Увы, но штормовку он сбросил вместе с рюкзаком возле котла. Стрелялка осталась там же.
- Да заткнись ты, урод! - с самыми хамскими интонациями крикнула Жека.
Вовец достал зажигалку, поднял над головой длинное желто-голубое пламя. Огонь отразился в зеркале, прибавляя света. Из угла, словно кролик из норы, глядел человек, кривил темные губы в плаксивой гримасе. Поблескивали стеклышки очков, резкие тени уродовали лицо.
- Кто это? Тоже заложник? - спросил Вовец с любопытством.
- Да так, труп ходячий. - Жека презрительно махнула рукой. - Одним словом, Шеломов.
Вовец осмотрелся, насколько позволял мертвый газовый свет. Погасил зажигалку и осторожно присел на кровать, стараясь держать спину прямо. Ему было не до выяснения личности человека из угла. Жека присела рядом, прижалась, обняла Вовца, ткнулась носом в плечо.
- Боже мой, ты вернулся ради меня. Какой ты! Правда, мы выберемся из этого кошмарного подвала?
Вовец дернулся и охнул от боли. Жека слишком сильно провела ладонью по спине.
- Осторожно. У меня вся спина дробью нафарширована.
- Я же не знала, прости. Что ж ты сразу-то не сказал? - засуетилась девушка. - Раздевайся, надо посмотреть, что-то сделать, забинтовать или ещё как-то... Это они, гады такие, в тебя стрельнули? Я же слышала, гремело в коридоре. Так это в тебя?
Стараясь не делать резких движений, Вовец развязал и снял парашютный строп обвязки. Потом стянул рубашку. Улегся, постанывая, на живот. Из угла доносилось невнятное бормотание Шеломова. Похоже, за многие месяцы подземного заключения, у него появилась такая привычка - не то думать вслух, не то таким образом разговаривать самому с собой.
- Черт! - ругнулся Вовец, - я же ботинки в коридоре забыл и нож. Так обрадовался тебе, что все из головы вылетело. Прямо тут, возле самых дверей. Поставил на пол и забыл.
- Эх ты, - девушка ласково потрепала его волосы, - ладно, хоть сам там не остался, сюда вошел.
- Я сейчас принесу ботинки, - неожиданно проскрипел из угла Шеломов севшим голосом.
- А ты давно здесь? - громко спросил его Вовец.
- Давно, - уныло отозвался Шеломов. Такое впечатление, что у него высохло горло и западает язык. Скрипит, как старые часы с кукушкой.
- Сколько их здесь? - Вовец задал новый вопрос.
Шеломов, медленно перемещаясь в темноте, столь же медленно принялся перечислять:
- Бугор - это раз, потом Садык - это его помощник, два. Потом Митро... или Дмитро... В общем, три. Маленький самый - Мартышка, его же зовут Обезьяной и Макакой...
- Четыре! - закончила за него Жека. - Что ты кота за хвост тянешь? Говори по-человечески.
- А я и говорю, - огрызнулся Шеломов. - Сама можешь считать.
- Не ругайтесь, - примиряюще попросил Вовец, - мы тут все в одинаковом положении. Нам надо вместе держаться, а мы ссоримся. Женя, ну что ты так? Он что-то сделал тебе? Приставал?
Жека хихикнула и фыркнула:
- Тоже мне, приставало из подвала. Ладно, замнем для ясности. Действительно, нам сейчас надо быть заодно. Игорь Борисович, продолжай, я больше не буду.
- Нахамят, наоскорбляют, а потом - не буду.., - сварливо-обиженный голос Шеломова донесся уже от дверей.
- Ну, прости, пожалуйста. - сказала Жека и прислушалась, ожидая ответа.
Щелкнул замок, с тихим скрежетом открылась дверь.
- Там, слева должны быть, - подсказал Вовец.
В ответ ни звука. Жека вдруг тихо поднялась с кровати и направилась к дверям.
- Сбежал, скотина! Сбежал, педик поганый! Машка! - раздались её яростные восклицания.
И тут вспыхнула лампочка под потолком, на миг ослепив, заставив зажмуриться. Жека открыла глаза и с облегчением увидела - ключ в замке, хоть двери настежь. Негодяй Шеломов сыграл с ней ту же шутку, что и она с Бугром, только не заперся, а сбежал. Она выхватила из коридора ботинки Вовца, швырнув под стол, двумя пальчиками зацепила за кончик рукоятки нож, выглянула в коридор, затем быстро закрыла и заперла дверь.
* * *
Моряк и Митрофаза пытались ликвидировать последствия разгрома, учиненного Вовцом на звероферме. Ставили новые бруски взамен сломанных, натягивали и приколачивали к ним сетку. Там, где сетка рапластана топором, работал Шеломов. Его тоже Бугор припахал, видимо, таким образом поощрил за предательство. Как бы доверил ответственную работу наравне со своими подчиненными. Но оставил, как и прежде, в том же замызганном красном платье и без штанов.
Сейчас Шеломов сшивал медной проволокой разрубленную сетку и по привычке бубнил под нос, рассуждая, что поступил правильно, спас свою жизнь, а идиоты и идиотки, если хотят, могут пропадать сколько им угодно. Иногда к нему из-за клеток тихонько подкрадывался Моряк и, сунув руку под подол, крепко хватал за задницу, радостно гогоча - шутил. Шеломов взвизгивал, краснел и обижался. Наконец не вытерпел и пригрозил, что скажет Бугру. Теперь обиделся Моряк, мол, шуток не понимает, но больше не приставал. А Бугор, вооруженный сачком, с пистолетом за ремнем, охотился на зверьков. Те собрались на кухне и растаскивали кости от опрокинутого котла. Бугор ловко отлавливал их сачком, подхватывая на бегу, и водворял в отремонтированные клетки.
Только Садык не участвовал в общем созидательном труде. Он ловил кайф, развалившись в ободранном кресле напротив дверей в комнату Бугра. На коленях у него лежал обрез, в руке дымилась сигарета, а по жилам растекалась порция ханки, вколотая Бугром. Порция была средней, чтобы не "галики" ловить, а следить за дверями. Из-за дверей раздавались голоса. Кто-то кого-то убеждал в неоспоримых преимуществах колхозного строя. По ночному каналу шел старый советский фильм. Садык не прислушивался. Он был уверен, что никто не рискнет высунуться из комнаты. Убежать шансов никаких, а заряд дроби схлопотать можно запросто. Поэтому, прикрыв глаза, он отдавался приятному действию наркоты.
Жека внимательно осмотрела израненную спину Вовца. В местах попадания дроби запеклись пятнышки крови. Одна дробина, ударив за ухом, влетела под кожу и торчала бугорком. Жека попробовала выдавить её в обратном направлении. Лежащий на животе Вовец впился зубами в подушку и весь напрягся от боли. Лучше бы этого не делал. В спину словно вонзили десяток раскаленных игл.
- Сейчас, сейчас, потерпи, милый, - успокаивала его Жека.
Проклятая дробина крутилась под кожей и никак не хотела двигаться в нужном направлении. Наконец Жека надавила на неё совсем уж неловко, дробина ушла в глубину и неожиданно вынырнула из входного отверстия наружу. Видимо, именно таким и был её первоначальный путь. Жека показала её Вовцу. Тот взглянул на окровавленный свинцовый шарик, катающийся по узенькой ладошке, и определил:
- Пятерка. - Встретив непонимающий взгляд Жеки, пояснил: - Охотничья дробь номер пять.
- А я подумала, за операцию мне пятерка поставлена, - протянула разочарованно девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
- Да заткнись ты, урод! - с самыми хамскими интонациями крикнула Жека.
Вовец достал зажигалку, поднял над головой длинное желто-голубое пламя. Огонь отразился в зеркале, прибавляя света. Из угла, словно кролик из норы, глядел человек, кривил темные губы в плаксивой гримасе. Поблескивали стеклышки очков, резкие тени уродовали лицо.
- Кто это? Тоже заложник? - спросил Вовец с любопытством.
- Да так, труп ходячий. - Жека презрительно махнула рукой. - Одним словом, Шеломов.
Вовец осмотрелся, насколько позволял мертвый газовый свет. Погасил зажигалку и осторожно присел на кровать, стараясь держать спину прямо. Ему было не до выяснения личности человека из угла. Жека присела рядом, прижалась, обняла Вовца, ткнулась носом в плечо.
- Боже мой, ты вернулся ради меня. Какой ты! Правда, мы выберемся из этого кошмарного подвала?
Вовец дернулся и охнул от боли. Жека слишком сильно провела ладонью по спине.
- Осторожно. У меня вся спина дробью нафарширована.
- Я же не знала, прости. Что ж ты сразу-то не сказал? - засуетилась девушка. - Раздевайся, надо посмотреть, что-то сделать, забинтовать или ещё как-то... Это они, гады такие, в тебя стрельнули? Я же слышала, гремело в коридоре. Так это в тебя?
Стараясь не делать резких движений, Вовец развязал и снял парашютный строп обвязки. Потом стянул рубашку. Улегся, постанывая, на живот. Из угла доносилось невнятное бормотание Шеломова. Похоже, за многие месяцы подземного заключения, у него появилась такая привычка - не то думать вслух, не то таким образом разговаривать самому с собой.
- Черт! - ругнулся Вовец, - я же ботинки в коридоре забыл и нож. Так обрадовался тебе, что все из головы вылетело. Прямо тут, возле самых дверей. Поставил на пол и забыл.
- Эх ты, - девушка ласково потрепала его волосы, - ладно, хоть сам там не остался, сюда вошел.
- Я сейчас принесу ботинки, - неожиданно проскрипел из угла Шеломов севшим голосом.
- А ты давно здесь? - громко спросил его Вовец.
- Давно, - уныло отозвался Шеломов. Такое впечатление, что у него высохло горло и западает язык. Скрипит, как старые часы с кукушкой.
- Сколько их здесь? - Вовец задал новый вопрос.
Шеломов, медленно перемещаясь в темноте, столь же медленно принялся перечислять:
- Бугор - это раз, потом Садык - это его помощник, два. Потом Митро... или Дмитро... В общем, три. Маленький самый - Мартышка, его же зовут Обезьяной и Макакой...
- Четыре! - закончила за него Жека. - Что ты кота за хвост тянешь? Говори по-человечески.
- А я и говорю, - огрызнулся Шеломов. - Сама можешь считать.
- Не ругайтесь, - примиряюще попросил Вовец, - мы тут все в одинаковом положении. Нам надо вместе держаться, а мы ссоримся. Женя, ну что ты так? Он что-то сделал тебе? Приставал?
Жека хихикнула и фыркнула:
- Тоже мне, приставало из подвала. Ладно, замнем для ясности. Действительно, нам сейчас надо быть заодно. Игорь Борисович, продолжай, я больше не буду.
- Нахамят, наоскорбляют, а потом - не буду.., - сварливо-обиженный голос Шеломова донесся уже от дверей.
- Ну, прости, пожалуйста. - сказала Жека и прислушалась, ожидая ответа.
Щелкнул замок, с тихим скрежетом открылась дверь.
- Там, слева должны быть, - подсказал Вовец.
В ответ ни звука. Жека вдруг тихо поднялась с кровати и направилась к дверям.
- Сбежал, скотина! Сбежал, педик поганый! Машка! - раздались её яростные восклицания.
И тут вспыхнула лампочка под потолком, на миг ослепив, заставив зажмуриться. Жека открыла глаза и с облегчением увидела - ключ в замке, хоть двери настежь. Негодяй Шеломов сыграл с ней ту же шутку, что и она с Бугром, только не заперся, а сбежал. Она выхватила из коридора ботинки Вовца, швырнув под стол, двумя пальчиками зацепила за кончик рукоятки нож, выглянула в коридор, затем быстро закрыла и заперла дверь.
* * *
Моряк и Митрофаза пытались ликвидировать последствия разгрома, учиненного Вовцом на звероферме. Ставили новые бруски взамен сломанных, натягивали и приколачивали к ним сетку. Там, где сетка рапластана топором, работал Шеломов. Его тоже Бугор припахал, видимо, таким образом поощрил за предательство. Как бы доверил ответственную работу наравне со своими подчиненными. Но оставил, как и прежде, в том же замызганном красном платье и без штанов.
Сейчас Шеломов сшивал медной проволокой разрубленную сетку и по привычке бубнил под нос, рассуждая, что поступил правильно, спас свою жизнь, а идиоты и идиотки, если хотят, могут пропадать сколько им угодно. Иногда к нему из-за клеток тихонько подкрадывался Моряк и, сунув руку под подол, крепко хватал за задницу, радостно гогоча - шутил. Шеломов взвизгивал, краснел и обижался. Наконец не вытерпел и пригрозил, что скажет Бугру. Теперь обиделся Моряк, мол, шуток не понимает, но больше не приставал. А Бугор, вооруженный сачком, с пистолетом за ремнем, охотился на зверьков. Те собрались на кухне и растаскивали кости от опрокинутого котла. Бугор ловко отлавливал их сачком, подхватывая на бегу, и водворял в отремонтированные клетки.
Только Садык не участвовал в общем созидательном труде. Он ловил кайф, развалившись в ободранном кресле напротив дверей в комнату Бугра. На коленях у него лежал обрез, в руке дымилась сигарета, а по жилам растекалась порция ханки, вколотая Бугром. Порция была средней, чтобы не "галики" ловить, а следить за дверями. Из-за дверей раздавались голоса. Кто-то кого-то убеждал в неоспоримых преимуществах колхозного строя. По ночному каналу шел старый советский фильм. Садык не прислушивался. Он был уверен, что никто не рискнет высунуться из комнаты. Убежать шансов никаких, а заряд дроби схлопотать можно запросто. Поэтому, прикрыв глаза, он отдавался приятному действию наркоты.
Жека внимательно осмотрела израненную спину Вовца. В местах попадания дроби запеклись пятнышки крови. Одна дробина, ударив за ухом, влетела под кожу и торчала бугорком. Жека попробовала выдавить её в обратном направлении. Лежащий на животе Вовец впился зубами в подушку и весь напрягся от боли. Лучше бы этого не делал. В спину словно вонзили десяток раскаленных игл.
- Сейчас, сейчас, потерпи, милый, - успокаивала его Жека.
Проклятая дробина крутилась под кожей и никак не хотела двигаться в нужном направлении. Наконец Жека надавила на неё совсем уж неловко, дробина ушла в глубину и неожиданно вынырнула из входного отверстия наружу. Видимо, именно таким и был её первоначальный путь. Жека показала её Вовцу. Тот взглянул на окровавленный свинцовый шарик, катающийся по узенькой ладошке, и определил:
- Пятерка. - Встретив непонимающий взгляд Жеки, пояснил: - Охотничья дробь номер пять.
- А я подумала, за операцию мне пятерка поставлена, - протянула разочарованно девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53