«Гребите что есть силы! Мы будем у вас в тылу!»
Император, который еще недавно пытался отделить голову Эрика от плеч, важно кивнул ему, затем принял на себя командование отступлением дромона. Настроение Эрика поднялось, несмотря на безвыходность создавшейся ситуации.
Затем Эрик отдал приказ своей команде:
– Натяните луки, ребята!
Варяги послали град стрел по направлению к кораблю со львом, и до них донеслись крики, когда некоторые из них достигли своей цели.
С дромона Лео поднялся небольшой дымок, а его команда суетилась, как муравьи, забирающиеся на холм.
– Смотри, капитан, на корабле огонь.
– Нет, – проговорил Эрик, и его последняя надежда умерла, – они готовят огонь.
Валдис сверху наблюдала за тем, как пламя изверглось из пасти льва. Греческий огонь плясал на волнах, подбираясь все ближе к маленькому судну. Доу вертелась на воде, отклоняясь влево и вправо, чтобы избежать смертельного пламени. Благодаря прикрывающему его доу, корабль императора постепенно стал уходить от погони, еще один огненный залп со стороны льва заставил доу загореться, как свеча. Дым покрыл гавань, и Валдис перестала видеть судно Эрика.
Но серный дым доносил до нее крики умирающих.
Валдис закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Нет, не может быть. Эрик не мог умереть. Несомненно, солнце бы перестало сиять в том мире, где не существовало Эрика. Железные обручи стиснули ей грудь, и ей стало трудно дышать.
Это был ее ночной кошмар, сбывшийся наяву. Лев и орел дрались друг с другом. Когда появился дракон, чтобы разделить их, лев дунул на него огнем, и дракон упал в горящее море.
Темнота опустилась ей на глаза, но прежде чем она потеряла сознание, в ее мозгу вертелась одна навязчивая мысль.
Все-таки у нее был дар предвидения.
Глава 27
Сердце человека непредсказуемо. Никому не дано познать его.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
Новости о морской битве в гавани распространились по городу подобно огню. Рассказ передавался из уст в уста и становился все более кровопролитным с каждым новым пересказом. Те, кто не смог прийти на представление, будут жалеть об этом многие и многие годы.
Все согласились, что это самая реалистичная битва-представление в истории Византийской империи, и хотя были жертвы – очень жаль варягов, но ведь они сами отошли от заданного первоначального плана, не так ли? По крайней мере, император и его храбрый племянник оказались целы и невредимы.
В некоторых кварталах началось брожение. Гак, лидер гильдии поставщиков хлопка настаивал, будто бы Лео Порфирогенито напал на императорский флагман вместо варварского доу. Но Хабиб ибн Мохаммед, влиятельный шелковый магнат, опроверг эту ложь.
– Глаза могут подводить человека. Император жив, а гребцы на доу мертвы, – сказал он, разводя руками и пожимая плечами. – Если бы император был целью Лео– упаси милостивый Аллах! – тогда он присоединился бы к команде варягов на дне гавани. Когда это мощный флот Византии сжигал корабли по ошибке?
В то же время император осторожно пытался выяснить намерения своего племянника. Даже Василий II должен был ступать мягко, так как его племянник завоевывал всю большую популярность, раздавая хлеб беднякам на ипподроме. Ему донесли, что на самом деле Лео не командовал кораблем, как предполагали горожане. Согласно достоверным источникам, он смотрел на морской бой с крыши дворца с группой придворных, с ужасом наблюдая, как его дядя борется за жизнь в заливе Феодосия. Придворные все до одного поклялись, что Лео вскинул свои руки в отчаянии от того, что не мог лично прийти на помощь Болгаробойце.
Конечно, если бы только Лео мог отыскать капитана своего флагмана, он бы с удовольствием отдал его в руки чиновников императорского министерства правды для допросов и тюрьме Студиона. Но капитана никто не мог найти.
Некоторые поговаривали, что видели его спускающимся в корзине со стены во Влахернах около церкви Богоматери. Но никто не решался говорить об этом слишком громко, Валдис хотелось, чтобы эти перешептывающиеся голоса замолчали раз и навсегда. Она и так слишком часто проигрывала сцену катастрофы у себя в голове, чтобы еще слушать о ней от окружающих. Она мучили себя своими собственными тяжкими воспоминаниями.
И виной.
Если бы она не напророчила Мохаммеду, что в представлении ожидается сюрприз, возможно, злой умысел никогда бы не был осуществлен. Эрик был бы для неё недостижим, но, по крайней мере, жив.
Она не помнила, как вернулась в дом араба после представления. Как только темнота опустилась на нее, никто не смог вырвать Валдис из ее цепких объятий. Она узнала, что из-за создавшейся паники невозможно было найти носилки, и Хаукон, друг Эрика, отнес ее домой на руках.
Обеспокоенный судьбой своего оракула, Мохаммед позвал Дамиана, чтобы тот принес ей травы и вылечил ее. Главный евнух находился около ее постели, пока она пребывала в забытьи. Когда Валдис наконец пришла в себя, ей было трудно говорите, и Дамиан посоветовал ей молчать, пока ей не станет лучше.
Если бы это было возможно.
Дни шли своей чередой один за другим. Хлоя учила ее находить радость в каждом дне, но Валдис видела кругом только беспросветный туман. Ни свет, ни цвет, ни звуки не могли принести радости ее душе. Пища и напитки казались пресными и безвкусными, и она не чувствовала ароматов.
Да и как она могла чувствовать что-то, если Эрика больше не было?
Мохаммед не только разрешил ей вернуться в собор Святой Софии, но даже поощрял ее поездки. В конце концов, именно там ее посетило последнее видение. Он надеялся, что их будет больше.
Каждый день в сопровождении толпы евнухов Валдис совершала паломничество в свою святыню. Она входила в огромную базилику и поднималась вверх по коричнево-желтой лестнице в галерею. Там она прижимала лоб к рунам Эрика и рыдала, пока слезы не иссякали. Потом она возвращалась в дом Мохаммеда, благодарная когда-то ненавистной бурке за то, что она скрывает ее заплаканное лицо.
Прошло еще несколько недель, и каждый новый день псе так же был похож на предыдущий. Мохаммед постоянно спрашивал ее, получила ли она новое послание, но, несмотря на предупреждения Дамиана, что она должна что-то придумать, чтобы удовлетворить хозяина, она отвечала, что духи молчат. Дамиан соблазнял ее обещаниями свободы, но свеча ее надежды погасла, сжавшись до мерцающего отблеска в далеком недостижимом будущем.
Что теперь ей делать со своей свободой?
В один из таких скучных дней, за час до заката солнца, она вошла в главные ворота дома своего хозяина, возвращаясь из церкви.
– Главный евнух дожидается твоего возвращения, – сказал ей привратник. – Он на крыше и очень хочет увидеть тебя. Кажется, он принес какие-то новые травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Император, который еще недавно пытался отделить голову Эрика от плеч, важно кивнул ему, затем принял на себя командование отступлением дромона. Настроение Эрика поднялось, несмотря на безвыходность создавшейся ситуации.
Затем Эрик отдал приказ своей команде:
– Натяните луки, ребята!
Варяги послали град стрел по направлению к кораблю со львом, и до них донеслись крики, когда некоторые из них достигли своей цели.
С дромона Лео поднялся небольшой дымок, а его команда суетилась, как муравьи, забирающиеся на холм.
– Смотри, капитан, на корабле огонь.
– Нет, – проговорил Эрик, и его последняя надежда умерла, – они готовят огонь.
Валдис сверху наблюдала за тем, как пламя изверглось из пасти льва. Греческий огонь плясал на волнах, подбираясь все ближе к маленькому судну. Доу вертелась на воде, отклоняясь влево и вправо, чтобы избежать смертельного пламени. Благодаря прикрывающему его доу, корабль императора постепенно стал уходить от погони, еще один огненный залп со стороны льва заставил доу загореться, как свеча. Дым покрыл гавань, и Валдис перестала видеть судно Эрика.
Но серный дым доносил до нее крики умирающих.
Валдис закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Нет, не может быть. Эрик не мог умереть. Несомненно, солнце бы перестало сиять в том мире, где не существовало Эрика. Железные обручи стиснули ей грудь, и ей стало трудно дышать.
Это был ее ночной кошмар, сбывшийся наяву. Лев и орел дрались друг с другом. Когда появился дракон, чтобы разделить их, лев дунул на него огнем, и дракон упал в горящее море.
Темнота опустилась ей на глаза, но прежде чем она потеряла сознание, в ее мозгу вертелась одна навязчивая мысль.
Все-таки у нее был дар предвидения.
Глава 27
Сердце человека непредсказуемо. Никому не дано познать его.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
Новости о морской битве в гавани распространились по городу подобно огню. Рассказ передавался из уст в уста и становился все более кровопролитным с каждым новым пересказом. Те, кто не смог прийти на представление, будут жалеть об этом многие и многие годы.
Все согласились, что это самая реалистичная битва-представление в истории Византийской империи, и хотя были жертвы – очень жаль варягов, но ведь они сами отошли от заданного первоначального плана, не так ли? По крайней мере, император и его храбрый племянник оказались целы и невредимы.
В некоторых кварталах началось брожение. Гак, лидер гильдии поставщиков хлопка настаивал, будто бы Лео Порфирогенито напал на императорский флагман вместо варварского доу. Но Хабиб ибн Мохаммед, влиятельный шелковый магнат, опроверг эту ложь.
– Глаза могут подводить человека. Император жив, а гребцы на доу мертвы, – сказал он, разводя руками и пожимая плечами. – Если бы император был целью Лео– упаси милостивый Аллах! – тогда он присоединился бы к команде варягов на дне гавани. Когда это мощный флот Византии сжигал корабли по ошибке?
В то же время император осторожно пытался выяснить намерения своего племянника. Даже Василий II должен был ступать мягко, так как его племянник завоевывал всю большую популярность, раздавая хлеб беднякам на ипподроме. Ему донесли, что на самом деле Лео не командовал кораблем, как предполагали горожане. Согласно достоверным источникам, он смотрел на морской бой с крыши дворца с группой придворных, с ужасом наблюдая, как его дядя борется за жизнь в заливе Феодосия. Придворные все до одного поклялись, что Лео вскинул свои руки в отчаянии от того, что не мог лично прийти на помощь Болгаробойце.
Конечно, если бы только Лео мог отыскать капитана своего флагмана, он бы с удовольствием отдал его в руки чиновников императорского министерства правды для допросов и тюрьме Студиона. Но капитана никто не мог найти.
Некоторые поговаривали, что видели его спускающимся в корзине со стены во Влахернах около церкви Богоматери. Но никто не решался говорить об этом слишком громко, Валдис хотелось, чтобы эти перешептывающиеся голоса замолчали раз и навсегда. Она и так слишком часто проигрывала сцену катастрофы у себя в голове, чтобы еще слушать о ней от окружающих. Она мучили себя своими собственными тяжкими воспоминаниями.
И виной.
Если бы она не напророчила Мохаммеду, что в представлении ожидается сюрприз, возможно, злой умысел никогда бы не был осуществлен. Эрик был бы для неё недостижим, но, по крайней мере, жив.
Она не помнила, как вернулась в дом араба после представления. Как только темнота опустилась на нее, никто не смог вырвать Валдис из ее цепких объятий. Она узнала, что из-за создавшейся паники невозможно было найти носилки, и Хаукон, друг Эрика, отнес ее домой на руках.
Обеспокоенный судьбой своего оракула, Мохаммед позвал Дамиана, чтобы тот принес ей травы и вылечил ее. Главный евнух находился около ее постели, пока она пребывала в забытьи. Когда Валдис наконец пришла в себя, ей было трудно говорите, и Дамиан посоветовал ей молчать, пока ей не станет лучше.
Если бы это было возможно.
Дни шли своей чередой один за другим. Хлоя учила ее находить радость в каждом дне, но Валдис видела кругом только беспросветный туман. Ни свет, ни цвет, ни звуки не могли принести радости ее душе. Пища и напитки казались пресными и безвкусными, и она не чувствовала ароматов.
Да и как она могла чувствовать что-то, если Эрика больше не было?
Мохаммед не только разрешил ей вернуться в собор Святой Софии, но даже поощрял ее поездки. В конце концов, именно там ее посетило последнее видение. Он надеялся, что их будет больше.
Каждый день в сопровождении толпы евнухов Валдис совершала паломничество в свою святыню. Она входила в огромную базилику и поднималась вверх по коричнево-желтой лестнице в галерею. Там она прижимала лоб к рунам Эрика и рыдала, пока слезы не иссякали. Потом она возвращалась в дом Мохаммеда, благодарная когда-то ненавистной бурке за то, что она скрывает ее заплаканное лицо.
Прошло еще несколько недель, и каждый новый день псе так же был похож на предыдущий. Мохаммед постоянно спрашивал ее, получила ли она новое послание, но, несмотря на предупреждения Дамиана, что она должна что-то придумать, чтобы удовлетворить хозяина, она отвечала, что духи молчат. Дамиан соблазнял ее обещаниями свободы, но свеча ее надежды погасла, сжавшись до мерцающего отблеска в далеком недостижимом будущем.
Что теперь ей делать со своей свободой?
В один из таких скучных дней, за час до заката солнца, она вошла в главные ворота дома своего хозяина, возвращаясь из церкви.
– Главный евнух дожидается твоего возвращения, – сказал ей привратник. – Он на крыше и очень хочет увидеть тебя. Кажется, он принес какие-то новые травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72