Прервите любой разговор.
* * *
Освещенный участок улицы остался позади. Лаврентьев устроился на сиденье поудобнее - и тут ему в затылок уткнулось что-то твердое.
- Ну что, падло, открутился от ментов? Ничего, от нас так просто не открутишься. И не дергайся!
Лаврентьев в ужасе скосил глаза на водителя. Тот ухмылялся на одну сторону.
- Фраеришка ты... Надумал голосовать против райотдела - кто ж тебя тут подберет, кроме нас? - лениво процедил водитель.
Лишь теперь Гарик сообразил, что этот голос уже слышал. Рванулся в сторону дверцы, но тут же получил резкий тычок костяшкой пальца ниже уха.
- Сиди смирно, придурок! Лафа твоя кончилась, отбегался!.. Может, надеть на него браслетики? Чтоб не дергался?
Водитель помолчал, потом качнул головой:
- Нет. Вдруг гаишники остановят, а у нас пассажир в наручниках.
- Э-э, капитан, если остановят, он ведь хлебало раскроет, гвалт подымет...
- И то верно... Ну-ка, придержи его, сержант...
Лаврентьев почувствовал на шее чужие пальцы, твердые, грубые, - и замер.
- Ты гляди, - с издевкой сказали за спиной, - соображает!
"Пятерка" сбавила ход, причалила к бровке тротуара. Пальцы на шее сжались чуть сильнее, Лаврентьев съежился.
- Не боись, фраеришка, ты нам живой нужен... пока! - уже спокойно сказал "капитан". - Чуть попусти ему глотку... Пей!
В губы ткнулось металлическое горлышко, Лаврентьев машинально глотнул - и закашлялся, когда обожгло рот и горло.
"Капитан" отодвинул фляжку, обтер горлышко ладонью, завинтил крышку. Проворчал:
- Грех добрый продукт на такое говно переводить... Ладно, запах есть а теперь утихомирь его на четверть часа.
На затылок обрушился тяжелый удар, в глазах вспыхнул нестерпимый свет, а потом все заволокло тьмой...
Когда Гарик пришел в себя, машина стояла. Он шевельнулся - и ощутил ноющую боль в голове. Попытался раскрыть глаза, но что-то мешало. Поднял непослушную руку, наткнулся на мех. Потянул - в руке осталась меховая шапка, а глазам стало больно от яркого света. Проморгался, прищурился. Наконец глаза привыкли, свет оказался не таким уж ярким, а перед собой он увидел невысокое крыльцо.
Дверца справа от него распахнулась, голос "капитана" произнес неожиданно корректно:
- Выходите, господин Лаврентьев.
"О Боже, они знают!"
- Прошу вас, - подтолкнул в шею твердый предмет. - Аккуратно, пожалуйста, это пистолет, с предохранителя он снят. Не забудьте свои вещи.
"Сержант" тоже говорил очень вежливо.
Лаврентьев неловко выбрался из машины, хотел оглядеться, но помешал ствол на затылке.
- Проходите в дом, поторопитесь, вас ждут.
Цепляясь за деревянные перила, Гарик поднялся на крыльцо. Дверь перед ним распахнулась, он прошел коротким коридорчиком и оказался в просторном холле. Здесь было тепло, в дальнем углу горел камин, помещение заливал мягкий рассеянный свет от скрытых ламп.
Навстречу шагнул молодой человек с лицом вышколенного лакея и фигурой борца-полутяжа.
- Позвольте пальто, мы его высушим и почистим, с вашего разрешения.
Лакей-полутяж исчез, Гарика подтолкнули вперед и усадили в гостевое кресло перед большим столом.
Наверху мягко хлопнула дверь, негромко скрипнули ступеньки. По деревянной лестнице со второго этажа спускался дородный мужчина в старомодной куртке с выложенными из шнура узорами на груди. Густые темные волосы, очки в массивной оправе. За ним следовал ещё один, в деловом костюме, при галстуке.
Дородный сошел с последней ступеньки, повернулся. Гарик заметил дымящуюся трубку в правой руке - и лишь потом разглядел лицо.
Слон!
- Борис Олегович, по вашему поручению господин Лаврентьев приглашен и доставлен, - доложил "капитан".
- Благодарю вас, Алексей Глебович.
"Ни лиц, ни имен не скрывают - значит, не боятся, что заговорю". У Гарика сжалось сердце.
Слон прошел к явно хозяйскому месту по другую сторону стола, сел. Человек в деловом костюме устроился сбоку от него, на стуле с высокой спинкой.
- Благодарю вас, господин Лаврентьев, что согласились навестить меня. Моя фамилия Дубов, вы, вероятно, слышали обо мне - мы с вами соперники в демократическом состязании.
Слон чуть шевельнул губами в короткой улыбке.
- А вы, насколько мне известно, исполнительный директор акционерного общества "Мак", Лаврентьев Игорь Константинович, не так ли?
Лаврентьев нахмурился. Внезапная вежливость похитителей, уютно освещенное помещение, цивилизованный вид собеседников как-то его успокоили - он ощутил себя в привычной обстановке.
- Не сказал бы, господин Дубов, что ваше приглашение было выдержано в общепринятых тонах...
Тут же в затылок уткнулся ствол, голос "сержанта" прошипел:
- Не наглей, падло! Помни, с кем разговариваешь!
Лаврентьев вздрогнул.
Сам же Слон лишь повел трубкой в сторону:
- Боюсь, моих коллег вынудили к тому обстоятельства. Вы ведь могли и не принять приглашения, выдержанного в общепринятых тонах, не так ли? А встретиться нам было необходимо, причем безотлагательно. Шутка ли, такие мерзости творятся, разве можем мы оставаться безучастными? Вот, извольте полюбоваться! Анатолий, прошу вас...
Лакей включил видеомагнитофон, на экране возникло изображение улицы в каком-то из новых районов. По тротуару шла энергичным шагом крупная блондинка в полосатой шубке. Снято было явно телеобъективом: дальний и ближний планы словно сливались в одной плоскости. Внизу в кадре светилась дата и время: 02.03.97 08:32, - а дальше мелькали секунды. Блондинка подошла к краю тротуара, посмотрела вперед и вправо - и неожиданно бросилась через улицу бегом. Объектив повернулся за ней следом, в кадре возник желтый троллейбус, подъезжающий к остановке. Блондинка бежала через улицу, по-женски откидывая ноги чуть в стороны. И вдруг поле зрения заполнило размытое черное пятно. Быстро удаляясь, оно превратилось в легковой автомобиль с большими прямоугольными задними фонарями. Блондинка уже достигла середины проезжей части - и тут черный автомобиль рванулся влево, женщина взлетела в воздух, перекатилась через крышу и упала на проезжую часть. Автомобиль, все увеличивая скорость, унесся вдоль широкой улицы. "Пятерка?" - спросил голос за кадром. - "По-моему, семерка", отозвался другой. Возле упавшего тела расплывалось темное пятно. С левого тротуара бежали два человека, несколько прохожих застыли, глядя на дорогу. Первый голос скомандовал: "За ним!" Панорама в кадре все быстрее наплывала на зрителей, возник какой-то мост. Голос за кадром торопливо говорил: "Жигули", семерка, черная, номер А-Ка-Эс четырнадцать двадцать шесть, идет по Полтавской от центра, держим в поле зрения... Бригадир, срочно высылай машину с камерой к повороту на Западное шоссе, быстрее, может, поспеет!"
- Пропустите второстепенное, Анатолий, - велел Дубов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
* * *
Освещенный участок улицы остался позади. Лаврентьев устроился на сиденье поудобнее - и тут ему в затылок уткнулось что-то твердое.
- Ну что, падло, открутился от ментов? Ничего, от нас так просто не открутишься. И не дергайся!
Лаврентьев в ужасе скосил глаза на водителя. Тот ухмылялся на одну сторону.
- Фраеришка ты... Надумал голосовать против райотдела - кто ж тебя тут подберет, кроме нас? - лениво процедил водитель.
Лишь теперь Гарик сообразил, что этот голос уже слышал. Рванулся в сторону дверцы, но тут же получил резкий тычок костяшкой пальца ниже уха.
- Сиди смирно, придурок! Лафа твоя кончилась, отбегался!.. Может, надеть на него браслетики? Чтоб не дергался?
Водитель помолчал, потом качнул головой:
- Нет. Вдруг гаишники остановят, а у нас пассажир в наручниках.
- Э-э, капитан, если остановят, он ведь хлебало раскроет, гвалт подымет...
- И то верно... Ну-ка, придержи его, сержант...
Лаврентьев почувствовал на шее чужие пальцы, твердые, грубые, - и замер.
- Ты гляди, - с издевкой сказали за спиной, - соображает!
"Пятерка" сбавила ход, причалила к бровке тротуара. Пальцы на шее сжались чуть сильнее, Лаврентьев съежился.
- Не боись, фраеришка, ты нам живой нужен... пока! - уже спокойно сказал "капитан". - Чуть попусти ему глотку... Пей!
В губы ткнулось металлическое горлышко, Лаврентьев машинально глотнул - и закашлялся, когда обожгло рот и горло.
"Капитан" отодвинул фляжку, обтер горлышко ладонью, завинтил крышку. Проворчал:
- Грех добрый продукт на такое говно переводить... Ладно, запах есть а теперь утихомирь его на четверть часа.
На затылок обрушился тяжелый удар, в глазах вспыхнул нестерпимый свет, а потом все заволокло тьмой...
Когда Гарик пришел в себя, машина стояла. Он шевельнулся - и ощутил ноющую боль в голове. Попытался раскрыть глаза, но что-то мешало. Поднял непослушную руку, наткнулся на мех. Потянул - в руке осталась меховая шапка, а глазам стало больно от яркого света. Проморгался, прищурился. Наконец глаза привыкли, свет оказался не таким уж ярким, а перед собой он увидел невысокое крыльцо.
Дверца справа от него распахнулась, голос "капитана" произнес неожиданно корректно:
- Выходите, господин Лаврентьев.
"О Боже, они знают!"
- Прошу вас, - подтолкнул в шею твердый предмет. - Аккуратно, пожалуйста, это пистолет, с предохранителя он снят. Не забудьте свои вещи.
"Сержант" тоже говорил очень вежливо.
Лаврентьев неловко выбрался из машины, хотел оглядеться, но помешал ствол на затылке.
- Проходите в дом, поторопитесь, вас ждут.
Цепляясь за деревянные перила, Гарик поднялся на крыльцо. Дверь перед ним распахнулась, он прошел коротким коридорчиком и оказался в просторном холле. Здесь было тепло, в дальнем углу горел камин, помещение заливал мягкий рассеянный свет от скрытых ламп.
Навстречу шагнул молодой человек с лицом вышколенного лакея и фигурой борца-полутяжа.
- Позвольте пальто, мы его высушим и почистим, с вашего разрешения.
Лакей-полутяж исчез, Гарика подтолкнули вперед и усадили в гостевое кресло перед большим столом.
Наверху мягко хлопнула дверь, негромко скрипнули ступеньки. По деревянной лестнице со второго этажа спускался дородный мужчина в старомодной куртке с выложенными из шнура узорами на груди. Густые темные волосы, очки в массивной оправе. За ним следовал ещё один, в деловом костюме, при галстуке.
Дородный сошел с последней ступеньки, повернулся. Гарик заметил дымящуюся трубку в правой руке - и лишь потом разглядел лицо.
Слон!
- Борис Олегович, по вашему поручению господин Лаврентьев приглашен и доставлен, - доложил "капитан".
- Благодарю вас, Алексей Глебович.
"Ни лиц, ни имен не скрывают - значит, не боятся, что заговорю". У Гарика сжалось сердце.
Слон прошел к явно хозяйскому месту по другую сторону стола, сел. Человек в деловом костюме устроился сбоку от него, на стуле с высокой спинкой.
- Благодарю вас, господин Лаврентьев, что согласились навестить меня. Моя фамилия Дубов, вы, вероятно, слышали обо мне - мы с вами соперники в демократическом состязании.
Слон чуть шевельнул губами в короткой улыбке.
- А вы, насколько мне известно, исполнительный директор акционерного общества "Мак", Лаврентьев Игорь Константинович, не так ли?
Лаврентьев нахмурился. Внезапная вежливость похитителей, уютно освещенное помещение, цивилизованный вид собеседников как-то его успокоили - он ощутил себя в привычной обстановке.
- Не сказал бы, господин Дубов, что ваше приглашение было выдержано в общепринятых тонах...
Тут же в затылок уткнулся ствол, голос "сержанта" прошипел:
- Не наглей, падло! Помни, с кем разговариваешь!
Лаврентьев вздрогнул.
Сам же Слон лишь повел трубкой в сторону:
- Боюсь, моих коллег вынудили к тому обстоятельства. Вы ведь могли и не принять приглашения, выдержанного в общепринятых тонах, не так ли? А встретиться нам было необходимо, причем безотлагательно. Шутка ли, такие мерзости творятся, разве можем мы оставаться безучастными? Вот, извольте полюбоваться! Анатолий, прошу вас...
Лакей включил видеомагнитофон, на экране возникло изображение улицы в каком-то из новых районов. По тротуару шла энергичным шагом крупная блондинка в полосатой шубке. Снято было явно телеобъективом: дальний и ближний планы словно сливались в одной плоскости. Внизу в кадре светилась дата и время: 02.03.97 08:32, - а дальше мелькали секунды. Блондинка подошла к краю тротуара, посмотрела вперед и вправо - и неожиданно бросилась через улицу бегом. Объектив повернулся за ней следом, в кадре возник желтый троллейбус, подъезжающий к остановке. Блондинка бежала через улицу, по-женски откидывая ноги чуть в стороны. И вдруг поле зрения заполнило размытое черное пятно. Быстро удаляясь, оно превратилось в легковой автомобиль с большими прямоугольными задними фонарями. Блондинка уже достигла середины проезжей части - и тут черный автомобиль рванулся влево, женщина взлетела в воздух, перекатилась через крышу и упала на проезжую часть. Автомобиль, все увеличивая скорость, унесся вдоль широкой улицы. "Пятерка?" - спросил голос за кадром. - "По-моему, семерка", отозвался другой. Возле упавшего тела расплывалось темное пятно. С левого тротуара бежали два человека, несколько прохожих застыли, глядя на дорогу. Первый голос скомандовал: "За ним!" Панорама в кадре все быстрее наплывала на зрителей, возник какой-то мост. Голос за кадром торопливо говорил: "Жигули", семерка, черная, номер А-Ка-Эс четырнадцать двадцать шесть, идет по Полтавской от центра, держим в поле зрения... Бригадир, срочно высылай машину с камерой к повороту на Западное шоссе, быстрее, может, поспеет!"
- Пропустите второстепенное, Анатолий, - велел Дубов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105