Пошли дальше. На площади Милосердия увидели ещё одну столовую. На её дверях висела надпись, что она бриллиантовая.
- И это не для нас, - сказал Горох.
Искали, искали, да так и не нашли обыкновенной столовой. Вернулись к первой и постучались. Кто-то пискнул под ногами:
- Что вы делаете?
- Стучимся.
- Напрасно трудитесь, - сказал работяга Муравей, тащивший какую-то кроху.В этом городе надо почаще смотреть себе под ноги.
Друзья посмотрели: оказывается, посетители "Золотой столовой" попадали в неё через дырявый фундамент. Вошли внутрь. Навстречу шибануло таким запахом, что и у них сразу носы кверху задрались. Очевидно, здесь уже много лет никто не брал в руки веника: как бросили когда-то кость или корку, так и по сей день валяется. Всё заплесневело, засохло...
За столом сидели жители Великого Я и, не глядя в свои тарелки, хвастались наперебой.
- Я ем мясо угря, пойманного на дне глубочайшего моря, - оповестила Мышь. - Он прожил там девятьсот девяносто девять лет и девять дней, прежде чем попал на моё перламутровое блюдо.
- А я ем крылышко райской птицы, - похвалялся какой-то странный зверёк, похожий не то на мышь, не то на крысу. - Хвост этой птицы длиной в девять локтей и весь из чистого золота.
Жёлудь с Горохом переглянулись и только пожали плечами: перламутровое блюдо было просто черепком от глиняного горшка, а на райском крылышке даже тысячу лет назад вряд ли была хоть крошка мяса.
За стойкой сидел вконец опустившийся хозяин Мышак. Ноги он не мыл отродясь, брюки на нём были такие, что и собаке не прокусить, фартук заскорузлый от грязи, только галстук и шапочка белее снега.
- Если я съем здесь хоть кусочек, меня вырвет, - скривился Горошек.
- И меня, - ответил Жёлудь.
И друзья, зажав носы, выскочили наружу.
- Бежим отсюда! - крикнул Горошек. Они бродили голодные по улицам города и удивлялись: всё здесь делается не так, как говорится и пишется. Под вечер их задержали часовые.
- Кто идёт? - считая звёзды в небе, громко спросил старший.
Друзья не знали, что сказать, однако часовые заговорили сами:
- Если вы чужеземцы, мы вас убьём. В городе по тротуарам дозволено гулять только жителям Великого Я, а все остальные, под страхом смертной казни, обязаны ходить по мостовой.
- Мы храбрые львы!-важно заявил Жёлудь. Часовые стукнули бердышами о землю и пошли дальше, так и не посмотрев, с кем они говорят.
- Послушай, неужели и я когда-то был хвастуном? - спросил вдруг сын Дуба у своего друга.
- Не помню, - опустил голову Горошек. - Но этим задавакам я бы тоже не сказал правды.
- Мне кажется, что с такими обманщиками мы могли бы справиться и без вранья, - пожал плечами Жёлудь.
- Да что ты! В этой стране, если говорить только правду, никто не поверит! - возразил Горошек.
Приятели спорили, спорили и решили впредь: если придётся говорить неправду - держать в кармане кукиш. Тогда не считается, что врёшь.
СУД
Целую неделю друзья ходили по городу, обошли сотни домов, но так ничего толком и не узнали о Фасольке. Все божились-клялись, что видели её, разговаривали с ней, однако это была явная ложь.
После недели напрасных блужданий приятели стали умнее: что бы ни советовали им горожане, они делали всё наоборот.
Но и это не помогало. Потеряв всякую надежду, они подошли к площади Щедрости, посредине которой высился гигантский памятный камень, а на нём огромный висячий замок. Он, по-видимому, символизировал невероятную щедрость жителей Великого Я, ибо высеченные на камне буквы гласили:
Всем,
Кто просил
И не мог получить,
Камень,
Чтоб
Собственный лоб
Разбить!
На столбах вокруг памятника висели привязанные вместо ламп светлячки.
- И вы ещё светите этим скупердяям? - возмутился Горох.
- А что же делать, если тебя привязали? - грустно ответил старый Светляк. - Неволя - не сахар.
Горох взобрался на столб и перерезал державшие бедняков верёвки. Жёлудь последовал его примеру. -Спустя несколько минут двенадцать благодарных светлячков весело махали крылышками над их головами.
- Может, вам что-нибудь известно о Фасоль-ке? - спросили путешественники.
- Была здесь такая: кто-то из наших светляков видел её на улице Трудолюбия.
И снова приятели блуждали по запутанным переулкам города. На одном из углов они остановились как вкопанные, услышав какое-то посапывание, храп, свист... Поперёк улицы висели надписи: "Тихо!", "Бодрствуем!", "Внимание, бессонница!".
- Что бы это могло означать? - нахмурился Бегунок.
- Раз и навсегда научись всё в этом городе понимать наоборот. Разве ты не видишь, что это переулок засонь? - рассмеялся Жёлудь, осматривая доску почёта, на которой красовался портрет какого-то сурка, умудрившегося проспать двадцать пять часов в сутки.
Жёлудю стало совсем невмоготу. Он схватил кусочек мела и стал исправлять названия улиц, а на улице Трудолюбия под портретом какого-то лодыря, который прославился тем, что не двинулся с Жеста, даже когда слон наступил ему на хвост, сын Дуба написал;
Если камень камнем лежит,
Под камень лежачий вода не бежит!
И так они вносили исправления, пока их не начала разыскивать городская стража. Заметая следы, приятели очутились на какой-то площади и увидели, что навстречу им бредёт Ячмень. Он с трудом перебирался через горы мусора и всю дорогу плакал.
- Что случилось? - спросил его Горошек.
- Приехал я в этот город пиво продавать. Здешние негодники всё выхлебали и заплатили мне листьями ольхи, уверяя, что это золотые монеты. А когда я не поверил мошенникам, они избили меня и сказали: "Ты солгал Великому Я!"
- Это не Великое Я, а большой город задранных носов и спеси, - утешил его Жёлудь.
- Тсс! Не говори так громко - попадёшь в беду. Хоть все и ходят здесь, задрав носы, но слух у них отличный. Тут и стены имеют уши.
Только прошли они ещё несколько шагов, смотрят, посреди дороги, размахивая кулаками, шагает Ржаной Колос и вслух возмущается:
- Когда ели мой хлеб, говорили, что ему место у стола Великой Мы королевы Кривдина государства, а когда пришло время платить, сунули пригоршню гравия: дескать, мы тебе драгоценными камнями платим!
- Погоди, погоди, расскажи нам, в чём дело? - заговорил с ним Жёлудь.
- Чтоб им сгореть! Город жуликов! - горячился Ржаной Колос.- Бедняга Овёс пытался правду найти, так теперь на площади Правосудия собираются отрубить ему голову.
Друзья поспешили на указанную площадь, а там бог весть что творится! Груды мусора выросли уже до самых окон. Посреди грязной площади установлена большущая колода, а на колоде стоит важная крыса с острой алебардой в руках. Две мыши тащат к этой колоде Овса, а тот причитает:
- Забирайте всё, только в живых оставьте... Площадь была до отказа набита жителями Великого Я. Всем хотелось принять участие в судилище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28