Только разве что бессонных ночей, тяжелого труда, набегов.
Или продажи женщины.
Да, он скорее доверится золоту.
Бренд жестоко, прищуренными глазами глядел на девушку, невольно воскресившую в памяти ужасное прошлое. Уинсом и Арни что-то рассматривали на песке. Бренд отвернулся, пытаясь хоть на секунду выбросить из головы Уинсом и леденящие мысли.
Вернувшись к действительности, он махнул рукой матросам. Вскоре два человека подвели к берегу маленькую лодку.
– Пойдем, – коротко велел Бренд Олафу, лежавшему на солнышке. – Мы вернемся на судно до того, как появятся эти вероломные стромфьордцы. Уж этих-то я не стану перевозить на их судно!
– И ни к чему, капитан. Вон их корабль.
И в самом деле, незнакомая галера как раз показалась на горизонте и медленно подошла к бухте, где покачивался на волнах «Победитель Драконов».
– Проклятье, – выдохнул Бренд. Но галера встала на самом дальнем конце бухты, на почтительном расстоянии от другого судна.
Только оказавшись на борту, почувствовав под ногами родную палубу, Бренд немного пришел в себя и, наблюдая, как Уинсом и Арни, сидя на берегу, что-то оживленно обсуждают, даже заулыбался, почувствовав себя гораздо лучше. Странно, что женщина способна настолько вывести его из себя. И когда Бренд послал Олафа за Арни и Уинсом, он уже был способен спокойно дожидаться их на борту судна.
Уинсом осторожно ступила на палубу драккара. Он шла с гордым видом, сохраняя неизменное, только ей одной присущее достоинство. Какое удовольствие еще раз увидеть Бренда с раскрытым от изумления ртом! Он, без сомнения, поражен ее красотой – ведь Уинсом опять успела украсить себя великолепной красной охрой, как и подобает настоящей дочери племени беотаков. Она была благодарна Арни за то, что помог отыскать немного краски, и едва удерживалась, чтобы не обнять юношу. Волосы снова приобрели прелестный красноватый оттенок, и все части тела, не прикрытые платьем, были вымазаны толстым слоем глины.
Уинсом вежливо улыбнулась Бренду, давая ему время прийти в себя и привыкнуть к ошеломительному зрелищу, которое она из себя представляла. Когда он, наконец, сцепил зубы и шагнул вперед, чтобы подвести Уинсом к свободному месту около носового украшения, она решила быть вежливой, но держаться холодно. Девушка была не в силах забыть жестокую бойню и предательство Бренда, но не желала показаться грубой, потому что сумела взять себя в руки. Кроме того, ей удалось захватить с собой маленький мешочек драгоценной охры, чтобы не оставаться без нее там, куда везет ее этот вероломный человек.
Отведя девушку подальше от мужчин, Бренд раскинул для нее маленький шатер на носу судна. Раскрашенное лицо Уинсом оставалось совершенно бесстрастным, что бы он ни делал и ни говорил, а викинг, не понимая, откуда она раздобыла гнусное месиво, не мог заставить себя сказать ей хоть одно ласковое слово. Но, заметив лукавый огонек в глазах Олафа, Бренд принял решение. Он оставит девушку в покое. Пусть делает все, что угодно, разрисовывает себя этой красной грязью. По крайней мере это послужит защитой от мужчин на корабле, а именно в этом она нуждается сейчас больше всего.
ГЛАВА 16
Бренд послал на берег охотничью партию, приказал наполнить свежей речной водой несколько фляг.
Лишние припасы на долгом пути в Гренландию не помешают.
Только к концу дня на берегу показались стромфьордцы. Пленницы с детьми держались тесной перепуганной кучкой на опушке леса, пока их не подогнали ближе.
Уинсом была потрясена видом соплеменниц и, заметив среди них Красную Женщину, охнула и отвела глаза. Все надежды Храброй Души и его жены на счастье и будущих детей уничтожены, развеяны в прах. Болезненное сожаление пронзило сердце Уинсом. Если бы только стромфьордцы не захватили ее и брата! Если бы только не выследили их! Если бы только она не доверилась этому ужасному человеку и не попросила отвезти домой!
Уинсом рассматривала дорогие лица. Это ее подруги, с которыми она выросла, женщины, бывшие ей родными сестрами! И вот теперь они в неволе, и все из-за нее!
Вина и чувство стыда терзали сердце: только она – причина того, что деревня сожжена, а люди в неволе. Как могла она поверить чужаку, предавшему ее и ее народ.
И теперь она ничего не могла сделать, чтобы помочь им. Она здесь, на корабле, в безопасности, а остальные…
Она не знала, что будет с женщинами, но предполагала, что стромфьордцы отведут их в свое ужасное поселение и превратят их жизнь в пытку.
Бренд увидел, как Уинсом, прижав руки к губам, в немом ужасе смотрит на несчастных. Что она чувствует в эту минуту?
И тут неожиданная мысль поразила его: неужели она винит его за то, что произошло с ее деревней?
Ужасные картины вставали перед глазами: желудок, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Бренд покачал головой. Нет, этого не может быть. Он ничего не знал о плане Фрейды.
Бренд поглядел на берег и, сжавшись от напряжения, долго рассматривал женщин, вымазанных, как и Уинсом, красной краской. Некоторые прижимали к себе детей. Он видел подобные сцены и раньше, но никогда еще не испытывал такого сострадания. Руки с силой вцепились в поручни, так, что костяшки пальцев побелели. Не вмешайся он, Уинсом могла бы стать одной из этих женщин.
Стромфьордцы вопили и размахивали руками, желая привлечь внимание людей, оставшихся на корабле. Радостные крики приветствовали их. Поселенцы попрыгали в воду и доплыли до берега. Они орали, приплясывали, грубо хватали узниц. Несколько человек, не желавших покидать судно, подвели его поближе к отмели, бросили якорь и только потом тоже поплыли к приятелям, желая позабавиться страданиями пленных.
Уинсом сгорала от унижения, видя, как они с нескрываемым вожделением лапают женщин. Один, самый бесцеремонный, огромный светловолосый воин, которого Уинсом часто видела в Стромфьорде, дернул Красную Женщину за длинную косу и попытался потащить за собой, но та, откинув голову, отказалась сдвинуться с места. Собравшиеся рассмеялись, и мужчина, швырнув косу в лицо индеанки, потянулся к ней. Она ловко уклонилась, отскочила и бросилась к тропинке; мужчина, опомнившись от изумления, последовал за пленницей. Вслед неслись хохот и ободряющие шуточки.
Уинсом ждала, затаив дыхание; сердце бешено колотилось, словно на месте Красной Женщины была она сама. Мужчина что-то кричал, но Уинсом не могла разобрать слова. Через некоторое время преследователь вернулся один, покачивая головой. Волна облегчения охватила Уинсом. Красная Женщина сбежала!
Солнце внезапно засияло ярче. Уинсом поглядела на женщин и поняла, что они тоже радуются побегу подруги.
Мужчины, весело переговариваясь, разложили костер на песке, укрепили над огнем коровью и свиную туши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Или продажи женщины.
Да, он скорее доверится золоту.
Бренд жестоко, прищуренными глазами глядел на девушку, невольно воскресившую в памяти ужасное прошлое. Уинсом и Арни что-то рассматривали на песке. Бренд отвернулся, пытаясь хоть на секунду выбросить из головы Уинсом и леденящие мысли.
Вернувшись к действительности, он махнул рукой матросам. Вскоре два человека подвели к берегу маленькую лодку.
– Пойдем, – коротко велел Бренд Олафу, лежавшему на солнышке. – Мы вернемся на судно до того, как появятся эти вероломные стромфьордцы. Уж этих-то я не стану перевозить на их судно!
– И ни к чему, капитан. Вон их корабль.
И в самом деле, незнакомая галера как раз показалась на горизонте и медленно подошла к бухте, где покачивался на волнах «Победитель Драконов».
– Проклятье, – выдохнул Бренд. Но галера встала на самом дальнем конце бухты, на почтительном расстоянии от другого судна.
Только оказавшись на борту, почувствовав под ногами родную палубу, Бренд немного пришел в себя и, наблюдая, как Уинсом и Арни, сидя на берегу, что-то оживленно обсуждают, даже заулыбался, почувствовав себя гораздо лучше. Странно, что женщина способна настолько вывести его из себя. И когда Бренд послал Олафа за Арни и Уинсом, он уже был способен спокойно дожидаться их на борту судна.
Уинсом осторожно ступила на палубу драккара. Он шла с гордым видом, сохраняя неизменное, только ей одной присущее достоинство. Какое удовольствие еще раз увидеть Бренда с раскрытым от изумления ртом! Он, без сомнения, поражен ее красотой – ведь Уинсом опять успела украсить себя великолепной красной охрой, как и подобает настоящей дочери племени беотаков. Она была благодарна Арни за то, что помог отыскать немного краски, и едва удерживалась, чтобы не обнять юношу. Волосы снова приобрели прелестный красноватый оттенок, и все части тела, не прикрытые платьем, были вымазаны толстым слоем глины.
Уинсом вежливо улыбнулась Бренду, давая ему время прийти в себя и привыкнуть к ошеломительному зрелищу, которое она из себя представляла. Когда он, наконец, сцепил зубы и шагнул вперед, чтобы подвести Уинсом к свободному месту около носового украшения, она решила быть вежливой, но держаться холодно. Девушка была не в силах забыть жестокую бойню и предательство Бренда, но не желала показаться грубой, потому что сумела взять себя в руки. Кроме того, ей удалось захватить с собой маленький мешочек драгоценной охры, чтобы не оставаться без нее там, куда везет ее этот вероломный человек.
Отведя девушку подальше от мужчин, Бренд раскинул для нее маленький шатер на носу судна. Раскрашенное лицо Уинсом оставалось совершенно бесстрастным, что бы он ни делал и ни говорил, а викинг, не понимая, откуда она раздобыла гнусное месиво, не мог заставить себя сказать ей хоть одно ласковое слово. Но, заметив лукавый огонек в глазах Олафа, Бренд принял решение. Он оставит девушку в покое. Пусть делает все, что угодно, разрисовывает себя этой красной грязью. По крайней мере это послужит защитой от мужчин на корабле, а именно в этом она нуждается сейчас больше всего.
ГЛАВА 16
Бренд послал на берег охотничью партию, приказал наполнить свежей речной водой несколько фляг.
Лишние припасы на долгом пути в Гренландию не помешают.
Только к концу дня на берегу показались стромфьордцы. Пленницы с детьми держались тесной перепуганной кучкой на опушке леса, пока их не подогнали ближе.
Уинсом была потрясена видом соплеменниц и, заметив среди них Красную Женщину, охнула и отвела глаза. Все надежды Храброй Души и его жены на счастье и будущих детей уничтожены, развеяны в прах. Болезненное сожаление пронзило сердце Уинсом. Если бы только стромфьордцы не захватили ее и брата! Если бы только не выследили их! Если бы только она не доверилась этому ужасному человеку и не попросила отвезти домой!
Уинсом рассматривала дорогие лица. Это ее подруги, с которыми она выросла, женщины, бывшие ей родными сестрами! И вот теперь они в неволе, и все из-за нее!
Вина и чувство стыда терзали сердце: только она – причина того, что деревня сожжена, а люди в неволе. Как могла она поверить чужаку, предавшему ее и ее народ.
И теперь она ничего не могла сделать, чтобы помочь им. Она здесь, на корабле, в безопасности, а остальные…
Она не знала, что будет с женщинами, но предполагала, что стромфьордцы отведут их в свое ужасное поселение и превратят их жизнь в пытку.
Бренд увидел, как Уинсом, прижав руки к губам, в немом ужасе смотрит на несчастных. Что она чувствует в эту минуту?
И тут неожиданная мысль поразила его: неужели она винит его за то, что произошло с ее деревней?
Ужасные картины вставали перед глазами: желудок, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Бренд покачал головой. Нет, этого не может быть. Он ничего не знал о плане Фрейды.
Бренд поглядел на берег и, сжавшись от напряжения, долго рассматривал женщин, вымазанных, как и Уинсом, красной краской. Некоторые прижимали к себе детей. Он видел подобные сцены и раньше, но никогда еще не испытывал такого сострадания. Руки с силой вцепились в поручни, так, что костяшки пальцев побелели. Не вмешайся он, Уинсом могла бы стать одной из этих женщин.
Стромфьордцы вопили и размахивали руками, желая привлечь внимание людей, оставшихся на корабле. Радостные крики приветствовали их. Поселенцы попрыгали в воду и доплыли до берега. Они орали, приплясывали, грубо хватали узниц. Несколько человек, не желавших покидать судно, подвели его поближе к отмели, бросили якорь и только потом тоже поплыли к приятелям, желая позабавиться страданиями пленных.
Уинсом сгорала от унижения, видя, как они с нескрываемым вожделением лапают женщин. Один, самый бесцеремонный, огромный светловолосый воин, которого Уинсом часто видела в Стромфьорде, дернул Красную Женщину за длинную косу и попытался потащить за собой, но та, откинув голову, отказалась сдвинуться с места. Собравшиеся рассмеялись, и мужчина, швырнув косу в лицо индеанки, потянулся к ней. Она ловко уклонилась, отскочила и бросилась к тропинке; мужчина, опомнившись от изумления, последовал за пленницей. Вслед неслись хохот и ободряющие шуточки.
Уинсом ждала, затаив дыхание; сердце бешено колотилось, словно на месте Красной Женщины была она сама. Мужчина что-то кричал, но Уинсом не могла разобрать слова. Через некоторое время преследователь вернулся один, покачивая головой. Волна облегчения охватила Уинсом. Красная Женщина сбежала!
Солнце внезапно засияло ярче. Уинсом поглядела на женщин и поняла, что они тоже радуются побегу подруги.
Мужчины, весело переговариваясь, разложили костер на песке, укрепили над огнем коровью и свиную туши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84