Дамиан Аристархус щелкнул хлыстом из львиного хвоста, похлопав себя руками по широким плечам. Хорошо, что рынок открылся рано. К полудню начинают досаждать мухи.
Осматриваясь вокруг, предприимчивый покупатель гадал, много ли еще денег осталось у других покупателей. Он специально сделал несколько ставок, чтобы поднять цены, но сам пока никого не купил. Активность главного евнуха императорского двора раззадоривала остальных участников рынка, заставляя их верить в скрытую ценность предлагаемого товара. Однако истинной целью Дамцана было намерение облегчить их кошельки, устранив как можно большее количество конкурентов к тому времени, когда торговцы выставят на продажу более достойный товар.
– Видишь что-нибудь стоящее? – спросил Публиус, дергая себя за серьгу из черного жемчуга, свисающую с его левого уха. Публиус заведовал гаремом Хабиба ибн Мохаммеда, богатого купца из Кордобы, торговавшего шелком, который в настоящий момент навещал жен и наложниц в своем роскошном дворце в Константинополе. За последние годы Мохаммед добился почти полной монополии на блестящие ткани по всей империи, завоевав при этом огромное влияние, которое тоже приносит богатство. За ним был нужен глаз да глаз.
«Какие еще интриги плетет этот паук из Кордобы?» – подумал Дамиан. Однако какими бы изощренными нибыли замыслы Мохаммеда, Публиус, напротив, был весь как на ладони. Все, чего хотел толстый евнух, – завоевать благосклонность хозяина, раздобыв для него новую забаву. Дамиан потихоньку отодвинулся от Публиуса подальше. Хотя Дамиан и сам был евнухом, он презирал тех несчастных, кого он окрестил толстыми тетушками. Лишенные мужского достоинства евнухи часто заменяли потерянные любовные утехи усладами живота. Каждый раз, когда он видел Публиуса, казалось, что последний раздувался все больше. Публиус был таким непомерно толстым, что Дамиан сомневался, мог ли тот отыскать свои яички под животом, если они, конечно, у него остались.
Дамиан был солдатом до того, как попал под нож и потерял свою мужскую силу. Он гордился тем, что ему удалось сохранить тугие мышцы и плоский живот. Он понимал, что теперь гордиться этим бесполезно, к тому же поддержание формы с возрастом требовало дополнительных усилий, но мысль о подтянутой фигуре грела его самолюбие. Если он не мог выполнять функции мужчины, по крайней мере, он выглядел как мужчина.
– Нубийка очень даже ничего, – Публиус опять подобрался поближе к Дамиану.
– Я удивлен, что ты не поставил на нее. Ты сегодня вольно распоряжаешься императорскими деньгами, хотя, как я заметил, пока ничего не купил.
– Не беспокойся, – ответил Дамиан, – когда появится что-то подходящее-, обязательно куплю.
Товар заканчивался, так что Дамиан был уверен, что скоро торговцы выставят на продажу нечто особенное. Когда Дамиан снова поднял глаза к подмосткам, смуглая нубийка уже уходила, покачивая тяжелыми роскошными бедрами. Возможно, он допустил ошибку, упустив ее. Женщины этой страны славились своим любовным искусством, хитрой игрой маленьких мускулов, сводящей мужчин с ума. Новая девушка заняла ее место.
– Слишком высокая, – пробормотал Дамиан.
– Ее глаза будут на одном уровне с глазами мужчины.
Девушка возвышалась над арабским торговцем, но, несмотря на рост, в ней чувствовалась какая-то неизъяснимая хрупкость. Ее бледные руки уже начинали краснеть под жарким солнцем.
– Слишком худая. На такую не позарится даже голодный бродячий пес, – фыркнул Публиус.
– Это легко исправить, – Дамиан протиснулся мимо него, чтобы взглянуть на девушку поближе. Прямые, как конский хвост, волосы цвета спелой пшеницы спускались до пояса. Только одно это могло обеспечить ей особое место на аукционе. Конечно, находились искусники, которые нарочно осветляли женские волосы, но в результате обычно получался рыжеватый оттенок, который совершенно не соответствовал коже женщины. К тому же, сколько бы такая женщина ни мыла голову, Дамиану всегда казалось, что он улавливал легкий запах овечьей мочи, исходящий от ее прически.
Но волосы этой девушки, без сомнения, были натуральными. Они великолепно сочетались с ее кожей цвета слоновой кости и светлыми бровями. Ее профиль был чуть заостренным по сравнению со стандартами красоты, принятыми в Византии, но черты лица – правильными и гармоничными. Девушка опустила глаза и, казалось, рассматривала свои длинные пальцы на ногах, выглядывающих из-под тонкой льняной палы.
Когда она подняла голову, ее глаза сразили его наповал. Они были разного цвета – один темный, как у нубийцев, другой – светло-голубой с фиолетовой радужкой.
Две души в одном теле, изумился Дамиан. Он слышал о подобных вещах, но никогда не встречал таких женщин. Светлая и темная, ангел и демон – она была тем, кого он искал. Краем глаза он заметил, что Публиус сделал рукой тайный знак, отгоняя от себя нечистую силу.
Это окончательно решило дело. Он купит эту женщину, сколько бы она ни стоила.
Эрик Хеймдальссон прислонился к мраморной колонне. Рынок утомлял его. До полудня было еще далеко, но он уже чувствовал жажду. Он долго привыкал к крепкому красному вину христиан, но теперь оно призывало его к себе постоянно. Нахмурив брови, он с нетерпением посмотрел на друга. Эрик и Хаук сопровождали императора в поездке по его владениям около Фессалоников в течение всего прошлого месяца, охраняя покой и безопасность высочайшей особы. Теперь же, вернувшись в город, Эрик мечтал, как следует напиться. Он был зол на Хаука за то, что тот притащил его на эти нескончаемые торги.
– Зачем тебе тратить деньги на женщину, Хаук? – спросил его Эрик.
– Шлюха выйдет гораздо дешевле, и ты ей ничем не обязан после того, как она выполнит свои функции.
– А может статься, я устал от шлюх, – Хаук собирался расстаться с гораздо большим количеством византинов за женщину, чем стоил породистый арабский жеребец, которого раздумывал купить Эрик.
– К тому же, – Хаук пожал плечами, – она напоминает мне о фьордах.
Эрик мельком взглянул на девушку на помосте и отвернулся. Однако помимо воли его взгляд снова вернулся к ее гибкой фигурке. Девушка стояла на возвышении, гордо выпрямив спину. Сквозь тонкую, словно крыло бабочки, паллу в утреннем солнце просвечивались все ее формы. Были видны полные высокие груди с напряженными сосками. Тонкая талия, упругие бедра, стройные ноги – Эрик понимал, почему Хаук был готов расстаться со своими заработанными с большим трудом деньгами.
Он сжал губы, над которыми пробивались светлые усики. Пусть Хаук ищет себе рабыню для постели, но уж он-то, Эрик, знал, к чему может привести постоянная привязанность к женщине. Это слабость, которую настоящий мужчина не может себе позволить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72