Он согнулся, сунул ладони между ног, словно это могло унять адскую боль, и тонко заскулил болевой шок сбил дыхание, громко орать не получалось. Вовец отступил на шаг и размашисто хлестнул ломиком снизу вверх поперек склоненного лица. Парень опрокинулся на спину, как был, с зажмуренными слезящимися глазами. Скулеж оборвался. Поперек носа отпечаталась глубокая белая вмятина. Она тут же стала наливаться багрово-синим цветом, а из ноздрей обильно хлынула кровь.
Вовец не задержался. Треск веток говорил, что сейчас на дорогу выскочит новый враг, и его так просто не возьмешь, у него револьвер. Вовец помчался по дороге. Через десяток шагов дорога повернула, и он вместе с ней. Позади негромко хлопнул выстрел, но хромой Бык опоздал. Вовец уже обогнул выступающие мыском из леса березы и осины, что торчали из колючего клубка малины и шиповника. Мельком бросил взгляд на то место, где Цепной Пёс потрошил его рюкзак. Там валялась какая-то выпавшая тряпочка, носок или платочек, но оброненного шпалера не оказалось. Очевидно, именно он сейчас был в руке Кибербыка.
Сделав этот небольшой крюк, Вовец снова оказался на прогалине возле дороги. Валентина пыталась освободиться из рук прыщавого парня, но это не удавалось, как она ни колотила ногами по земле. Облегающие синие брюки были стянуты ниже колен, и на белом налитом теле оставались, по существу, только розовые хлопчатобумажные плавки. Полные груди колыхались в такт движениям, крупные соски, качались поплавками на волне. Мокрые от слез щеки раскраснелись от стыда и ярости. Прекрасные каштановые волосы рассыпались по плечам, упали на глаза. Поэтому она не могла видеть Вовца, несущегося к ней с перекошенным злобным лицом. Зато его прекрасно видел Прыщавый, особенно стальной стержень, костоломное воздействие которого знал слишком хорошо. Оставшись в одиночестве, эти крутые парни обычно враз теряют всю свою крутизну. И Прыщавый не стал ждать, пока железка окажется в опасной близости, выпустил пленницу и со всех ног кинулся в лес. Валентина, получив нежданную свободу, первым делом принялась натягивать свои узкие штаны.
Вовец пробежал по лежащим на траве сиденьям, на ходу подхватил полиэтиленовый мешочек с изумрудами, затолкал в нагрудный карман энцефалитки. Ударом ломика размозжил бормочущий двухкассетный "батон", куски пластмассы так и брызнули. Поднял с травы ком из футболки и лифчика. Их разом стащили с девушки через голову и так бросили. Валентина уже стояла, справилась наконец со своим эластиком, резинка звонко шлепнула по животу. Вовец подбежал сзади, резко толкнул в плечо тряпичным комком, мол, хватай скорее, и рвём отсюда. Девушка столь же резко развернулась, отбрасывая волосы и прикрывая грудь левой ладонью, а правой с размаха влепила увесистую пощечину, не разбирая, кто перед ней стоит. Чуть с ног не сбила. Прав оказался Клим - тяжела у девушки рука.
- Да ёж тебя ешь! - Вовец прижал к горящей щеке влажную футболку, остро пахнущую потом, но тут же сунул её в ладонь Валентины, уже отведенную для нового удара. - Бежим! Потом оденешься! Давай!
Подхватил за локоть, повлек к близким деревьям. Валентина уже сообразила, что ситуация в корне изменилась, а желание убежать подальше появилось у неё ещё несколько минут назад. Придерживая тяжелую грудь, прижав к ней обеими руками смятую футболку с торчащими из неё бретельками бюстгальтера, бросилась вслед за Вовцом, задающим темп. Он не лез в густые заросли, петлял между сосен. Оглядывался через каждые несколько шагов, опасаясь преследования. Постепенно забирал влево, ближе к дороге. Пробежав пару километров, убедился, что погони нет, и немного успокоился. Упал под сосну на бурый хвойный подстил, воткнул в землю ломик, перевел дыхание. Бросил через плечо:
- Оденься, я не смотрю.
Воообще-то ему безумно хотелось посмотреть. В конце концов он нормальный мужчина, к тому же давно не видевший обнаженной женщины, тут уж никакой стресс не сможет подавить влечение. Прикрыл глаза, и в памяти тут же всплыла большая белая грудь с яркими вишенками сосков. Он и видел её всего мгновенье, но, словно схваченная фотовспышкой, картинка крепко отпечаталась в сознании. Тяжело вздохнув, Вовец открыл глаза и встряхнул головой, прогоняя наваждение. Рядом, не глядя на него, села Валентина, и тихо сказала прерывающимся голосом:
- Извини, я была в таком состоянии...
Прижала ладони к пылающим, красным щекам. Вовец тоже погладил свою горящую щеку, усмехнулся, вспоминая. Повернулся к девушке, хотел сказать что-нибудь ободряющее и успокаивающее, пошутить, может быть. Но увидел, что Валентину бьет крупная дрожь, и испугался, что у неё сейчас начнется истерика. Поднялся, хотел её тоже поднять, наклонился, тронул за плечи. Девушка отняла руки от лица и пронзительно закричала, отбиваясь. Случилось-таки.
Вовец несколько растерялся, не зная, что предпринять, как успокоить. Эти вопли могли накликать погоню. Обычно для прекращения истерики хватает пощечины, ну, двух. Но к Валентине оказалось невозможно приблизиться. Она, продолжая сидеть на земле, яростно махала перед собой руками, царапалась и безостановочно кричала:
- Нет! Не трогай меня! Не трогай! Уйди от меня!
И Вовец, который тоже ещё не успел полностью отойти от горячки драки, тоже весь взведенный, как комок голых нервов, взорвался. Машинально сжал кулак и сверху вниз ударил, метя в лоб, чтобы хоть таким жестоким образом выключить этот истошный вой. В последний миг удержался, махнул над головой. Схватил обеими руками прямо у себя из-под ног по пригоршне сухой хвои и всякой лесной трухи, швырнул одну за другой в искаженное криком лицо, целя прямо в раскрытый рот, чтобы хоть так его заткнуть. Видимо, уже зафиксировался в мозгу стереотип - метать, что в руку подвернулось.
Валентина поперхнулась, задохнулась, подавилась, захлебнулась - всё сразу. Глаза вылезли из орбит, она замерла, схватилась за горло. Не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, только щеки раскраснелись ещё больше, кровь прилила от натуги. Текли секунды, казавшиеся вечностью, и Вовец испугался. Подскочил, стукнул кулаком по спине, потом еще. Валентина надрывно кашлянула, изо рта вылетели серо-коричневые вилочки парных хвоинок и тонкие чешуйки коры. Она кашлянула второй раз и повалилась набок, началась рвота. Вовец схватил её обеими руками поперек живота, оттащил на пару шагов в сторону и поставил на четвереньки. Девушка стояла в этой глупой позе, спазматически содрогаясь всем телом, слезы и слюни капали в мерзкую лужу.
Вовец столь же судорожно озирался по сторонам, боясь быть застигнутым врасплох, хотя в сознании мелькала мысль, что гнаться за ними просто некому: двоих он покалечил сейчас, а третьего угостил обушком в колено ещё дней двадцать назад, четвертый же просто трус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Вовец не задержался. Треск веток говорил, что сейчас на дорогу выскочит новый враг, и его так просто не возьмешь, у него револьвер. Вовец помчался по дороге. Через десяток шагов дорога повернула, и он вместе с ней. Позади негромко хлопнул выстрел, но хромой Бык опоздал. Вовец уже обогнул выступающие мыском из леса березы и осины, что торчали из колючего клубка малины и шиповника. Мельком бросил взгляд на то место, где Цепной Пёс потрошил его рюкзак. Там валялась какая-то выпавшая тряпочка, носок или платочек, но оброненного шпалера не оказалось. Очевидно, именно он сейчас был в руке Кибербыка.
Сделав этот небольшой крюк, Вовец снова оказался на прогалине возле дороги. Валентина пыталась освободиться из рук прыщавого парня, но это не удавалось, как она ни колотила ногами по земле. Облегающие синие брюки были стянуты ниже колен, и на белом налитом теле оставались, по существу, только розовые хлопчатобумажные плавки. Полные груди колыхались в такт движениям, крупные соски, качались поплавками на волне. Мокрые от слез щеки раскраснелись от стыда и ярости. Прекрасные каштановые волосы рассыпались по плечам, упали на глаза. Поэтому она не могла видеть Вовца, несущегося к ней с перекошенным злобным лицом. Зато его прекрасно видел Прыщавый, особенно стальной стержень, костоломное воздействие которого знал слишком хорошо. Оставшись в одиночестве, эти крутые парни обычно враз теряют всю свою крутизну. И Прыщавый не стал ждать, пока железка окажется в опасной близости, выпустил пленницу и со всех ног кинулся в лес. Валентина, получив нежданную свободу, первым делом принялась натягивать свои узкие штаны.
Вовец пробежал по лежащим на траве сиденьям, на ходу подхватил полиэтиленовый мешочек с изумрудами, затолкал в нагрудный карман энцефалитки. Ударом ломика размозжил бормочущий двухкассетный "батон", куски пластмассы так и брызнули. Поднял с травы ком из футболки и лифчика. Их разом стащили с девушки через голову и так бросили. Валентина уже стояла, справилась наконец со своим эластиком, резинка звонко шлепнула по животу. Вовец подбежал сзади, резко толкнул в плечо тряпичным комком, мол, хватай скорее, и рвём отсюда. Девушка столь же резко развернулась, отбрасывая волосы и прикрывая грудь левой ладонью, а правой с размаха влепила увесистую пощечину, не разбирая, кто перед ней стоит. Чуть с ног не сбила. Прав оказался Клим - тяжела у девушки рука.
- Да ёж тебя ешь! - Вовец прижал к горящей щеке влажную футболку, остро пахнущую потом, но тут же сунул её в ладонь Валентины, уже отведенную для нового удара. - Бежим! Потом оденешься! Давай!
Подхватил за локоть, повлек к близким деревьям. Валентина уже сообразила, что ситуация в корне изменилась, а желание убежать подальше появилось у неё ещё несколько минут назад. Придерживая тяжелую грудь, прижав к ней обеими руками смятую футболку с торчащими из неё бретельками бюстгальтера, бросилась вслед за Вовцом, задающим темп. Он не лез в густые заросли, петлял между сосен. Оглядывался через каждые несколько шагов, опасаясь преследования. Постепенно забирал влево, ближе к дороге. Пробежав пару километров, убедился, что погони нет, и немного успокоился. Упал под сосну на бурый хвойный подстил, воткнул в землю ломик, перевел дыхание. Бросил через плечо:
- Оденься, я не смотрю.
Воообще-то ему безумно хотелось посмотреть. В конце концов он нормальный мужчина, к тому же давно не видевший обнаженной женщины, тут уж никакой стресс не сможет подавить влечение. Прикрыл глаза, и в памяти тут же всплыла большая белая грудь с яркими вишенками сосков. Он и видел её всего мгновенье, но, словно схваченная фотовспышкой, картинка крепко отпечаталась в сознании. Тяжело вздохнув, Вовец открыл глаза и встряхнул головой, прогоняя наваждение. Рядом, не глядя на него, села Валентина, и тихо сказала прерывающимся голосом:
- Извини, я была в таком состоянии...
Прижала ладони к пылающим, красным щекам. Вовец тоже погладил свою горящую щеку, усмехнулся, вспоминая. Повернулся к девушке, хотел сказать что-нибудь ободряющее и успокаивающее, пошутить, может быть. Но увидел, что Валентину бьет крупная дрожь, и испугался, что у неё сейчас начнется истерика. Поднялся, хотел её тоже поднять, наклонился, тронул за плечи. Девушка отняла руки от лица и пронзительно закричала, отбиваясь. Случилось-таки.
Вовец несколько растерялся, не зная, что предпринять, как успокоить. Эти вопли могли накликать погоню. Обычно для прекращения истерики хватает пощечины, ну, двух. Но к Валентине оказалось невозможно приблизиться. Она, продолжая сидеть на земле, яростно махала перед собой руками, царапалась и безостановочно кричала:
- Нет! Не трогай меня! Не трогай! Уйди от меня!
И Вовец, который тоже ещё не успел полностью отойти от горячки драки, тоже весь взведенный, как комок голых нервов, взорвался. Машинально сжал кулак и сверху вниз ударил, метя в лоб, чтобы хоть таким жестоким образом выключить этот истошный вой. В последний миг удержался, махнул над головой. Схватил обеими руками прямо у себя из-под ног по пригоршне сухой хвои и всякой лесной трухи, швырнул одну за другой в искаженное криком лицо, целя прямо в раскрытый рот, чтобы хоть так его заткнуть. Видимо, уже зафиксировался в мозгу стереотип - метать, что в руку подвернулось.
Валентина поперхнулась, задохнулась, подавилась, захлебнулась - всё сразу. Глаза вылезли из орбит, она замерла, схватилась за горло. Не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, только щеки раскраснелись ещё больше, кровь прилила от натуги. Текли секунды, казавшиеся вечностью, и Вовец испугался. Подскочил, стукнул кулаком по спине, потом еще. Валентина надрывно кашлянула, изо рта вылетели серо-коричневые вилочки парных хвоинок и тонкие чешуйки коры. Она кашлянула второй раз и повалилась набок, началась рвота. Вовец схватил её обеими руками поперек живота, оттащил на пару шагов в сторону и поставил на четвереньки. Девушка стояла в этой глупой позе, спазматически содрогаясь всем телом, слезы и слюни капали в мерзкую лужу.
Вовец столь же судорожно озирался по сторонам, боясь быть застигнутым врасплох, хотя в сознании мелькала мысль, что гнаться за ними просто некому: двоих он покалечил сейчас, а третьего угостил обушком в колено ещё дней двадцать назад, четвертый же просто трус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122