- Да, - поддержал его Митра, - у неё там такое твориться, что жить никак нельзя.
Повисла тишина. Влад мрачно смотрел в окно и явно был не в восторге от такой перспективы.
- Он может лечь в моей комнате, - предложил Ян.
- Или в моей, - сказал Митра.
- Или в моей, - добавил Теуш.
- Я могу и на кухне, - осмелела я, - главное чтобы на голову не текло.
- Хорошо, - наконец согласился папа, - что-нибудь придумаем.
И я осталась у них. Устроили меня в комнате Теуша. После предыдущей бессонной ночи я чувствовала себя разбитой, поэтому спать завалилась раньше всех. Стены в доме, в отличие от картонных перегородок городских квартир, были сделаны на совесть, и в комнате царила полнейшая тишина. И я уснула мертвецким сном.
Проснулась я среди ночи от страшенного раската грома, больше похожего на взрыв. Несколько секунд спросонок, и от страха я ничего не соображала, потом натянула одеяло до самого носа и собралась, было, засунуть голову под подушку, как вдруг заметила, что на подоконнике сидит здоровенный белый кот. Во вспышках молнии он казался серебряным. Я удивилась и подумала, что, наверное, ещё не со всеми обитателями дома познакомилась.
- Кис, кис, - сказала я и поманила его рукой, уж больно хотелось, чтобы в такую грозу рядом было живое, теплое и мурлычущее. Кот спрыгнул с подоконника прямо на кровать, он оказался очень пушистым и совсем не агрессивным. Я его погладила и он, устроившись под моим боком, тихонько замурлыкал. Слушая его песенку, я не заметила, как уснула сама.
* * *
Утром меня разбудил Теуш и спросил, буду ли я завтракать со всеми или позже? Я пробормотала, что позже и собиралась снова заснуть, но уже не получилось. Провалявшись с полчаса, я встала, оделась и спустилась вниз. Семью я застала за завтраком, ели они тоже, что и накануне, в тех же количествах.
- Как спалось? - спросил Ян, наливая мне чаю и подвигая тарелку с бутербродами, приготовленными специально для меня.
- Отлично. Кажется, впервые выспалась, как следует. Скажите, а где ваш кот?
- Какой кот? - глава семейства прервал трапезу и уставился на меня тяжелым взором.
- Такой большой, белый, - я даже показала размер кота. - Как его зовут?
- Нет у нас никакого кота.
- Ну, как же, он в комнате сидел на подоконнике, потом спал у меня под боком.
- Забрался, наверное, какой-нибудь дикий, - Ян хмуро смотрел на чайник с заваркой.
- Да, бывает, запрыгивают в форточку, - сказал Митра.
- Всякие коты, - едва слышно добавил Теуш.
- Ну, что ж, - пожала я плечами, - если увижу его где-нибудь на улице, себе возьму, уж больно красивый.
Молчание за столом мне не нравилось. Сердцем я понимала, что все время говорю что-то не то, но вот умом дойти не получалось.
- А когда за грибами можно начинать ходить? - сменила я тему.
- Уже, должно быть, можно, - сказал Влад, - кое-какие уже есть.
- Здорово, обожаю собирать грибы, - о чем говорить дальше я не знала. - Давайте посуду помогу помыть?
- Не надо, сами справятся, - сказал Влад.
- Ладно, тогда я, пожалуй, пойду, - я поднялась из-за стола, посмотрю, что у меня дома твориться и не унесло ли течением печатную машинку.
- Тебя проводить? - спросил Теуш.
- Нет, пройти-то два шага. Спасибо вам огромное за гостеприимство, до свидания.
- До свидания.
Влад остался на кухне, а близнецы проводили меня до дверей.
- Мы, наверное, сегодня придти не сможем, - сказал Ян.
- Отцу надо помочь, - кивнул Митра.
- Обязательно, - добавил Теуш.
- Ты приходи.
- Всегда.
- Когда захочешь.
- Спасибо, - улыбнулась я и, перецеловав их всех, отправилась к себе.
В доме на самом деле был потоп, имелись даже довольно глубокие лужи, и весь день я провела в увлекательном общении с ведрами и тряпкой. Потом разожгла камин, в надежде, что станет хоть немного теплее и суше. Надо было писать, но в голове не возникало ни единой дельной мысли, все они крутились вокруг близнецов и их отца. У меня было слишком много вопросов и никаких ответов.
* * *
Прошла неделя. Ничего существенного за это время не случилось. Днем мы с близнецами придумывали себе какое-нибудь занятие вроде прогулок по лесу, купанию в реке или рыбалки, а вечерами я чинно гоняла чаи в обществе ребят и их папы, изо всех сил строила из себя интеллектуалку и сама уставала от собственного нудного общества. Я никак не могла быть самой собою в присутствии Влада, всячески избегала обращаться к нему по имени, а спросить, как же его отчество у меня не хватало духу. В общем, чувствовала себя не в своей тарелке. Близнецы, как могли, старались меня поддержать, а самому главе семейства, по всей видимости, было глубоко чихать на мою персону. Вероятно, и разговоры он со мной вел исключительно из вежливости и из нежелания обижать сыновей - ну, нашли себе в приятельницы городскую дуру, ну, развлекайтесь родные.
Признаюсь, меня обижало такое отношение и упорное нежелание Влада идти хоть на какое-то маломальское сближение, он твердо держал наше общение на расстоянии вытянутой руки и, пожалуй, даже на расстоянии взятой в эту руку швабры. В конце концов, я успокоила себя тем, что моя, временами больная фантазия, опять не на шутку разыгралась и я снова напридумывала себе всякой ерунды. И вообще, у человека мог быть просто такой характер. Зато с близнецами мы были не разлей вода, каждую минуту старались проводить вместе и я никак не могла понять, как же это я раньше прожила без них целых двадцать пять лет?! Они, тремя верными оруженосцами, всюду следовали за своей госпожой (то бишь за мной!) и наша живописная группа постепенно переставала быть сенсацией для поселка.
Я по-прежнему не спрашивала, чем была вызвана буря грубостей и негодования Вени, стараясь вообще забыть об этом неприятном инциденте, но никак не получалось. То и дело я натыкалась на его хмурое, недовольное лицо, на косые взгляды соседей, на натянутые улыбки и поспешно отведенные глаза. Меня это и сердило, и раздражало, но предпочитала изо всех сил не обращать на это внимания, делая вид, что ничего не происходит. Ребята тоже делали вид.
Однажды я впала в хандру. У меня такое бывает - ни с того ни с сего мне начинает казаться, что я самый несчастный, распоследний человек на всем белом свете, никто меня не любит и вообще, ни одно издательство ни за какие миллионы не возьмется печатать мои дегенеративные книжки. Дома я обычно ограничиваюсь рыданием над бокалом вина и тиранией знакомых посредством нытья в телефон. Если хандра сильнее обычного, могла поругаться с кем-то одним или сразу со всеми... а на утро с позором извиниться. Знающие меня люди привыкли к этим "приступам лунатизма" и близко к сердцу мои заскоки не принимали, а вот близнецы... Даже затуманенными хандрой извилинами я понимала, что ребята последние кому бы я хотела продемонстрировать себя в качестве депрессивного маньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18