Консул сел в машину, двести километров от Марселя до Ниццы пролетел за полтора часа и примчался в этот полицейский участок. Схватил Невского и говорит:
– Мудак! Сволочь! Тебя по всей Франции ищут! Все на рогах стоим! Из Москвы, из «Госкино», из КГБ шифровками мозги проели! Где ты был?
Витя говорит:
– Нужно в порт заехать, этих французских пидоров отметелить, потому что они мои десять бутылок выпили, а мне так и не налили!…
Короче, с диким скандалом его притащили в отель «Карлтон», где за ним уже пять суток стоит номер-люкс с бесплатным коньяком от дирекции фестиваля, где слева по соседству живет Шэрон Стоун, справа Оливер Стоун, а по вестибюлю ходят Мадонна, Линда Евангелиста и Мерил Стрип. То есть это уже последний день фестиваля, закрытие, все звезды в сборе. И в это общество притаскивают какого-то бомжа, но портье не хочет его селить, говорит советскому консулу:
– Пардон, но в таком виде мы этого мсье не можем пустить в наш отель! У нас тут международный фестиваль, а не сходка клошаров.
Консул вне себя, тащит Витю к переводчицам:
– Срочно приведите его в порядок! Фестиваль закрывается!
Витю моют, бреют, одевают и притаскивают на сцену, на закрытие Каннского фестиваля, где ему вручают приз за лучший сценарий и объясняют, что если бы он не был таким мудаком и не провел неделю в кутузках, он бы получил «Золотую пальмовую ветвь». А так – «пардон, мсье Невски, был бы скандал давать главный приз человеку, который так грубо манкировал весь наш фестиваль».
Но Витя на них не обиделся. Он получил приз за лучший сценарий и приз «Золотая камера», то есть грант министерства культуры Франции на следующий фильм. Больше того: французы простили Вите и его семилетнюю отсидку в лагере за изнасилование, и даже дебош в Ницце и дали ему право на жительство в своей замечательной стране. Теперь там живут два великих кинематографиста со статьей за изнасилование – Роман Полански и Виктор Невский. Витя сделал во Франции свою вторую картину, которая, правда, не стала такой знаменитой, как первая, но тоже хорошо прошла, потому что он-то делает правдивое кино про российскую жизнь, а французы кричат: «Какая экзотика!», «Какая фантазия!» и смотрят на нашу жизнь так, как мы смотрим телепрограммы про дикие африканские племена, которые едят червей.
То есть французы Витю страшно полюбили. А он и в Париже остался таким же, как в России, – в помятом пиджаке и с зубами, которые он до сих пор не привел в порядок. Поэтому, когда в парижской префектуре он рассказывал мне свою каннскую эпопею, то соседи, представители слаборазвитых стран, не зная в лицо этого великого кинорежиссера, смотрели на него подозрительно.
Тут нас вызвали к чиновнику префектуры, Вите продлили «карт де сежюр», и мне продлили. Мы с ним поцеловались на прощание, и я говорю: «Как тебя найти?» Он ответил:
– Понимаешь, старик, я тут все время с квартиры на квартиру переезжаю, у меня с хозяевами отношения не складываются. Ну, разбил я им сервиз, но ты ж понимаешь – я пришел с бутылкой, а стакана не нашел. А тут этот сервиз стоит. Я взял портвейн и налил в чашку. А чашка – бац, и выпала, сучка! Ну а когда я первую чашку разбил, думаю: «Ах вы, суки, спрятали стаканы!» И перебил весь сервиз. И теперь у меня такие неприятности, старик, я не знаю, чем это кончится. Может, меня опять выселят.
Я говорю:
– Вить, а на сколько лет тебе продлили вид на жительство?
Он говорит:
– На десять.
Я говорю:
– И мне на десять. У тебя когда следующее продление?
Он говорит:
– 23 февраля, в день Советской Армии.
Я говорю:
– О, и у меня 23 февраля! Старичок, ровно через десять лет, 23 февраля мы с тобой встречаемся здесь. В этом зале для представителей слаборазвитых стран. Только сделай мне подарок, пожалуйста! Вставь себе к этому времени зубы!
– Хорошо, – сказал Витя. А потом подумал и добавил: – Старик, а зачем нам на десять лет откладывать? Может, мы сейчас пойдем выпьем? Пока у меня деньги есть.
* * *
Я слушал Стефановича, не перебивая. Я слушал его и в «Кафе де Туран», и на Променад-дез-Англе по дороге в его любимый Вильфранш, где он уверенно подкатил к прибрежному отелю «Версаль» и стал выяснять у портье, свободны ли номера с видом на бухту. И я слушал его рассказы на балконе его 32-го номера, откуда открывался действительно фантастический вид на гавань Вильфранша. Что-то зрело во мне по ходу этих рассказов, какой-то маленький жгучий ком рос во мне, как хлеб в печи, с момента нашего визита к Ростраповичу. Но даже утром, когда мы факсом отправили свою заявку в парижский офис «European Film Production» и завтракали на открытой веранде гостиничного ресторанчика, я еще молчал и слушал, бегло просматривая «Таймс», предупредительно лежавший на нашем столике. А Стефанович продолжал свою песню Лазурному берегу.
История тридцать третья
Вильфранш
– Это мой самый любимый город во Франции, его полное имя Вильфранш-сюр-Мер. Перевести это можно как Вольный город над морем. Как видишь, это совершенно крохотный городок, он расположен в 5 километрах от Ниццы и примерно в 10 километрах от Монте-Карло, в самой красивой бухте Лазурного берега. Вообще, на мой взгляд, Франция – самая красивая страна в мире, а самой красивой частью Франции является Лазурный берег. А вот самым красивым местом Лазурного берега является Вильфранш. Когда я увидел его первый раз вон оттуда, с горной дороги, то у меня нога инстинктивно нажала на тормоз и я остановился, потрясенный видом этой изумительной лагуны абсолютно голубого цвета и узкой полоской желтых и розовых домов вдоль нее. Любоваться этим видом можно бесконечно. На одном берегу лагуны стоит старинная крепость и ожерельем вьются жилые дома Вильфранша, а по другую сторону лагуны мыс Ферра, где, так же как и на мысе Антиб, живут богатейшие люди.
Я стоял, потрясенный этой красотой, а потом спустился в город и обнаружил, что его облюбовали кинематографисты всего мира. Тут снимались «Ронин», «Звездные ворота», несколько серий «Джеймса Бонда» – перечислять можно до бесконечности. Хотя сам городок очень маленький, в нем всего около восьми тысяч жителей, но тут жила масса знаменитостей. Во-первых, тут жил знаменитый поэт-сюрреалист, французский академик Жан Кокто. Он расписал, кстати, местную часовню. Естественно, где жил Жан Кокто, там жил и его любовник Жан Маре. Можно еще назвать Жака Ива Кусто: когда он изобретал акваланг, то испытывал его именно в Вильфранше, потому что лагуна между мысом Ферра и Вильфраншем – это самое глубокое место в Средиземном море. То есть это Мекка аквалангистов. А сейчас тут живет великая певица Тина Тернер.
Но самое интересное то, что это русский город. Да, представь себе, я проехал немало замечательных мест, но нигде я не испытывал желания немедленно поселиться, купить тут дом или квартиру и прожить до конца своих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74