Сроки платежей по этим векселям истекли, и их предъявили к оплате. Хотя на раскопки были собраны миллионы, а поверхностный ремонт замка, сооружение шахты и наем горнорабочих стоили, в крайнем случае, всего несколько сотен тысяч марок или шиллингов, коммерческий директор тем не менее не стал погашать задолженности по векселям. Вместо этого он попытался уговорить сомневавшихся и даже опротестовал векселя. Один газетный репортер, замаскировавшись под горнорабочего, несколько дней принимал участие в раскопках, чтобы без помех разузнать, что же там действительно происходит. Он-то и разрушил сказочное здание, построенное на призрачных золотых балдахинах и столбах.
В газете "Винер-Цайтунг" этот репортер описал примитивные раскопочные работы и привел высказывания горнорабочих, которые назвали все это мошенничеством чистейшей воды. От него общественность узнала, что векселя были опротестованы, что у владельца замка и кладоискателя не все в порядке с головой и что вся история с Аттилой была гениально задуманным грандиозным надувательством.
Об этом и раньше, хотя не с такой категоричностью, время от времени писали газеты, впрочем, без каких-либо последствий. Возможно, и на этот раз сообщение не приняли бы всерьез, если бы в конце августа 1932 года не наступил крах компании "Аттила". Обрушилась штольня проложенной безо всяких предосторожностей шахты, и один из горнорабочих погиб. Тут уж пришлось вмешаться полиции и официально запретить раскопки. Кредиторы Аурольцмюнстера спустились с небес на землю и потребовали обратно свои миллионы, которые к тому времени уже давно были присвоены, разбазарены или растрачены каким-нибудь другим способом.
"Австрийское отделение общества лозоходцев" вынуждено было объявить о своем банкротстве.
Через несколько недель замок Аурольцмюнстер был заявлен на продажу с аукциона, однако не нашлось никого, кто захотел бы дать за него хотя бы шиллинг. Вильгельм II удовлетворился несколькими комодами из оставшейся в замке старинной мебели; князь Вендт Эйленбургский выразил свое требование о возврате двухсот сорока тысяч шиллингов в виде бог знает которой по счету закладной на имущество замка; другие кредиторы, включая Гитлера, Рупрехта Баварского и руководителя "Стального шлема" Зельдте, воздержались от предъявления претензий по долговым обязательствам. Они поняли, что потерянных денег не вернуть, и были озабочены лишь тем, чтобы не стать посмешищем в глазах общественности.
В газетном мире на удивление быстро смолкли разговоры об Аурольцмюнстере. Уголовное дело, по которому к ответственности в первую очередь следовало бы привлечь владельца замка Шапеллера, вообще не возбуждалось, поскольку в прокуратуре не сомневались, что медэксперты, как это, оказывается, уже было в 1920 году, снова признают Шапеллера невменяемым.
Поэтому конец компании "Аттила" освещен в документах лишь немногими свидетельствами. В психопатологическом исследовании случая, опубликованном в журнале "Архив криминологии" в июле 1955 года, по этому поводу говорится следующее: "Шапеллер до своей смерти, последовавшей 17 июля 1949 года, жил в опустевшем замке Аурольцмюнстер, который никто не хотел покупать. Биндербергер попал в сумасшедший дом. Доктор Ветцель поначалу пытался агитировать в газетах за продолжение раскопок и призывал к "выдержке", но затем вернулся в Мюнхен, поссорившись с обманутым Шапеллером. В конце концов история замка Аурольцмюнстер была отодвинута на задний план политическими событиями и предана забвению".
Психиатрическая оценка случая содержит следующие заслуживающие внимания заключения: "Против Шапеллера в 1920 году было выдвинуто обвинение в растрате, но он был признан невменяемым. Согласно документам, речь шла о шизофрении. Позже он неоднократно упоминал об этом медицинском заключении, пытаясь манипулировать им. Правда, по документам нельзя сказать, правильным ли был этот диагноз. Тем не менее экспансивные навязчивые идеи Шапеллера ясно свидетельствуют о том, что он был душевнобольным и его действия в значительной степени определялись бредовыми представлениями и маниакальными приступами.
Кладоискатель Биндербергер вскоре после прекращения раскопок попал в психиатрическую лечебницу, где и умер через несколько лет. Биндербергер был известным и к тому же убежденным в своих способностях лозоходцем. Можно предположить, что в результате душевного распада его прежние научные убеждения выродились в иллюзорные представления, и это сделало его жертвой манипуляций мошенников.
Однако наиболее подозрительной фигурой в этой истории является доктор Ветцель, в значительной степени способствовавший созданию и финансированию сомнительной компании "Аттила". Был ли Ветцель просто шарлатаном и мошенником, который использовал бредовые идеи Шапеллера и готовность окружающего мира поверить в мистическую чепуху, чтобы обогатиться? Хотя многое говорит в пользу именно этого предположения, не следует все же упускать из виду, что, несмотря на стремление к наживе, доктор Ветцель верил - по крайней мере временами - в фантастические представления владельца замка Шапеллера..."
Таким образом, проблема правовой оценки кладоискательства и тех правонарушений, которые с ним связаны, остается открытой. Можно ли уличить кладоискателя или того, кто извлекает пользу из его действий, в том, что они знали о фактической несостоятельности подобных манипуляций, т.е. обманывали окружающих умышленно? Вряд ли, потому что любой лозоходец будет клятвенно заверять, что он верит в свое искусство, и в большинстве случаев так оно и есть!
Однако вернемся к доктору Ветцелю, единственному, кто без какого-либо имущественного, морального или душевного ущерба пережил крушение компании "Аттила". Он вернулся в Мюнхен целым, невредимым и, судя по всему, с набитыми карманами - по крайней мере, так утверждали обобранные кредиторы. Позже Ветцель категорически отрицал это. В финансовых делах Аурольцмюнстера не обнаружили и вряд ли когда-нибудь обнаружат серьезные злоупотребления, и Ветцель довольно искусно открестился от всего, что было связано с компанией "Аттила". То, что доктор прежде научно обосновывал и оправдывал со всей силой своей риторики и при помощи авторитета председателя объединения кладоискателей и лозоходцев, он затем в присущей ему же мистически-витиеватой манере предавал анафеме. В продолжавшем выходить как ни в чем не бывало журнале "Природа и культура" он писал среди прочего: "Я стал жертвой вампира, который, как мне казалось, был человеком, воплощавшим одновременно добро и зло и стремившимся за счет высвобождения обрести покой... Всем своим "я" мне суждено было погрузиться в храм всех демонов Аурольцмюнстера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73