Ее глаза были обведены темными кругами, плечи поникли, словно у нее не оставалось и крупицы силы, чтобы держаться прямо. Жалость жгла изнутри Майкла, лишала его необходимого хладнокровия: Дженни была такая хрупкая. Но вот он вспомнил, отчего она устала, вспомнил, что всю ночь она провела в объятиях другого, и жалость превратилась в злобу.
– За тобой должок, Дженни, – стиснув зубы, проскрежетал он, побелевшими пальцами сжимая край двери. – Ты знаешь, какой.
– Неужели? – Дженни надменно подняла брови, и необходимость защищаться придала ей сил. – Ты о чем?
– О том, что я отпустил тебя к Клер одну.
– Ты отпустил меня?
– Именно, – язвительно отозвался он.
Майкл успел забыть, какими высокомерными умели быть Керни, если их рассердить. Дженни прикрыла ставшие ледяными глаза, брови поднялись еще выше в гримаске сдержанного презрения. Сейчас она была очень похожа на Клер, если бы не губы. Они слегка вздрагивали, и Дженни пыталась скрыть это, закусив уголок рта с беззащитным выражением, которого никогда не было у Клер.
– Что-то не припомню, чтобы ты назначал цену за свою добрую волю, – отчеканила она, обдав его непримиримым холодом. – Не припомню, чтобы я соглашалась купить себе свободу передвижения.
Купить? Майклу захотелось что-нибудь сломать. Он смотрел на дверь и прикидывал, станет ли ему легче, если он разнесет ее в щепки. Черт бы ее побрал, она нарочно переиначивает его слова.
– Я не о плате говорю, Дженни, и ты это прекрасно знаешь, – заговорил он, стараясь не выйти из себя. – Я о доверии. И о благодарности.
Фамильная усмешка Керни исчезла с лица Дженни, сменившись чем-то более настоящим, но тоже далеко не благосклонным. Праведный гнев, благородное негодование горели в глазах Дженни.
– Отказываюсь благодарить за дарованную свободу, – голос Дженни срывался, слезы ярости блестели на ресницах, – которую ты не имел права отнимать у меня.
– Дженни!
Майкл покрутил головой, его собственный гнев немного остыл под натиском гнева Дженни. Откуда все это взялось? Ведь она была ему благодарна, по крайней мере, тогда. Даже вроде бы поняла, в каком трудном положении оказался он сам, связанный словом, данным Артуру Керни, и все-таки согласившись помочь ей вопреки своим обязательствам. Что случилось, что превратило милую Дженни, доверчиво обнимавшую его, в разъяренную молодую женщину, которой он не знал?
– Так я твоя должница? Ладно, я отплачу тебе добрым советом. Брось это дело. Вы с отцом думаете, что Клер опять уперлась из-за пустяков, но вы не правы. Она сбежала от Алекса, потому что боится его, не верит ему и не вернется назад, пока не узнает точно, на что он жил все эти годы.
Майкл нахмурился: слова Дженни его удивили. Все эти годы? Что там Клер навыдумывала?
– О чем ты?
– А мне казалось, ты случайно в курсе, – с тонкой иронией откликнулась Дженни. – Алекс должен деньги – очень много денег – твоим друзьям Митчеллам.
Этого Майкл совершенно не ожидал услышать, и некоторое время молчал, приходя в себя от потрясения. Он готов был к чему угодно, но такое. Он много лет ничего не знал о Митчеллах, но лица их видел во сне. Чего ради Алекс связался с этими подонками? Что бы там ни было, Клер и Дженни определенно следовало держаться подальше от таких людей.
– Слушай, Дженни, – твердо сказал он, накрыв ее пальчики своей ладонью. – Если здесь замешаны Митчеллы, то дело дрянь.
Дженни отдернула руку так резко, что просторное легкое платье соскользнуло с ее плеча.
– Ну да, – ответила она язвительно, – и я о том же.
– Дженни, если дело в них, вам с Клер одним не справиться, это просто безумие. Вам понадобится помощь.
– Нам есть, кому помочь, – холодно ответила она, движением плеча поправляя платье. – Ты не единственный в мире частный детектив, Майкл.
– Отлично. Замечательно.
Майкл не стал обращать внимание на попытку задеть его. Ему было не до обид: он покрылся холодным потом при мысли о том, что Дженни попытается перейти дорогу Митчеллам.
– Позволь я тоже помогу вам.
– Ты? – неприятно рассмеялась Дженни. – Ты на другой стороне, разве забыл? Ты ведь уже обещал моему отцу заарканить Клер и вернуть ее домой. – Она прищурилась. – И, кроме того, я тебе не верю.
Не то чтобы Майкл этого не знал. Конечно, знал уже шесть лет. Но почему-то именно сегодня, после всего, что произошло между ними в последние дни, он решил, что это уж слишком. Самообладание покинуло его, он выругался, плечом распахнул дверь, вошел и обеими руками схватил Дженни.
– Почему, черт возьми?
Гнев и обида душили его, мешая говорить членораздельно.
– Почему?
Дженни только смотрела на него, и ее упрямое молчание распалило его еще больше.
– Почему?
Ему хотелось тряхнуть ее посильнее.
– Я до смерти устал от твоих уколов исподтишка, Дженни. Давай в открытую. Почему ты меня так ненавидишь? В чем я виноват?
– Виноват? – Дженни смутилась. – Я не знаю в чем, только не могу понять… – она говорила как-то странно; обычно мелодичный, ее голос сейчас был лишен всяких интонаций, и, казалось, она совсем забыла о своих синяках, хотя руки Майкла могли причинить ей боль, – я не могу понять, где ты взял деньги, чтобы открыть сыскное агентство. Клер рассказала мне, что ты там, в Сиэтле, большой человек, и она не думает, что ты мог позволить себе подобную роскошь, имея только часть страховки Кина.
Он был Потрясен словами Дженни. Что могла знать Клер, будь она неладна? – Ближе к делу.
– Изволь. Сколько ты должен Митчеллам?
Глаза Майклу застила красная пелена, голова пошла кругом от жгучей, нечеловеческой ярости. Должен… Его пальцы на плечах Дженни все сжимались, пока не почувствовали хрупкие косточки под нежной плотью. Каких мерзостей Клер наговорила Дженни?!
– Нисколько, – с трудом выговорил он, хотя лоб его горел, а зубы пришлось стиснуть так, что заболели челюсти. – Что за гнусный вопрос. Я ни единого цента не должен этим паршивым ублюдкам.
Ничто в лице Дженни не изменилось. Страх, тоска и отрешенность никуда не делись, словно она и не слышала его ответа.
– А почему? – с отсутствующим видом спросила Дженни. Казалось, она в трансе, и Майкл в отчаянии подумал, не стоит ли шлепнуть ее по щеке, чтобы она пришла в себя, пока не сказала что-нибудь непоправимое. – Может, они сами у тебя в долгу? Может, ты когда-то оказал им большую услугу?
– Дженни, ты в своем уме или Клер окончательно лишила тебя рассудка? Что она тебе рассказала? Зачем ты ее слушаешь? Какую услугу мог я оказать этим подонкам?
Вместо ответа Дженни начала качать головой, словно та не подчинялась ей, словно ее мысли были слишком страшны, чтобы поверить им. Две слезы выкатились из невидящих глаз и потекли по щекам, оставляя за собой блестящие дорожки.
И тут Майкл понял все. Теперь он знал, о чем думает Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– За тобой должок, Дженни, – стиснув зубы, проскрежетал он, побелевшими пальцами сжимая край двери. – Ты знаешь, какой.
– Неужели? – Дженни надменно подняла брови, и необходимость защищаться придала ей сил. – Ты о чем?
– О том, что я отпустил тебя к Клер одну.
– Ты отпустил меня?
– Именно, – язвительно отозвался он.
Майкл успел забыть, какими высокомерными умели быть Керни, если их рассердить. Дженни прикрыла ставшие ледяными глаза, брови поднялись еще выше в гримаске сдержанного презрения. Сейчас она была очень похожа на Клер, если бы не губы. Они слегка вздрагивали, и Дженни пыталась скрыть это, закусив уголок рта с беззащитным выражением, которого никогда не было у Клер.
– Что-то не припомню, чтобы ты назначал цену за свою добрую волю, – отчеканила она, обдав его непримиримым холодом. – Не припомню, чтобы я соглашалась купить себе свободу передвижения.
Купить? Майклу захотелось что-нибудь сломать. Он смотрел на дверь и прикидывал, станет ли ему легче, если он разнесет ее в щепки. Черт бы ее побрал, она нарочно переиначивает его слова.
– Я не о плате говорю, Дженни, и ты это прекрасно знаешь, – заговорил он, стараясь не выйти из себя. – Я о доверии. И о благодарности.
Фамильная усмешка Керни исчезла с лица Дженни, сменившись чем-то более настоящим, но тоже далеко не благосклонным. Праведный гнев, благородное негодование горели в глазах Дженни.
– Отказываюсь благодарить за дарованную свободу, – голос Дженни срывался, слезы ярости блестели на ресницах, – которую ты не имел права отнимать у меня.
– Дженни!
Майкл покрутил головой, его собственный гнев немного остыл под натиском гнева Дженни. Откуда все это взялось? Ведь она была ему благодарна, по крайней мере, тогда. Даже вроде бы поняла, в каком трудном положении оказался он сам, связанный словом, данным Артуру Керни, и все-таки согласившись помочь ей вопреки своим обязательствам. Что случилось, что превратило милую Дженни, доверчиво обнимавшую его, в разъяренную молодую женщину, которой он не знал?
– Так я твоя должница? Ладно, я отплачу тебе добрым советом. Брось это дело. Вы с отцом думаете, что Клер опять уперлась из-за пустяков, но вы не правы. Она сбежала от Алекса, потому что боится его, не верит ему и не вернется назад, пока не узнает точно, на что он жил все эти годы.
Майкл нахмурился: слова Дженни его удивили. Все эти годы? Что там Клер навыдумывала?
– О чем ты?
– А мне казалось, ты случайно в курсе, – с тонкой иронией откликнулась Дженни. – Алекс должен деньги – очень много денег – твоим друзьям Митчеллам.
Этого Майкл совершенно не ожидал услышать, и некоторое время молчал, приходя в себя от потрясения. Он готов был к чему угодно, но такое. Он много лет ничего не знал о Митчеллах, но лица их видел во сне. Чего ради Алекс связался с этими подонками? Что бы там ни было, Клер и Дженни определенно следовало держаться подальше от таких людей.
– Слушай, Дженни, – твердо сказал он, накрыв ее пальчики своей ладонью. – Если здесь замешаны Митчеллы, то дело дрянь.
Дженни отдернула руку так резко, что просторное легкое платье соскользнуло с ее плеча.
– Ну да, – ответила она язвительно, – и я о том же.
– Дженни, если дело в них, вам с Клер одним не справиться, это просто безумие. Вам понадобится помощь.
– Нам есть, кому помочь, – холодно ответила она, движением плеча поправляя платье. – Ты не единственный в мире частный детектив, Майкл.
– Отлично. Замечательно.
Майкл не стал обращать внимание на попытку задеть его. Ему было не до обид: он покрылся холодным потом при мысли о том, что Дженни попытается перейти дорогу Митчеллам.
– Позволь я тоже помогу вам.
– Ты? – неприятно рассмеялась Дженни. – Ты на другой стороне, разве забыл? Ты ведь уже обещал моему отцу заарканить Клер и вернуть ее домой. – Она прищурилась. – И, кроме того, я тебе не верю.
Не то чтобы Майкл этого не знал. Конечно, знал уже шесть лет. Но почему-то именно сегодня, после всего, что произошло между ними в последние дни, он решил, что это уж слишком. Самообладание покинуло его, он выругался, плечом распахнул дверь, вошел и обеими руками схватил Дженни.
– Почему, черт возьми?
Гнев и обида душили его, мешая говорить членораздельно.
– Почему?
Дженни только смотрела на него, и ее упрямое молчание распалило его еще больше.
– Почему?
Ему хотелось тряхнуть ее посильнее.
– Я до смерти устал от твоих уколов исподтишка, Дженни. Давай в открытую. Почему ты меня так ненавидишь? В чем я виноват?
– Виноват? – Дженни смутилась. – Я не знаю в чем, только не могу понять… – она говорила как-то странно; обычно мелодичный, ее голос сейчас был лишен всяких интонаций, и, казалось, она совсем забыла о своих синяках, хотя руки Майкла могли причинить ей боль, – я не могу понять, где ты взял деньги, чтобы открыть сыскное агентство. Клер рассказала мне, что ты там, в Сиэтле, большой человек, и она не думает, что ты мог позволить себе подобную роскошь, имея только часть страховки Кина.
Он был Потрясен словами Дженни. Что могла знать Клер, будь она неладна? – Ближе к делу.
– Изволь. Сколько ты должен Митчеллам?
Глаза Майклу застила красная пелена, голова пошла кругом от жгучей, нечеловеческой ярости. Должен… Его пальцы на плечах Дженни все сжимались, пока не почувствовали хрупкие косточки под нежной плотью. Каких мерзостей Клер наговорила Дженни?!
– Нисколько, – с трудом выговорил он, хотя лоб его горел, а зубы пришлось стиснуть так, что заболели челюсти. – Что за гнусный вопрос. Я ни единого цента не должен этим паршивым ублюдкам.
Ничто в лице Дженни не изменилось. Страх, тоска и отрешенность никуда не делись, словно она и не слышала его ответа.
– А почему? – с отсутствующим видом спросила Дженни. Казалось, она в трансе, и Майкл в отчаянии подумал, не стоит ли шлепнуть ее по щеке, чтобы она пришла в себя, пока не сказала что-нибудь непоправимое. – Может, они сами у тебя в долгу? Может, ты когда-то оказал им большую услугу?
– Дженни, ты в своем уме или Клер окончательно лишила тебя рассудка? Что она тебе рассказала? Зачем ты ее слушаешь? Какую услугу мог я оказать этим подонкам?
Вместо ответа Дженни начала качать головой, словно та не подчинялась ей, словно ее мысли были слишком страшны, чтобы поверить им. Две слезы выкатились из невидящих глаз и потекли по щекам, оставляя за собой блестящие дорожки.
И тут Майкл понял все. Теперь он знал, о чем думает Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37