывает желание завоевать женщину? Так ли ужасно, когда он, используя определенные жесты и слова, проявляет к ней интерес? Неужели произойдет катастрофа, если он попытается предугадать ее желание? Или подарит цветы, украшения, духи? Или пригласит ее на танец? Что вас настораживает, Тесс?
– Нет, все, что вы сказали, прекрасно и романтично. Для большинства женщин.
– Кроме вас?
– Сейчас – да. Нет ни времени, ни возможностей для того, чтобы завести роман.
– Ну вот, опять всему виной проклятая моя застенчивость. Ведь я только подумал пригласить вас потанцевать. – Гейб поднялся и протянул ей руку. – Пойдемте со мной, Тесс.
Она боязливо огляделась, и по напряженному выражению ее лица он догадался, какая борьба между рационализмом и романтикой происходит в душе Тесс.
Секунды казались вечностью. Она медленно встала и вложила руку в его ладонь.
Глава 5
Гейб не повел ее к танцующим.
Миновав тяжелые железные ворота, они пошли по выложенной кирпичом дорожке, которая уводила бог знает куда.
Ее рука согрелась в его большой ладони. Как ни старалась, Тесс не могла найти слов, чтобы выразить признательность Гейбу за спасение. Кто бы мог подумать, что Папа так верно поразит цель. Ту самую, которую Тесс всегда держала под замком. Нет, поступок Гейба не был проявлением особой доблести. Но он сделал это именно для нее. Его врожденное великодушие в этот раз было чем-то куда большим, чем простая услуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38