Они специально положили его повыше на всякий случай, а то натянет сырости с пола. Полиэтиленовый тент, в который он упакован, не очень надежен - от костра прилетают искры и прожигают маленькие дырочки, иногда и глазом их не заметишь, а вода просачивается. Но в этом свертке, Вовец точно знал, взрывателей с запальными шнурами нет, Серж вроде бы отнес их и остальную взрывчатку в зал.
Сзади глухо доносились какие-то неразборчивые крики, видно, Коля Ченшин продолжал материться. А на вид такой интеллигент, небось, юридический закончил. Время - больше, чем деньги, потеряешь - снова не заработаешь, и Вовец припустил бегом по коридору. В общем-то он расчитывал, что сразу следом лезть побоятся, будут кричать и грозиться. Темнота пугает сама по себе, а помноженная на неизвестность, вызывает отвращение. А когда там, в черной глубине, злой мужик прячется, то и вовсе приближаться не хочется. Тем не менее, пока наверху не придумали какую-нибудь гадость, следовало быстро вооружиться и атаковать.
Быстро достигнув зала и обогнув колесо над шахтой, Вовец увидел искомое. Под навесом на старой соломе, как консервы на прилавке, были составлены в пирамидку заполиэтилененные кругляши. Запальные шнуры, увязанные снопом и тоже заклеенные в полиэтилен, лежали рядом. Тут же в хирургическом порядке были разложены тусклые клинья, молотки, кайлы и кувалды. Ломы и лопаты стояли в ряд у стены. Но Вовец не успел воспользоваться всем этим арсеналом.
Из штольни появился Драный Кот. Он увидел тусклое мелькание пятен света в конце туннеля и, выставив короткий ломик вперед, чтоб не наткнуться в темноте на что-нибудь, отправился в эту сторону. Его трясло от обилия переполнявших душу чувств. Жажда мести, нервный страх, саднящая боль в сломанной переносице, потеря привычных ориентиров в почти кромешной темноте, возбуждение от предстоящей схватки и тяжести рубчатой пистолетной рукоятки в потной ладони - всё это не давало собраться. У него и так никогда не было в голове больше одной мысли за раз, да и те типа: хорошо бы покурить, выпить бы чего, пожрать. А сейчас и вовсе остались одни инстинкты. Он не раздумывая спустил курок, как только увидел источник света. Яркая вспышка на миг разорвала темноту, пропечатав на неровных сводах огромную тень подъемного колеса. Гулкий грохот, отражаясь от стен и многократно накладываясь, ударил по ушам.
У Вовца защипало глаза. Он сразу ткнул фонарик в солому, некогда было нащупывать выключатель, и так оставил, чтобы не выдавать своего местоположения в темноте. Отскочил в сторону, присел и сквозь навернувшиеся слезы попытался что-нибудь разглядеть. Оба противника замерли, прислушиваясь, стараясь на слух определить, где враг. Вовец осторожно протянул руку и на ощупь отыскал черенок лопаты, взял её на плечо. У него было преимущество, он знал шахту, как свою квартиру, и мог обойтись без освещения.
И тут в штольне мелькнул слабый отблеск. Это татарин светил себе зажигалкой. Тонкое синее пламя давало мало света, и он шел медленно, удивленно озираясь по сторонам. Впереди хрустел по гравию приятель с пистолетом, за его спиной было не страшно, даже интересно. Когда грохнул выстрел и эхо прокатилось, словно чугунный шар по железной кровле, он и вовсе развеселился - так легко оказалось огрести тысячу баксов. То, что сейчас они выволокут наружу заплаканного мужика, предварительно попинав, конечно, не вызывало сомнения. И тут сзади что-то сбрякало и громко зашипело. "Змея!" - он в ужасе шарахнулся к стене, оглядываясь. Но это с шипением била тугая струя искристого порохового пламени. Несколько секунд татарин завороженно смотрел на нее, пока до него доходило, что это и зачем. С нечленораздельным криком он кинулся по коридору, обтирая плечом грязную каменную стенку, и выпал вбок, когда штольня вошла в шахтный зал. В это время круглая пироксилиновая шашка с догорающим запальным шнуром, медленно катившаяся по коридору, докатилась до мешка, наполненного такими же фунтовыми кругляшами, остановилась и рванула.
Вспыхнувший свет был настолько ярок, что Вовцу показалось, будто слетела верхушка горы и в распахнувшуюся шахту хлынуло ослепительное солнце. Он, прищурясь, впервые увидел весь зал разом, до последней выбоины, с нестерпимо сверкающими вкраплениями кварца и слюды со всех сторон. Теней не было вообще! Свет, отражаясь от стен, проникал в малейшие щели. Потрясенный Вовец, как в замедленном кино, увидел накатывающий во всю ширину штольни огненный вал. Словно волна могучего океанского прибоя, смывающая всё на своем пути, клубящийся вал крутил пылающие деревянные обломки крепей и вырванные бревна-стойки, до того подпиравшие кровлю штольни. На фоне огня беспомощно дернулся парень с пистолетом, разворачиваясь лицом к штольне.
Ужас пронизал Вовца, он мгновенно понял, что сейчас это море пламени захлестнёт зал, превратит его в вулкан, доменную печь и городской крематорий - всё сразу. Он оттолкнул не нужную больше лопату и повалился на спину, стараясь успеть прикрыть рукой глаза, хотя никакого смысла это уже не имело. В последние мгновения успел почувствовать, что яркий свет быстро меркнет, и заметил, как желто-оранжевое пламя переходит в красный спектр, становясь багровым, малиновым, пурпурным с черными хлопьями сажи и тугими клубками дыма, разворачивающимися на лету, как оно выдыхается и опадает. И ещё успел увидеть вылетающее из устья штольни бревно, перевитое сполохами пламени и дыма: это огромное сказочное копьё вонзилось в живот дурака с пистолетом, вбивая его в огромное деревянное колесо подъёмника. Свет погас, словно упал занавес, шоу закончилось. Началась дискотека.
Тугая ревущая масса спрессованного жаркого воздуха, вонючего дыма и колючей пыли обрушилась на Вовца, придавила и расплющила, размазала по каменному полу. Дыхание перехватило. В уши словно ввернули по штопору и с хлюпаньем выдернули пробки, так, что от перепада давления мозги вспенились, а из глаз брызнули искры. Сознание погасло.
Тот, кто находился снаружи, не удостоился счастья лицезреть грозную красоту взрыва в замкнутом пространстве. Даже звук сдетонировавших шашек оказался приглушен толщей горной массы. Но гора под ногами дрогнула вполне ощутимо. Над ямой у входа в штольню поднялся столб рваного дыма и пыли, а потом на глазах у всех земля стала проваливаться. Вначале вверх по склону стремительно побежали трещины. Звук был такой, словно резко рвали старую тряпку: это с треском рвались корни. Земля со скрежетом проседала, сосны, встряхнувшись, вдруг кренились и замирали, качая ветками. Энергия подземного взрыва в виде ударной волны и огненного вихря, катившихся по каменному коридору, смела шахтные стойки и разметала крепи, поддерживавшие кровлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Сзади глухо доносились какие-то неразборчивые крики, видно, Коля Ченшин продолжал материться. А на вид такой интеллигент, небось, юридический закончил. Время - больше, чем деньги, потеряешь - снова не заработаешь, и Вовец припустил бегом по коридору. В общем-то он расчитывал, что сразу следом лезть побоятся, будут кричать и грозиться. Темнота пугает сама по себе, а помноженная на неизвестность, вызывает отвращение. А когда там, в черной глубине, злой мужик прячется, то и вовсе приближаться не хочется. Тем не менее, пока наверху не придумали какую-нибудь гадость, следовало быстро вооружиться и атаковать.
Быстро достигнув зала и обогнув колесо над шахтой, Вовец увидел искомое. Под навесом на старой соломе, как консервы на прилавке, были составлены в пирамидку заполиэтилененные кругляши. Запальные шнуры, увязанные снопом и тоже заклеенные в полиэтилен, лежали рядом. Тут же в хирургическом порядке были разложены тусклые клинья, молотки, кайлы и кувалды. Ломы и лопаты стояли в ряд у стены. Но Вовец не успел воспользоваться всем этим арсеналом.
Из штольни появился Драный Кот. Он увидел тусклое мелькание пятен света в конце туннеля и, выставив короткий ломик вперед, чтоб не наткнуться в темноте на что-нибудь, отправился в эту сторону. Его трясло от обилия переполнявших душу чувств. Жажда мести, нервный страх, саднящая боль в сломанной переносице, потеря привычных ориентиров в почти кромешной темноте, возбуждение от предстоящей схватки и тяжести рубчатой пистолетной рукоятки в потной ладони - всё это не давало собраться. У него и так никогда не было в голове больше одной мысли за раз, да и те типа: хорошо бы покурить, выпить бы чего, пожрать. А сейчас и вовсе остались одни инстинкты. Он не раздумывая спустил курок, как только увидел источник света. Яркая вспышка на миг разорвала темноту, пропечатав на неровных сводах огромную тень подъемного колеса. Гулкий грохот, отражаясь от стен и многократно накладываясь, ударил по ушам.
У Вовца защипало глаза. Он сразу ткнул фонарик в солому, некогда было нащупывать выключатель, и так оставил, чтобы не выдавать своего местоположения в темноте. Отскочил в сторону, присел и сквозь навернувшиеся слезы попытался что-нибудь разглядеть. Оба противника замерли, прислушиваясь, стараясь на слух определить, где враг. Вовец осторожно протянул руку и на ощупь отыскал черенок лопаты, взял её на плечо. У него было преимущество, он знал шахту, как свою квартиру, и мог обойтись без освещения.
И тут в штольне мелькнул слабый отблеск. Это татарин светил себе зажигалкой. Тонкое синее пламя давало мало света, и он шел медленно, удивленно озираясь по сторонам. Впереди хрустел по гравию приятель с пистолетом, за его спиной было не страшно, даже интересно. Когда грохнул выстрел и эхо прокатилось, словно чугунный шар по железной кровле, он и вовсе развеселился - так легко оказалось огрести тысячу баксов. То, что сейчас они выволокут наружу заплаканного мужика, предварительно попинав, конечно, не вызывало сомнения. И тут сзади что-то сбрякало и громко зашипело. "Змея!" - он в ужасе шарахнулся к стене, оглядываясь. Но это с шипением била тугая струя искристого порохового пламени. Несколько секунд татарин завороженно смотрел на нее, пока до него доходило, что это и зачем. С нечленораздельным криком он кинулся по коридору, обтирая плечом грязную каменную стенку, и выпал вбок, когда штольня вошла в шахтный зал. В это время круглая пироксилиновая шашка с догорающим запальным шнуром, медленно катившаяся по коридору, докатилась до мешка, наполненного такими же фунтовыми кругляшами, остановилась и рванула.
Вспыхнувший свет был настолько ярок, что Вовцу показалось, будто слетела верхушка горы и в распахнувшуюся шахту хлынуло ослепительное солнце. Он, прищурясь, впервые увидел весь зал разом, до последней выбоины, с нестерпимо сверкающими вкраплениями кварца и слюды со всех сторон. Теней не было вообще! Свет, отражаясь от стен, проникал в малейшие щели. Потрясенный Вовец, как в замедленном кино, увидел накатывающий во всю ширину штольни огненный вал. Словно волна могучего океанского прибоя, смывающая всё на своем пути, клубящийся вал крутил пылающие деревянные обломки крепей и вырванные бревна-стойки, до того подпиравшие кровлю штольни. На фоне огня беспомощно дернулся парень с пистолетом, разворачиваясь лицом к штольне.
Ужас пронизал Вовца, он мгновенно понял, что сейчас это море пламени захлестнёт зал, превратит его в вулкан, доменную печь и городской крематорий - всё сразу. Он оттолкнул не нужную больше лопату и повалился на спину, стараясь успеть прикрыть рукой глаза, хотя никакого смысла это уже не имело. В последние мгновения успел почувствовать, что яркий свет быстро меркнет, и заметил, как желто-оранжевое пламя переходит в красный спектр, становясь багровым, малиновым, пурпурным с черными хлопьями сажи и тугими клубками дыма, разворачивающимися на лету, как оно выдыхается и опадает. И ещё успел увидеть вылетающее из устья штольни бревно, перевитое сполохами пламени и дыма: это огромное сказочное копьё вонзилось в живот дурака с пистолетом, вбивая его в огромное деревянное колесо подъёмника. Свет погас, словно упал занавес, шоу закончилось. Началась дискотека.
Тугая ревущая масса спрессованного жаркого воздуха, вонючего дыма и колючей пыли обрушилась на Вовца, придавила и расплющила, размазала по каменному полу. Дыхание перехватило. В уши словно ввернули по штопору и с хлюпаньем выдернули пробки, так, что от перепада давления мозги вспенились, а из глаз брызнули искры. Сознание погасло.
Тот, кто находился снаружи, не удостоился счастья лицезреть грозную красоту взрыва в замкнутом пространстве. Даже звук сдетонировавших шашек оказался приглушен толщей горной массы. Но гора под ногами дрогнула вполне ощутимо. Над ямой у входа в штольню поднялся столб рваного дыма и пыли, а потом на глазах у всех земля стала проваливаться. Вначале вверх по склону стремительно побежали трещины. Звук был такой, словно резко рвали старую тряпку: это с треском рвались корни. Земля со скрежетом проседала, сосны, встряхнувшись, вдруг кренились и замирали, качая ветками. Энергия подземного взрыва в виде ударной волны и огненного вихря, катившихся по каменному коридору, смела шахтные стойки и разметала крепи, поддерживавшие кровлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122