Второй особенностью Шепетовки был тот факт, что более половины населения там составляли евреи. При такой примерно пропорции народонаселения евреям приходилось заниматься любой работой - быть сантехниками, грузчиками и слесарями. Ну, а если ты родился в семье слесаря-инструментальщика, то пробиться в жизни было большой проблемой. Но Миша старался - уехал после школы в Киев, с большими сложностями поступил и закончил местный полититехнический институт, женился на киевлянке. Правда, жизнь подносила все новые и новые сюрпризы. Штерн долго не мог устроиться по специальности в приличную организацию (подводил пресловутый пятый пункт), семейная жизнь не сложилась, и пришлось съезжать с уютной жениной квартиры и мыкаться по чужим углам и рабочим общежитиям. Миша не падал духом - пришло время пресловутой перестройки, и он организовал один из первых в Киеве кооперативов. Впрочем, и здесь коварное бытие строило ему ехидные каверзы. Богатели лишь те кооператоры, кто активно занимался нехитрой деятельностью - "купи-продай". Начинания же принципиальных технарей типа Михаила Штерна, занимавшегося производством несложного электротехнического оборудования, рано или поздно заканчивались финансовой несостоятельностью. И когда родители Миши поставили его в известность, что из США пришел вызов от родственников на выезд на постоянное место жительства туда, он долго не раздумывал. Еще бы! Уехать в Америку, Страну Великих Возможностей.
Поначалу Америка восхитила Михаила Штерна. Поселился он со своими родителями в знаменитом Лос-Анджелесе. В городе пресловутой голливудской "фабрики грез" никогда не приходила зима. Об эмигрантах денно и нощно заботились многочисленные еврейские организации, американское государство выплачивало им ежемесячное вспомоществование (вэлфер) - 380 долларов наличными и 150 долларов фуд-стемпами. Плюс бесплатная медицинская страховка (немаловажная вещь в США, стране с платным медицинским обслуживанием). Если же эмигранту исполнилось 65 лет, он, как Мишин отец, начинал получать американскую государственную пенсию по возрасту (650 долларов!), хотя ни секунды не работал в США и не заплатил ни цента американских налогов, не говоря уже о каких-либо пенсионных взносах. Да и медицинская страховка у пенсионеров была куда лучше, чем у многих коренных американцев, плативших за нее свои кровные. Плюс льготы на общественный транспорт, гранты на бесплатное образование и многое другое.
Постепенно Миша начал понимать, что социальная ниша, которую занимали он и его собратья-эмигранты, была весьма непрезентабельна. Вэлферщик, если по-русски - нахлебник. Действительно, жратва в Америке не была большой проблемой, но вот плата за аренду жилья... Бывший киевлянин жил вместе с родителями (из экономии, естественно), и за двухкомнатную квартиру им приходилось отдавать всю отцовскую пенсию. Где-то через год новой жизни Мише в отделе социального обеспечения стали намекать, что пора бы найти себе работу и не утруждать более американское государство. Он честно попробовал ее найти, но в перегруженной военным производством Южной Калифорнии, сильно пострадавшей от окончания военного противостояния и гонки вооружений, это оказалось весьма непростой задачей. К тому же Миша, никогда не блиставший способностями в гуманитарной сфере, с большим трудом осваивал английский язык (вернее сказать, калифорнийскую разновидность его американского диалекта). Кончились все эти искания тем, что он плюнул на собственную гордость и стал официально жить на этот треклятый вэлфер, подрабатывая нелегально в двух-трех местах. Дело в том, что найти работу можно было только в так называемом "малом бизнесе" - то есть стать грузчиком, продавцом или деливери (развозить заказы на дом) в какой-нибудь эмигрантской лавчонке или харчевне. При этом эмигрант терял бесплатную медицинскую страховку и, естественно, сам вэлфер и продовольственные талоны. Плюс начинал платить налоги американскому государству. Это в новых постсоветских странах демократическая пресса расхваливает преимущества "малого бизнеса". В Америке - это маленькая зарплата и отсутствие корпоративной медицинской страховки для наемных работников (как в больших компаниях типа "Боинг" или "IBM") или двадцатичасовой рабочий день для этих самых счастливых обладателей "маленького собственного дела". Конечно, раз в квартал отдел социального обеспечения вызывал Михаила Штерна на собеседования, посылал его на различные курсы, где обучали умению находить себе работу, пару раз его даже направляли на двухнедельную повинность по уборке городских улиц, но он притерпелся. В конце концов, Миша уже понял, что в этом мире - каждому свое. А его "свое" в Стране Великих Возможностей было не так уж и плохо по сравнению с тем, что происходило на его бывшей родине. Он с родителями был сыт, обут, одет. Они имели на семью два легковых автомобиля. Пусть и не последней модели и далеко не первой свежести. У него не болела голова о судьбе престарелых родителей - доброе американское государство не даст им погибнуть, чтобы с ним не случилось. Вдобавок ко всему Миша Штерн нашел себе одно неплохо оплачиваемое занятие. И пусть этот непутевый вундеркинд Фима Злочин думает, что в самом деле поехал по его делам за десять сигарет. Пусть себе так думает...
Пламмер-парк представлял собой маленький земельный участок, огороженный с трех сторон жилыми домами, а с четвертой стороны отсеченный проезжей частью улицы. На этом участке расположились несколько спортивных и игровых площадок, стояли лавочки для отдыха и почти в самом центре - пара деревянных столов с длинными скамейками по бокам. За одним из этих столов сражались любители домино, а за другим - несколько пар любителей шахмат и шашек. Общая картина дополнялась довольно невзрачными зелеными насаждениями. Одним словом, ни дать ни взять кусочек исчезнувшей с географических карт страны под названием Советский Союз. Что двигало создателями интерьера Пламмер-парка? Ностальгия или неприятие пресловутого американского образа жизни? Кто знает, но это место всегда пользовалось популярностью у бывших советских граждан, причем всех возрастных категорий. Осталось оно популярным и у эмигрантов из новых суверенных постсоветских государств.
Семен Семенович Парамзон занимал свое место за столом, где играли в домино. Никаких других игр бывший одесский пожарный не признавал. Фима подошел к доминошному столу.
- Семен Семеныч, можно вас на секундочку?
Тот посмотрел на толстяка поверх стареньких очков, висевших у него на носу, и степенно ответил:
- Минуточку, молодой человек, только закончу партию.
Фиме пришлось ждать, пока на стол лег последний "камень".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Поначалу Америка восхитила Михаила Штерна. Поселился он со своими родителями в знаменитом Лос-Анджелесе. В городе пресловутой голливудской "фабрики грез" никогда не приходила зима. Об эмигрантах денно и нощно заботились многочисленные еврейские организации, американское государство выплачивало им ежемесячное вспомоществование (вэлфер) - 380 долларов наличными и 150 долларов фуд-стемпами. Плюс бесплатная медицинская страховка (немаловажная вещь в США, стране с платным медицинским обслуживанием). Если же эмигранту исполнилось 65 лет, он, как Мишин отец, начинал получать американскую государственную пенсию по возрасту (650 долларов!), хотя ни секунды не работал в США и не заплатил ни цента американских налогов, не говоря уже о каких-либо пенсионных взносах. Да и медицинская страховка у пенсионеров была куда лучше, чем у многих коренных американцев, плативших за нее свои кровные. Плюс льготы на общественный транспорт, гранты на бесплатное образование и многое другое.
Постепенно Миша начал понимать, что социальная ниша, которую занимали он и его собратья-эмигранты, была весьма непрезентабельна. Вэлферщик, если по-русски - нахлебник. Действительно, жратва в Америке не была большой проблемой, но вот плата за аренду жилья... Бывший киевлянин жил вместе с родителями (из экономии, естественно), и за двухкомнатную квартиру им приходилось отдавать всю отцовскую пенсию. Где-то через год новой жизни Мише в отделе социального обеспечения стали намекать, что пора бы найти себе работу и не утруждать более американское государство. Он честно попробовал ее найти, но в перегруженной военным производством Южной Калифорнии, сильно пострадавшей от окончания военного противостояния и гонки вооружений, это оказалось весьма непростой задачей. К тому же Миша, никогда не блиставший способностями в гуманитарной сфере, с большим трудом осваивал английский язык (вернее сказать, калифорнийскую разновидность его американского диалекта). Кончились все эти искания тем, что он плюнул на собственную гордость и стал официально жить на этот треклятый вэлфер, подрабатывая нелегально в двух-трех местах. Дело в том, что найти работу можно было только в так называемом "малом бизнесе" - то есть стать грузчиком, продавцом или деливери (развозить заказы на дом) в какой-нибудь эмигрантской лавчонке или харчевне. При этом эмигрант терял бесплатную медицинскую страховку и, естественно, сам вэлфер и продовольственные талоны. Плюс начинал платить налоги американскому государству. Это в новых постсоветских странах демократическая пресса расхваливает преимущества "малого бизнеса". В Америке - это маленькая зарплата и отсутствие корпоративной медицинской страховки для наемных работников (как в больших компаниях типа "Боинг" или "IBM") или двадцатичасовой рабочий день для этих самых счастливых обладателей "маленького собственного дела". Конечно, раз в квартал отдел социального обеспечения вызывал Михаила Штерна на собеседования, посылал его на различные курсы, где обучали умению находить себе работу, пару раз его даже направляли на двухнедельную повинность по уборке городских улиц, но он притерпелся. В конце концов, Миша уже понял, что в этом мире - каждому свое. А его "свое" в Стране Великих Возможностей было не так уж и плохо по сравнению с тем, что происходило на его бывшей родине. Он с родителями был сыт, обут, одет. Они имели на семью два легковых автомобиля. Пусть и не последней модели и далеко не первой свежести. У него не болела голова о судьбе престарелых родителей - доброе американское государство не даст им погибнуть, чтобы с ним не случилось. Вдобавок ко всему Миша Штерн нашел себе одно неплохо оплачиваемое занятие. И пусть этот непутевый вундеркинд Фима Злочин думает, что в самом деле поехал по его делам за десять сигарет. Пусть себе так думает...
Пламмер-парк представлял собой маленький земельный участок, огороженный с трех сторон жилыми домами, а с четвертой стороны отсеченный проезжей частью улицы. На этом участке расположились несколько спортивных и игровых площадок, стояли лавочки для отдыха и почти в самом центре - пара деревянных столов с длинными скамейками по бокам. За одним из этих столов сражались любители домино, а за другим - несколько пар любителей шахмат и шашек. Общая картина дополнялась довольно невзрачными зелеными насаждениями. Одним словом, ни дать ни взять кусочек исчезнувшей с географических карт страны под названием Советский Союз. Что двигало создателями интерьера Пламмер-парка? Ностальгия или неприятие пресловутого американского образа жизни? Кто знает, но это место всегда пользовалось популярностью у бывших советских граждан, причем всех возрастных категорий. Осталось оно популярным и у эмигрантов из новых суверенных постсоветских государств.
Семен Семенович Парамзон занимал свое место за столом, где играли в домино. Никаких других игр бывший одесский пожарный не признавал. Фима подошел к доминошному столу.
- Семен Семеныч, можно вас на секундочку?
Тот посмотрел на толстяка поверх стареньких очков, висевших у него на носу, и степенно ответил:
- Минуточку, молодой человек, только закончу партию.
Фиме пришлось ждать, пока на стол лег последний "камень".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61