Ночники возле широченных кроватей формой намекали на мужские "достоинства" и цедили свет через переливающиеся всеми цветами стеклянные фонтаны. В общем, всё кругом кричало и звало будущего зрителя поскорее предаться утехам любви.
Анна за минуту тщательно обследовала весь второй этаж. Даже зачем-то заглянула под пухлые диванные подушки-зады.
Бесполезно... Старшей дочери не было нигде.
- Давайте, спустимся, - предложил ей Трегубов, вдоволь насмотревшись на студийные интерьеры. - Осмотрим ещё раз.
Он всё-таки забрал у неё из рук пистолет, снял его с предохранителя, повернул Анну спиной к трупу и провел через холл в ещё не обследованную комнату. Она оказалась неожиданно традиционной: парадная гостиная с довольно скромной стенкой под орех, большой хрустальной люстрой и набором мягкой мебели "тюльпан". Тут, под взрывы бушевавшей за окнами грозы, Анна продолжила свой скрупулезный обыск.
И - не зря! В одном из двух сервантов (зачем она туда полезла? Словно кто за руку вел...), пошвыряв на ковер фарфор и хрусталь, она выгребла из нижнего отделения столовые принадлежности и вдруг обнаружила, что задняя стенка слегка поворачивается вокруг своей оси.
Конечно, Анна сбросила несколько лишних килограммов за эти дни, но когда попыталась пролезть в одну из двух образовавшихся небольших щелей, оказалось - недостаточно. Даже худому скульптору это было не под силу. В ярости заметалась по комнате в поисках предмета, которым можно разрушить дубовую преграду.
Саша остановил одержимую женщину:
- Позвольте, я попробую! Мне кажется, здесь должна быть какая-то хитрость. - Он просунул внутрь руку, обследовал панель сверху до низу и нащупал на её оборотной стороне нечто вроде выключателя.
Скульптор едва не потерял пальцы, когда стенка вдруг сама собой вернулась на своё место. Потом она - так же сама собой - просто отъехала в сторону.
Пока Саша растирал прищемленную руку, Анна его отпихнула, рванулась в образовавшийся проход, оступилась, кубарем слетела по ступенькам к подножью тяжелой металлической двери, туго обитой снаружи каким-то необычным материалом: не кожей и, уж конечно, - не дерматином. Подтягиваясь с каменного пола, женщина уцепилась за ручку двери, повисла на ней... Ручка подалась вниз на удивление легко. Дверь открылась плавно и мягко, как бы приглашая в сердцевину гнезда развлечений..
Теперь понятно, почему никто здесь не отреагировал на шум, вызванный непогодой и вооруженным вторжением в покои Пышки: тут находился "репетиционный" зал. Он же - студия звукозаписи, обитая звуконепроницаемым материалом тигровой расцветки. (Даже три двери, включая входную, были полосатыми).
В центре - диван в виде раскрывшегося цветка мака с металлической коробочкой-сердцевиной, из которой во все стороны торчали микрофоны. С любой точки его лепестков можно было наблюдать бесконечную череду половых актов с постоянно меняющимися партнёрами. Круглые без единого угла стены были оборудованы шестью огромными видеоэкранами. Кадры сопровождались какофонией музыки, умопомрачительных вздохов, стонов и вскриков...
Посреди этой экранной групповухи, на самом краешке красного высокого кожаного дивана свернулось клубком голое и несчастное человеческое существо.
Катя... Это не могла быть Катя... Это не её Катя...
Мать, не ведая, что творит, так и не поднявшись в полный рост, поползла к дивану, уткнулась лицом в ноги дочери.
В чуть приоткрытом входном проеме, повидавший немало обнаженных натур и у Тициана, и у Боттичелли, и у Родена, беспомощно стоял вооруженный скульптор.
Тут вдруг звуки, изображавшие безудержную страсть участников киноконцерта, поутихли... Раздался бодрый мужской голос:
- Ну, что, начнем?.. С этой позы, в принципе, тоже можно... Только теперь необходимо потянуться, показать зрителю своё тело, раскрыться. Красавица, у тебя же - все данные, есть чем гордиться! Давай работать... Ну чего ты скукожилась? Да любая девчонка из интерната хотела бы оказаться сейчас на твоем месте, а не трахаться по углам с прыщавыми одноклассниками!.. Подумай сама: тебе ведь предоставляется великолепная возможность стать артисткой. Ничего не поделаешь: обязательный атрибут кассового фильма - любовная сцена, где героиня, не стесняясь, красиво ложится под партнера. Большинство актрис начинает с постижения этого искусства. Это и в самом деле - настоящее искусство! А тебе в партнеры достался профессионал! Я сам тебя буду учить! Радоваться должна. - Голос стал строже. - Хватит сачковать! И так три дня - коту под хвост! Ну, давай, расслабься, а то камера кроме твоего хребта ничего не видит.
Анна инстинктивно вжалась в пол. Её пока не обнаружили. Невидимый режиссер продолжал репетицию:
- Повернись ко мне лицом!
Катя задёргалась, извиваясь в надорвано сипящем хрипе:
- Не хочу-у... Мам-ма-а...
Одна из дверей распахнулась.
Оттуда вышел симпатичный кудрявый длинноволосый блондин средних лет в одних плавках. Дряблых складок на животе и плечах почти не было заметно: видно, борясь с возрастом, за телом ухаживали. Кропотливо развитые мышцы замечательно поигрывали при ходьбе. Каждое движение было тщательно продумано.
Красавец режиссер медленно направился к девочке, разглядывая "будущую актрису" и похотливо, и увлеченно, и с некоторой долей досады... Светлые прозрачные глаза его портили желтые мешки. Издали не видя за диваном Анны, он участливо, почти ласково спросил у Кати:
- Ну, как ты? Мамочку вспомнила?.. Погоди, мать ещё гордиться тобой будет! Да-а, разукрасили тебя изрядно! Не стоило так! Что, сильно сопротивлялась? Жаль, меня рядом не было, я бы им не позволил! Давай познакомимся поближе... После этого и поешь, и попьешь... Наверное, теперь синяков стесняешься? Но, ничего, не волнуйся: к тому времени, как потренируемся и начнем снимать - все пройдет! И опыт приобретешь. А лица мы вообще стараемся не фиксировать. Называй меня Вовой...
В глазах Кати появилась паника, но они тут вдруг поймали взгляд матери. Паника сменилась недоверием, потом - надеждой... Анна чуть-чуть отползла, затаилась, как рысь перед броском...
Совратитель-режиссер продолжил мысль, придвигаясь к её дочери всё ближе:
- Как думаешь, мама тебя без партнера на свет произвела? Нет, красавица, с нормального полового акта между Адамом и Евой, произошло человечество. И мы с тобой, и мать твоя, и все-все! Недаром многие люди иногда называют этот процесс "райским блаженством"! - Он усмехнулся. Морока с вами, начинающими нимфами! Сначала ноете, потом за уши от мужиков не оттащишь... Смотри, как всё просто, ты садишься на край, откидываешься на руки, - он изменял положение Катиного вялого тела по своему желанию, как у заморской куклы на шарнирах, - заведи их подальше за спину, чтобы не было видно, голову запрокидываешь вот так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Анна за минуту тщательно обследовала весь второй этаж. Даже зачем-то заглянула под пухлые диванные подушки-зады.
Бесполезно... Старшей дочери не было нигде.
- Давайте, спустимся, - предложил ей Трегубов, вдоволь насмотревшись на студийные интерьеры. - Осмотрим ещё раз.
Он всё-таки забрал у неё из рук пистолет, снял его с предохранителя, повернул Анну спиной к трупу и провел через холл в ещё не обследованную комнату. Она оказалась неожиданно традиционной: парадная гостиная с довольно скромной стенкой под орех, большой хрустальной люстрой и набором мягкой мебели "тюльпан". Тут, под взрывы бушевавшей за окнами грозы, Анна продолжила свой скрупулезный обыск.
И - не зря! В одном из двух сервантов (зачем она туда полезла? Словно кто за руку вел...), пошвыряв на ковер фарфор и хрусталь, она выгребла из нижнего отделения столовые принадлежности и вдруг обнаружила, что задняя стенка слегка поворачивается вокруг своей оси.
Конечно, Анна сбросила несколько лишних килограммов за эти дни, но когда попыталась пролезть в одну из двух образовавшихся небольших щелей, оказалось - недостаточно. Даже худому скульптору это было не под силу. В ярости заметалась по комнате в поисках предмета, которым можно разрушить дубовую преграду.
Саша остановил одержимую женщину:
- Позвольте, я попробую! Мне кажется, здесь должна быть какая-то хитрость. - Он просунул внутрь руку, обследовал панель сверху до низу и нащупал на её оборотной стороне нечто вроде выключателя.
Скульптор едва не потерял пальцы, когда стенка вдруг сама собой вернулась на своё место. Потом она - так же сама собой - просто отъехала в сторону.
Пока Саша растирал прищемленную руку, Анна его отпихнула, рванулась в образовавшийся проход, оступилась, кубарем слетела по ступенькам к подножью тяжелой металлической двери, туго обитой снаружи каким-то необычным материалом: не кожей и, уж конечно, - не дерматином. Подтягиваясь с каменного пола, женщина уцепилась за ручку двери, повисла на ней... Ручка подалась вниз на удивление легко. Дверь открылась плавно и мягко, как бы приглашая в сердцевину гнезда развлечений..
Теперь понятно, почему никто здесь не отреагировал на шум, вызванный непогодой и вооруженным вторжением в покои Пышки: тут находился "репетиционный" зал. Он же - студия звукозаписи, обитая звуконепроницаемым материалом тигровой расцветки. (Даже три двери, включая входную, были полосатыми).
В центре - диван в виде раскрывшегося цветка мака с металлической коробочкой-сердцевиной, из которой во все стороны торчали микрофоны. С любой точки его лепестков можно было наблюдать бесконечную череду половых актов с постоянно меняющимися партнёрами. Круглые без единого угла стены были оборудованы шестью огромными видеоэкранами. Кадры сопровождались какофонией музыки, умопомрачительных вздохов, стонов и вскриков...
Посреди этой экранной групповухи, на самом краешке красного высокого кожаного дивана свернулось клубком голое и несчастное человеческое существо.
Катя... Это не могла быть Катя... Это не её Катя...
Мать, не ведая, что творит, так и не поднявшись в полный рост, поползла к дивану, уткнулась лицом в ноги дочери.
В чуть приоткрытом входном проеме, повидавший немало обнаженных натур и у Тициана, и у Боттичелли, и у Родена, беспомощно стоял вооруженный скульптор.
Тут вдруг звуки, изображавшие безудержную страсть участников киноконцерта, поутихли... Раздался бодрый мужской голос:
- Ну, что, начнем?.. С этой позы, в принципе, тоже можно... Только теперь необходимо потянуться, показать зрителю своё тело, раскрыться. Красавица, у тебя же - все данные, есть чем гордиться! Давай работать... Ну чего ты скукожилась? Да любая девчонка из интерната хотела бы оказаться сейчас на твоем месте, а не трахаться по углам с прыщавыми одноклассниками!.. Подумай сама: тебе ведь предоставляется великолепная возможность стать артисткой. Ничего не поделаешь: обязательный атрибут кассового фильма - любовная сцена, где героиня, не стесняясь, красиво ложится под партнера. Большинство актрис начинает с постижения этого искусства. Это и в самом деле - настоящее искусство! А тебе в партнеры достался профессионал! Я сам тебя буду учить! Радоваться должна. - Голос стал строже. - Хватит сачковать! И так три дня - коту под хвост! Ну, давай, расслабься, а то камера кроме твоего хребта ничего не видит.
Анна инстинктивно вжалась в пол. Её пока не обнаружили. Невидимый режиссер продолжал репетицию:
- Повернись ко мне лицом!
Катя задёргалась, извиваясь в надорвано сипящем хрипе:
- Не хочу-у... Мам-ма-а...
Одна из дверей распахнулась.
Оттуда вышел симпатичный кудрявый длинноволосый блондин средних лет в одних плавках. Дряблых складок на животе и плечах почти не было заметно: видно, борясь с возрастом, за телом ухаживали. Кропотливо развитые мышцы замечательно поигрывали при ходьбе. Каждое движение было тщательно продумано.
Красавец режиссер медленно направился к девочке, разглядывая "будущую актрису" и похотливо, и увлеченно, и с некоторой долей досады... Светлые прозрачные глаза его портили желтые мешки. Издали не видя за диваном Анны, он участливо, почти ласково спросил у Кати:
- Ну, как ты? Мамочку вспомнила?.. Погоди, мать ещё гордиться тобой будет! Да-а, разукрасили тебя изрядно! Не стоило так! Что, сильно сопротивлялась? Жаль, меня рядом не было, я бы им не позволил! Давай познакомимся поближе... После этого и поешь, и попьешь... Наверное, теперь синяков стесняешься? Но, ничего, не волнуйся: к тому времени, как потренируемся и начнем снимать - все пройдет! И опыт приобретешь. А лица мы вообще стараемся не фиксировать. Называй меня Вовой...
В глазах Кати появилась паника, но они тут вдруг поймали взгляд матери. Паника сменилась недоверием, потом - надеждой... Анна чуть-чуть отползла, затаилась, как рысь перед броском...
Совратитель-режиссер продолжил мысль, придвигаясь к её дочери всё ближе:
- Как думаешь, мама тебя без партнера на свет произвела? Нет, красавица, с нормального полового акта между Адамом и Евой, произошло человечество. И мы с тобой, и мать твоя, и все-все! Недаром многие люди иногда называют этот процесс "райским блаженством"! - Он усмехнулся. Морока с вами, начинающими нимфами! Сначала ноете, потом за уши от мужиков не оттащишь... Смотри, как всё просто, ты садишься на край, откидываешься на руки, - он изменял положение Катиного вялого тела по своему желанию, как у заморской куклы на шарнирах, - заведи их подальше за спину, чтобы не было видно, голову запрокидываешь вот так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84