Однако за все это "Метро Голдвин - Майер корпорэйшн" должна была благодарить адвоката Джереми Джайслера.
Сегодня в Америке никто не сомневается, что гангстера Джонни Стомпанато убила Лана Тёрнер. Убила из ревности, когда до нее дошло, что, пока она была занята в киностудии, он обучал искусству любви ее уже оперившуюся дочь. Через год в переписке убитого обнаружили любовное письмо четырнадцатилетней девушки, которое не оставляет никаких сомнений в характере ее взаимоотношений с любовником матери. Вот это письмо: "Джонни, любимый! Когда ты снова придешь ко мне? Мои волосы уже отросли и достают до плеч. Ты ведь так хотел? Сегодня я их завила и связала в пучок по-французски, как тебе нравится. Все, что я делаю, это только для тебя. Приходи скорей. Я люблю тебя и не могу без тебя жить. Всегда твоя Чэрил".
Убежденность в том, что Лана Тёрнер является убийцей Стомпанато, высказал также гражданский суд Лос-Анджелеса, когда в него обратились родственники убитого с иском к кинозвезде. Суд определил, что актриса должна выплатить пятьдесят тысяч долларов, так как "ответчица была виновна в неестественной смерти Стомпанато".
Однако через несколько недель после убийства совсем другой суд под председательством почтенного судьи Алана Т. Линча решал, могла ли убить Стомпанато дочь Ланы Чэрил. От этого зависело, будет ли отправлена в исправительное учреждение четырнадцатилетняя девушка, которая по возрасту не подлежала наказанию за убийство. Линч так определил позицию суда: "Стомпанато был убит обвиняемой, в этом суд убежден. Но он также убежден и в правоте адвоката Джайслера: то, что произошло вечером страстной пятницы в доме Ланы Тёрнер, было необходимой самообороной".
Джереми Джайслер оправдал оказанное доверие. Суд разыграл те козыри, которые он выдернул, когда перемешивал карты на месте преступления. В выигрыше оказалась "Метро Голдвин - Майер корпорэйшн", которая потеряла бы свою прибыль в 21 миллион долларов, если бы Лану Тёрнер отправили на электрический стул или в газовую камеру. А что касается четырнадцатилетней девочки, то какое дело владельцам акций до того, что она всю жизнь должна будет покрывать мать-убийцу. Доллар - вот закон, которому подчиняется все. Когда Чарли Чаплин, измученный этой моралью, покидал Голливуд в поисках новой родины, он сказал: "Прощай, мир размалеванных мертвецов, я попытаюсь снова вернуться к жизни..."
СМЕРТЬ МАРИИ РОЗАЛИИ НИТРИБИТТ
О смерти салонной проститутки Марии Розалии Нитрибитт, прозванной Розмари, стало известно утром 2 ноября 1957 года из помещенного в газетах сообщения полиции. "Убита Белокурая Розмари!" - гласили заголовки, а под ними можно было прочитать: "24-летняя звезда ночной жизни Франкфурта по прозвищу Белокурая Розмари найдена задушенной в своей новой шикарной квартире по Штифтштрассе, 36. Полиция полагает, что преступление было совершено три дня назад. Эта миловидная женщина, называвшая себя в телефонном справочнике манекенщицей, разъезжала в черном спортивном "мерседесе" с красной кожаной обивкой и в ночное время принимала у себя мужчин".
Никто и не подозревал, что с этого короткого, в несколько строк, сообщения начнется одно из самых сенсационных в истории западногерманской криминалистики уголовных дел, грозящее крупнейшим скандалом, что сотни богатейших и авторитетнейших промышленников, бизнесменов и дипломатов на долгие месяцы лишатся сна, что федеральному правительству придется вмешиваться в съемки фильма о жизни и смерти Марии Нитрибитт, что один из иллюстрированных журналов, который объявит о собственном расследовании убийства, уже через несколько номеров вынужден будет прекратить публикации об этом.
Даже пятеро сотрудников франкфуртской комиссии по расследованию убийств во главе с обер-комиссаром Мёршелем, съевшим зубы на подобных преступлениях, поначалу не увидели в этом деле ничего, кроме обыкновенного убийства проститутки; в этом году они уже работали над тремя такими убийствами, причем одно из них раскрыли.
Тревогу подняла приходящая уборщица Марии Нитрибитт, 52-летняя безработная актриса Эрна Крюгер. Из ее слов выяснилось следующее.
В пятницу, 1 ноября, за несколько минут до пяти часов вечера, Эрна Крюгер позвонила в дверь просторной квартиры в доме на Штифтштрассе, 36, куда год назад въехала Нитрибитт. Делала она это не без некоторого колебания. Дело в том, что во вторник, 29 октября, Нитрибитт ее уволила. Эрна, вытирая пыль, разбила вазу, и по этому поводу между ней и ее чрезвычайно скупой работодательницей произошла крупная ссора.
Однако Крюгер не хотела терять хорошо оплачиваемого места и поэтому через три дня с новой вазой и букетом цветов пришла к Нитрибитт извиняться. Она трижды позвонила, но Рози, как накоротке звала Эрна Марию Нитрибитт, так и не открыла. Из квартиры доносился только жалобный скулеж белого пуделя Шовинга. Эрну охватила необъяснимая тревога. Трудно было поверить, чтобы Рози, которая баловала пуделя, как ребенка, и днем без него никогда не выходила из дому, вдруг оставила его взаперти.
Однако полная уверенность, что произошло нечто из ряда вон выходящее, появилась у Эрны тогда, когда в нише возле двери она увидела три бутылки с молоком и три пакета с булочками. Марии Нитрибитт каждое утро прямо на квартиру доставляли бутылку молока и свежие булочки. Значит, уже три дня она не входила в квартиру или не покидала ее.
Эрна Крюгер знала об образе жизни хозяйки квартиры, да Нитрибитт и не собиралась скрывать от нее своего ремесла. Эрна не раз предостерегала ее: "Будь осторожна с этими мужиками. Ты ведь даже толком не знаешь, кого тащишь к себе в квартиру".
Рози только смеялась над ее опасениями и хвасталась, что ее клиентура состоит из богатейших мужчин Германии.
Когда из-за двери опять раздался жалобный вой пуделя, Эрна больше уже не могла оставаться в бездействии. Она поспешно спустилась вниз и у парадных дверей столкнулась с молодым человеком, который жил двумя этажами ниже Рози. В возбуждении она сообщила ему о своих наблюдениях. Молодой человек попытался ее успокоить, а затем, отправив Эрну присматривать за дверью квартиры Нитрибитт, позвонил в полицейский участок.
Полчаса спустя прибыла радиофицированная патрульная машина и привезла слесаря. Через минуту дверь была взломана. В конце длинного, восьмиметрового коридора находилась дверь в жилые комнаты. Она была полуоткрыта. Неприятный сладковатый запах ударил в нос вошедшим полицейским.
Старший патруля шесть лет служил в армии и хорошо знал этот запах по войне. Так пахли разлагающиеся трупы.
Чтобы разобраться, что же произошло в комнате, полицейскому пришлось включить свет: плотные шторы на окнах были задернуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73