Ты никогда не называла меня Юджином, – удивился араб.
Лежа в просторной кровати, которую когда-то занимал в холостяцких покоях ее племянник, Тесса О'Брайен еще плотнее прижалась к своему кастрированному поклоннику, ласкавшему ее обвислые груди.
– Джинн, сестра сказала мне ужасную вещь. А вдруг Коннор встретил вчера двух женщин?
Араб покрутил сосок расплывшейся груди Тессы. Коснулся языком ее уха.
– Верь мне, моя госпожа. Я не разочарую тебя.
– Пока что ты меня не разочаровывал.
Тесса оставалась девственницей в строгом значении этого слова, но Джинн познакомил ее с разными интересными забавами.
– Я не беспокоюсь, – вздохнула женщина. – Коннор встретил свою суженую.
– Да, конечно.
Рука евнуха скользнула вниз вдоль ее тела. Тесса остановила его.
– Хочу спросить тебя еще. Ты почти не рассказывал о себе. Но…
– Как же я могу говорить? Ты делаешь это за нас обоих. – Араб усмехнулся. – Спрашивай, моя госпожа. Твое желание – закон для меня.
– Могу я обратиться к лампе еще с одной просьбой?
– Нет, моя госпожа. Не можешь и сама знаешь об этом. Ты задаешь мне этот вопрос уже в сотый раз. Я могу выполнить только три желания, и ты уже назвала их.
Он дарил ей наслаждение, однако она все равно мечтала, чтобы он снова стал мужчиной. Однако ей не суждено было удовлетворить свое любопытство относительно мужского оснащения и его полноценного использования.
– Я это переживу, – пробормотала Тесса.
– Что ты переживешь, моя госпожа? – полюбопытствовал он и доставил женщине изрядное удовольствие, прикоснувшись к ее интимному месту.
Отдышавшись, Тесса притянула голову Юджина к своему раскрасневшемуся лицу.
– Что с тобой произошло? Это случилось в серале? – прошептала она.
– Да, моя госпожа. В серале. Когда я расстался с моей драгоценной лампой. Оказавшись без лампы, я потерял силу, превратился в обычного человека. Самый злобный из стражей притащил меня к султану. Негодяй приказал кастрировать меня и отправить в гарем охранником. Но все же мне, Юджину Джиннингсу, некогда носившему имя Марид, удалось посмеяться последним. Наложницы научили меня ублажать женщину языком.
– И слава Богу, что они это сделали. Джинн, я не знала, что прежде тебя звали Марид.
– Это означает «джинн», – пояснил араб.
– Ну, мой милый, давай отдохнем. Завтра нас ждет тяжелый день. Сборы и отъезд. Как жалко, что лед на севере еще не растаял. Мне хочется побыстрее увидеть результат твоего волшебства.
– Терпение, моя госпожа. Магия и путешествие на север требуют времени.
Прошло две недели.
Индия не расставалась со своим искусственным старческим образом. Какое чудо – майор О'Брайен терпел этот камуфляж. Она терялась в догадках, почему он так поступает. Быть может, ему нравилось дразнить ее? Часто по ночам, когда все в доме засыпали, он стучал в ее дверь, чтобы задать какой-нибудь глупейший вопрос. Будь он проклят! По правде говоря, Индия не знала, как долго сможет держать себя в руках, глядя на его волосатую грудь. Она ведь обыкновенная женщина.
В присутствии красавца-майора она была готова превратиться в восторженного, виляющего хвостом щенка. Но все же старалась игнорировать Коннора, держалась надменно. Но при этом пыталась, взывая к его совести, вырвать у него разрешение на посещение тюремного лагеря. Однако этот красавец оставался таким же холодным, как остров, которым он правил.
Коробки по-прежнему лежали на пристани. Индии не удавалось также вступить в контакт с охраной. Только капрал Дутерономи Смит показал ей местного хирурга. Девушка не ждала помощи и от Опал Лоренс, которую интересовали только наряды и прически Антуанетты.
Что касается племянницы Лоренса, то простуда уложила ее в постель. На пятнадцатый день пребывания Индии на острове миссис Лоренс отправилась в город Рок-Айленд, чтобы позаботиться о больной племяннице.
Индии казалось, что она находится в тюрьме, – так пристально следил за ней янки.
Наконец, когда в одном из бараков что-то произошло, майор покинул Индию и отправился в тюремный лагерь. К сожалению, он приказал Дуту Смиту держать ее под домашним арестом.
– Испеките печенье, если хотите чем-то занять себя, – бросил он ей перед уходом.
Индия предпочла бы зажарить в духовке уши майора. Однако советом его воспользовалась. Приготовив восемь дюжин овсяных пряников, женщина повернулась к Дуту, который уже взял себе несколько штук.
– Возьмите еще, – сказала она капралу, показавшемуся ей приятным малым, несмотря на то что он отказался познакомить ее с хирургом Ханрааном. – Вымойте посуду. А я пойду в мою комнату вязать перчатки.
– Хорошо, мэм. – Потом этот паренек, выросший на ферме, добавил: – Славные перчатки вы мне дали. Правда, мне пришлось счистить с них кошачью шерсть. Зато теперь мои пальцы всегда теплые, как парное молоко.
Индия связала уже не одну пару перчаток; заметив дырки в перчатках Дута, она не удержалась и дала ему новые. Дрожащий паренек всегда остается дрожащим пареньком, под чьим бы началом он ни служил.
Находясь в спальне, Индия услышала свист, потом металлический грохот – по железнодорожному мосту на запад двигался поезд.
– Как, верно, этот звук терзает души людей, узников, сидящих за решетками, – сказала Индия своей единственной слушательнице – кошке Эмили. – Должно быть, он напоминает им о свободе, которая так близка – за тюремным забором – и одновременно так далека…
Узники этого лагеря были не единственными, кто томился в неволе. Подобные тюрьмы строили и на севере и юге. Обмен военнопленными прекратился.
– Почему никто не положит конец этому безумию? Да, я хочу, чтобы победу одержал Юг. Желаю этого ради моей семьи и наших соседей. Но война должна закончиться. Скоро!
Эмили помахала пушистым хвостом, и Индия подумала, что кошка, похоже, тоже осуждает кровопролитие.
Индия нервно ходила по спальне, пока не остановилась возле северного окна. Ее взгляд скользнул вдоль телеграфных столбов по проводам. О'Брайен не послал запрос относительно ее личности. Во всяком случае, у нее не было пока оснований думать иначе.
Телеграф. Настоящее чудо. Как здорово было бы воспользоваться этим современным средством связи. Увы, Союз закрыл доступ к телеграфным линиям в южной части страны. Указ действовал на оккупированных землях и сейчас, в начале апреля 1864 года. Если бы она могла послать весточку Мэтту, если бы он имел возможность ответить ей, необходимости в этом путешествии не было бы.
Но она была уже здесь, как и Мэтт, а Коннор О'Брайен, образно говоря, связал ей руки.
Индия посмотрела на тюремный лагерь. Со второго этажа особняка можно было видеть, что там за забором. Внутри лагеря параллельно ограждениям тянулись траншеи, не позволявшие прорыть туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Лежа в просторной кровати, которую когда-то занимал в холостяцких покоях ее племянник, Тесса О'Брайен еще плотнее прижалась к своему кастрированному поклоннику, ласкавшему ее обвислые груди.
– Джинн, сестра сказала мне ужасную вещь. А вдруг Коннор встретил вчера двух женщин?
Араб покрутил сосок расплывшейся груди Тессы. Коснулся языком ее уха.
– Верь мне, моя госпожа. Я не разочарую тебя.
– Пока что ты меня не разочаровывал.
Тесса оставалась девственницей в строгом значении этого слова, но Джинн познакомил ее с разными интересными забавами.
– Я не беспокоюсь, – вздохнула женщина. – Коннор встретил свою суженую.
– Да, конечно.
Рука евнуха скользнула вниз вдоль ее тела. Тесса остановила его.
– Хочу спросить тебя еще. Ты почти не рассказывал о себе. Но…
– Как же я могу говорить? Ты делаешь это за нас обоих. – Араб усмехнулся. – Спрашивай, моя госпожа. Твое желание – закон для меня.
– Могу я обратиться к лампе еще с одной просьбой?
– Нет, моя госпожа. Не можешь и сама знаешь об этом. Ты задаешь мне этот вопрос уже в сотый раз. Я могу выполнить только три желания, и ты уже назвала их.
Он дарил ей наслаждение, однако она все равно мечтала, чтобы он снова стал мужчиной. Однако ей не суждено было удовлетворить свое любопытство относительно мужского оснащения и его полноценного использования.
– Я это переживу, – пробормотала Тесса.
– Что ты переживешь, моя госпожа? – полюбопытствовал он и доставил женщине изрядное удовольствие, прикоснувшись к ее интимному месту.
Отдышавшись, Тесса притянула голову Юджина к своему раскрасневшемуся лицу.
– Что с тобой произошло? Это случилось в серале? – прошептала она.
– Да, моя госпожа. В серале. Когда я расстался с моей драгоценной лампой. Оказавшись без лампы, я потерял силу, превратился в обычного человека. Самый злобный из стражей притащил меня к султану. Негодяй приказал кастрировать меня и отправить в гарем охранником. Но все же мне, Юджину Джиннингсу, некогда носившему имя Марид, удалось посмеяться последним. Наложницы научили меня ублажать женщину языком.
– И слава Богу, что они это сделали. Джинн, я не знала, что прежде тебя звали Марид.
– Это означает «джинн», – пояснил араб.
– Ну, мой милый, давай отдохнем. Завтра нас ждет тяжелый день. Сборы и отъезд. Как жалко, что лед на севере еще не растаял. Мне хочется побыстрее увидеть результат твоего волшебства.
– Терпение, моя госпожа. Магия и путешествие на север требуют времени.
Прошло две недели.
Индия не расставалась со своим искусственным старческим образом. Какое чудо – майор О'Брайен терпел этот камуфляж. Она терялась в догадках, почему он так поступает. Быть может, ему нравилось дразнить ее? Часто по ночам, когда все в доме засыпали, он стучал в ее дверь, чтобы задать какой-нибудь глупейший вопрос. Будь он проклят! По правде говоря, Индия не знала, как долго сможет держать себя в руках, глядя на его волосатую грудь. Она ведь обыкновенная женщина.
В присутствии красавца-майора она была готова превратиться в восторженного, виляющего хвостом щенка. Но все же старалась игнорировать Коннора, держалась надменно. Но при этом пыталась, взывая к его совести, вырвать у него разрешение на посещение тюремного лагеря. Однако этот красавец оставался таким же холодным, как остров, которым он правил.
Коробки по-прежнему лежали на пристани. Индии не удавалось также вступить в контакт с охраной. Только капрал Дутерономи Смит показал ей местного хирурга. Девушка не ждала помощи и от Опал Лоренс, которую интересовали только наряды и прически Антуанетты.
Что касается племянницы Лоренса, то простуда уложила ее в постель. На пятнадцатый день пребывания Индии на острове миссис Лоренс отправилась в город Рок-Айленд, чтобы позаботиться о больной племяннице.
Индии казалось, что она находится в тюрьме, – так пристально следил за ней янки.
Наконец, когда в одном из бараков что-то произошло, майор покинул Индию и отправился в тюремный лагерь. К сожалению, он приказал Дуту Смиту держать ее под домашним арестом.
– Испеките печенье, если хотите чем-то занять себя, – бросил он ей перед уходом.
Индия предпочла бы зажарить в духовке уши майора. Однако советом его воспользовалась. Приготовив восемь дюжин овсяных пряников, женщина повернулась к Дуту, который уже взял себе несколько штук.
– Возьмите еще, – сказала она капралу, показавшемуся ей приятным малым, несмотря на то что он отказался познакомить ее с хирургом Ханрааном. – Вымойте посуду. А я пойду в мою комнату вязать перчатки.
– Хорошо, мэм. – Потом этот паренек, выросший на ферме, добавил: – Славные перчатки вы мне дали. Правда, мне пришлось счистить с них кошачью шерсть. Зато теперь мои пальцы всегда теплые, как парное молоко.
Индия связала уже не одну пару перчаток; заметив дырки в перчатках Дута, она не удержалась и дала ему новые. Дрожащий паренек всегда остается дрожащим пареньком, под чьим бы началом он ни служил.
Находясь в спальне, Индия услышала свист, потом металлический грохот – по железнодорожному мосту на запад двигался поезд.
– Как, верно, этот звук терзает души людей, узников, сидящих за решетками, – сказала Индия своей единственной слушательнице – кошке Эмили. – Должно быть, он напоминает им о свободе, которая так близка – за тюремным забором – и одновременно так далека…
Узники этого лагеря были не единственными, кто томился в неволе. Подобные тюрьмы строили и на севере и юге. Обмен военнопленными прекратился.
– Почему никто не положит конец этому безумию? Да, я хочу, чтобы победу одержал Юг. Желаю этого ради моей семьи и наших соседей. Но война должна закончиться. Скоро!
Эмили помахала пушистым хвостом, и Индия подумала, что кошка, похоже, тоже осуждает кровопролитие.
Индия нервно ходила по спальне, пока не остановилась возле северного окна. Ее взгляд скользнул вдоль телеграфных столбов по проводам. О'Брайен не послал запрос относительно ее личности. Во всяком случае, у нее не было пока оснований думать иначе.
Телеграф. Настоящее чудо. Как здорово было бы воспользоваться этим современным средством связи. Увы, Союз закрыл доступ к телеграфным линиям в южной части страны. Указ действовал на оккупированных землях и сейчас, в начале апреля 1864 года. Если бы она могла послать весточку Мэтту, если бы он имел возможность ответить ей, необходимости в этом путешествии не было бы.
Но она была уже здесь, как и Мэтт, а Коннор О'Брайен, образно говоря, связал ей руки.
Индия посмотрела на тюремный лагерь. Со второго этажа особняка можно было видеть, что там за забором. Внутри лагеря параллельно ограждениям тянулись траншеи, не позволявшие прорыть туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74