Если мы хотим сохранить свое преимущество над Спящими Земли, мы должны изучать малейшие возможности улучшить наш генофонд. Однако существуют неизбежные издержки, с которыми приходится мириться.
Восемь советников, выигравшие свои места в Совете, переглянулись. Они не принадлежали к семейству Шарафи, которое контролировало 51 процент финансов Убежища и, следовательно, 51 процент голосов. Шесть постоянных заседателей – Дженнифер, Рики, Гермиона, Наджла, муж Наджлы Ларе Джонсон и муж Дженнифер Уилл Сандалерос – сохранили решительные улыбки. Все, кроме Гермионы.
– Принеси ребенка, – обратилась к ней Дженнифер.
Гермиона вышла. Рики нерешительно потянулся к жене, когда она проходила мимо, но отдернул руку и уставился в окно. Повисло тягостное молчание.
– Вот, – произнесла Дженнифер, – Миранда Сирена Шарафи. Наше будущее.
Гермиона положила ребенка на стол заседаний и развернула желтое одеяльце. Миранде исполнилось десять недель. Кожа ее была бледной, а волосы – густыми и черными. Смоляные глаза перебегали с предмета на предмет, не в состоянии остановиться. Сильное крошечное тельце беспрестанно дергалось. Миниатюрные кулачки сжимались и разжимались так быстро, что невозможно было сосчитать пальчики. Девочка излучала невообразимую жизненную энергию, казалось, будто ее взгляд вот-вот просверлит стенку купола.
Советница Эймс закрыла рот ладонью.
– На первый взгляд, – сдержанно произнесла Дженнифер, – может показаться, что у нашей Миранды заболевание нервной системы. Или параамфетаминоз. Но это нечто совершенно иное. Мозг Мири работает в три или четыре раза быстрее, чем наш, при чрезвычайно развитой памяти и такой же концентрации внимания. В качестве побочногоэффекта имеются незначительные аномалии в моторике. Генемоды Мири включают высокий интеллект, но именно изменения ее нервной системы дадут ей возможность применить этот интеллект, правда, пока мы не знаем, каким образом. Подобная генемода – лучший способ избежать такое распространенное явление, как интеллектуальный регресс.
Кое-кто из присутствующих кивал, слушая эту лекцию; другие, которым было известно о менее выдающихся показателях Рики и Наджлы по сравнению с самой Дженнифер, уставились в крышку стола. Советница Эймс смотрела на извивающегося младенца широко раскрытыми глазами.
– Миранда – первая, – сказала Дженнифер. – Но не последняя. Здесь, в Убежище, собраны представители лучших умов Соединенных Штатов. Мы должны сохранить это преимущество ради всеобщего блага.
Советник Лин тихо сказал:
– Обычные дети Неспящих, обладающие генемодами, успешно справляются с этим.
– Да, – Дженнифер лучезарно улыбнулась, – но в любое время эти нищие на Земле могут изменить свою близорукую политику и начать все с начала. Нам нужно выжать все из генетической технологии.
Уилл Сандалерос легонько коснулся ее руки.
На долю секунды в глазах Дженнифер вспыхнула ярость, и она рассмеялась:
– Я снова ораторствовала? Простите. Я знаю, что все мы правильно понимаем философию Убежища.
Советница Эймс не отрывала завороженных глаз от дергающегося в конвульсиях младенца. Гермиона перехватила полный ужаса взгляд молодой женщины; она тотчас же завернула Миранду в одеяльце. Тонкая желтая ткань корчилась. По краям одеяльца были вышиты белые бабочки и темно-синие звезды.
Дру Арлин стоял перед Лейшей Кэмден, расставив ноги. Она еще никогда не видела такого резкого контраста, как между этим мальчиком и только что ушедшим репортером-подростком.
Грязь засохла коркой на каштановых волосах Дру, на остатках пластиковой рубашки и штанов, на дырявых башмаках, выданных в качестве Пособия. Кожа острых, как долото, локтей покраснела и воспалилась. Один зуб был выбит; только зеленые глаза ярко выделялись на лице, выражая пылкое упрямство, будто Дру приготовился что-то отстаивать каждой частицей своего грязного, тощего существа. Он явно не принадлежал к классу ишаков.
– Дру Арлин – это я, – произнес он таким тоном, будто сейчас вот-вот заиграют фанфары.
– Лейша Кэмден, – торжественно ответила Лейша. – Ты хотел со мной встретиться.
– Я хочу в ваш фонтан.
– Фонд. Где ты слышал о моем фонде?
– Кто-то сказал. Я долго добирался сюда. Из Луизианы.
– Пешком? Один?
– Иногда ехал тайком, – отмахнулся мальчик. – Но теперь я тут. Начинайте.
Лейша обратилась к домашнему роботу:
– Принеси из холодильника сэндвичи. И молока.
Дру не сводил глаз с робота, пока тот не покинул комнату.
– Этот робот может заниматься борьбой? Для накачки мускулов. Я видел их по сети «новостей».
– Нет. Это базовый роб для поиска и записи информации. Ну и к чему же ты готов, Дру?
– Чтобы начать.
– А что ты под этим понимаешь?
– Но вы же леди из фонтана! Отмыться, получить образование и стать кем-нибудь!
– Ты хочешь стать ишаком?
Мальчик нахмурился:
– Нет, но мне придется с этого начать, правда?
Робот вернулся. Дру жадно поглядел на еду. Лейша сделала приглашающий жест, и он набросился на пищу, как голодный щенок.
– Когда ты ел в последний раз?
– Вчера утром.
– Твои родители знают, где ты?
Дру подобрал крошку и сунул в рот.
– Маме все равно. Она теперь пропадает на брейни-вечеринках. Папа умер. – Последние слова он произнес хриплым голосом, глядя на Лейшу в упор своими зелеными глазами. Лейша сняла со стены трубку компьютерной связи.
– Им нельзя позвонить, – сказал Дру. – У нас нет терминала.
– Я собираюсь выяснить кое-что о тебе, Дру. Где именно в Луизиане ты живешь?
– В Монтронс-Пойнте.
– Персональный биопоиск, первичные банки данных, – произнесла Лейша. – Дру, какой у тебя номер Пособия?
– 842–06–3421–889.
Монтронс был крохотным городишком Дельты с населением в 1922 человека. Школу посещало 16 процентов учащихся. Благодаря усилиям учителей – добровольцев она работала пятьдесят восемь дней в году. Дру входил в эти 16 процентов. Медицинской карточки на него не существовало, но карточки его родителей и двух младших сестер были зарегистрированы.
Выслушав информацию, Лейша сказала:
– Твои оценки даже для такой школы не слишком-то роскошны.
– Да. – Мальчик не отрывал от нее взгляда.
– И у тебя, по-видимому, нет каких-либо выдающихся способностей к спорту, музыке или к чему-то еще.
– Не-а.
– И ты не очень-то хочешь выучиться, чтобы получить работу ишака.
– Это я могу, – агрессивно сказал он.
– Фонд Сьюзан Меллинг существует для того, чтобы помогать людям добиться своей цели. Как ты представляешь свое будущее? – Абсурдно задавать такой вопрос десятилетнему ребенку. Бедному. Не особенно одаренному. Тощему. Вонючему. Спящему.
И все же – неординарному; яркие зеленые глаза смотрели на Лейшу с прямотой, недоступной большинству Спящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Восемь советников, выигравшие свои места в Совете, переглянулись. Они не принадлежали к семейству Шарафи, которое контролировало 51 процент финансов Убежища и, следовательно, 51 процент голосов. Шесть постоянных заседателей – Дженнифер, Рики, Гермиона, Наджла, муж Наджлы Ларе Джонсон и муж Дженнифер Уилл Сандалерос – сохранили решительные улыбки. Все, кроме Гермионы.
– Принеси ребенка, – обратилась к ней Дженнифер.
Гермиона вышла. Рики нерешительно потянулся к жене, когда она проходила мимо, но отдернул руку и уставился в окно. Повисло тягостное молчание.
– Вот, – произнесла Дженнифер, – Миранда Сирена Шарафи. Наше будущее.
Гермиона положила ребенка на стол заседаний и развернула желтое одеяльце. Миранде исполнилось десять недель. Кожа ее была бледной, а волосы – густыми и черными. Смоляные глаза перебегали с предмета на предмет, не в состоянии остановиться. Сильное крошечное тельце беспрестанно дергалось. Миниатюрные кулачки сжимались и разжимались так быстро, что невозможно было сосчитать пальчики. Девочка излучала невообразимую жизненную энергию, казалось, будто ее взгляд вот-вот просверлит стенку купола.
Советница Эймс закрыла рот ладонью.
– На первый взгляд, – сдержанно произнесла Дженнифер, – может показаться, что у нашей Миранды заболевание нервной системы. Или параамфетаминоз. Но это нечто совершенно иное. Мозг Мири работает в три или четыре раза быстрее, чем наш, при чрезвычайно развитой памяти и такой же концентрации внимания. В качестве побочногоэффекта имеются незначительные аномалии в моторике. Генемоды Мири включают высокий интеллект, но именно изменения ее нервной системы дадут ей возможность применить этот интеллект, правда, пока мы не знаем, каким образом. Подобная генемода – лучший способ избежать такое распространенное явление, как интеллектуальный регресс.
Кое-кто из присутствующих кивал, слушая эту лекцию; другие, которым было известно о менее выдающихся показателях Рики и Наджлы по сравнению с самой Дженнифер, уставились в крышку стола. Советница Эймс смотрела на извивающегося младенца широко раскрытыми глазами.
– Миранда – первая, – сказала Дженнифер. – Но не последняя. Здесь, в Убежище, собраны представители лучших умов Соединенных Штатов. Мы должны сохранить это преимущество ради всеобщего блага.
Советник Лин тихо сказал:
– Обычные дети Неспящих, обладающие генемодами, успешно справляются с этим.
– Да, – Дженнифер лучезарно улыбнулась, – но в любое время эти нищие на Земле могут изменить свою близорукую политику и начать все с начала. Нам нужно выжать все из генетической технологии.
Уилл Сандалерос легонько коснулся ее руки.
На долю секунды в глазах Дженнифер вспыхнула ярость, и она рассмеялась:
– Я снова ораторствовала? Простите. Я знаю, что все мы правильно понимаем философию Убежища.
Советница Эймс не отрывала завороженных глаз от дергающегося в конвульсиях младенца. Гермиона перехватила полный ужаса взгляд молодой женщины; она тотчас же завернула Миранду в одеяльце. Тонкая желтая ткань корчилась. По краям одеяльца были вышиты белые бабочки и темно-синие звезды.
Дру Арлин стоял перед Лейшей Кэмден, расставив ноги. Она еще никогда не видела такого резкого контраста, как между этим мальчиком и только что ушедшим репортером-подростком.
Грязь засохла коркой на каштановых волосах Дру, на остатках пластиковой рубашки и штанов, на дырявых башмаках, выданных в качестве Пособия. Кожа острых, как долото, локтей покраснела и воспалилась. Один зуб был выбит; только зеленые глаза ярко выделялись на лице, выражая пылкое упрямство, будто Дру приготовился что-то отстаивать каждой частицей своего грязного, тощего существа. Он явно не принадлежал к классу ишаков.
– Дру Арлин – это я, – произнес он таким тоном, будто сейчас вот-вот заиграют фанфары.
– Лейша Кэмден, – торжественно ответила Лейша. – Ты хотел со мной встретиться.
– Я хочу в ваш фонтан.
– Фонд. Где ты слышал о моем фонде?
– Кто-то сказал. Я долго добирался сюда. Из Луизианы.
– Пешком? Один?
– Иногда ехал тайком, – отмахнулся мальчик. – Но теперь я тут. Начинайте.
Лейша обратилась к домашнему роботу:
– Принеси из холодильника сэндвичи. И молока.
Дру не сводил глаз с робота, пока тот не покинул комнату.
– Этот робот может заниматься борьбой? Для накачки мускулов. Я видел их по сети «новостей».
– Нет. Это базовый роб для поиска и записи информации. Ну и к чему же ты готов, Дру?
– Чтобы начать.
– А что ты под этим понимаешь?
– Но вы же леди из фонтана! Отмыться, получить образование и стать кем-нибудь!
– Ты хочешь стать ишаком?
Мальчик нахмурился:
– Нет, но мне придется с этого начать, правда?
Робот вернулся. Дру жадно поглядел на еду. Лейша сделала приглашающий жест, и он набросился на пищу, как голодный щенок.
– Когда ты ел в последний раз?
– Вчера утром.
– Твои родители знают, где ты?
Дру подобрал крошку и сунул в рот.
– Маме все равно. Она теперь пропадает на брейни-вечеринках. Папа умер. – Последние слова он произнес хриплым голосом, глядя на Лейшу в упор своими зелеными глазами. Лейша сняла со стены трубку компьютерной связи.
– Им нельзя позвонить, – сказал Дру. – У нас нет терминала.
– Я собираюсь выяснить кое-что о тебе, Дру. Где именно в Луизиане ты живешь?
– В Монтронс-Пойнте.
– Персональный биопоиск, первичные банки данных, – произнесла Лейша. – Дру, какой у тебя номер Пособия?
– 842–06–3421–889.
Монтронс был крохотным городишком Дельты с населением в 1922 человека. Школу посещало 16 процентов учащихся. Благодаря усилиям учителей – добровольцев она работала пятьдесят восемь дней в году. Дру входил в эти 16 процентов. Медицинской карточки на него не существовало, но карточки его родителей и двух младших сестер были зарегистрированы.
Выслушав информацию, Лейша сказала:
– Твои оценки даже для такой школы не слишком-то роскошны.
– Да. – Мальчик не отрывал от нее взгляда.
– И у тебя, по-видимому, нет каких-либо выдающихся способностей к спорту, музыке или к чему-то еще.
– Не-а.
– И ты не очень-то хочешь выучиться, чтобы получить работу ишака.
– Это я могу, – агрессивно сказал он.
– Фонд Сьюзан Меллинг существует для того, чтобы помогать людям добиться своей цели. Как ты представляешь свое будущее? – Абсурдно задавать такой вопрос десятилетнему ребенку. Бедному. Не особенно одаренному. Тощему. Вонючему. Спящему.
И все же – неординарному; яркие зеленые глаза смотрели на Лейшу с прямотой, недоступной большинству Спящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87